Святой николай из страны самураев. Равноапостольный Николай Японский (Касаткин)
Патриаршая молитва в стране самураев
150 лет назад равноапостольный Николай Японский, а тогда – молодой иеромонах Николай (Касаткин) приехал на острова, где христианами были только дипломаты, а он создал живую Православную Церковь. Через 100 лет после его кончины Предстоятель Русской Церкви приехал в Японию, чтобы пройти по путям святителя и, по его примеру, говорить с людьми другого менталитета на их языке. Как Патриарх процитировал одно из самых изысканных хайку Басё и кодекс самурайской чести, а японцы, у которых нет звука «л», учатся произносить «Господи, помилуй», рассказывает Александра СОПОВА(фото автора).
Ворота в Японию для иностранцев
Обычно самолеты риземляются в мегаполисах, а не в относительно небольшом Хакодате на острове Хоккайдо. Впрочем, когда летишь над погруженными в ночь островами, внизу расстилается море огней, с виду побольше московского.
Несмотря на это, еще до снятия запрета, в 1870 году православная община насчитывала свыше 4 тысяч человек. Святитель долгое время терпел враждебное отношение местных жителей. Первым крещеным японцем стал в 1868 году синтоистский служитель Такума Савабэ, бывший самурай, который пришел в дом к святому, чтобы расправиться с ним. Немало воды утекло до 1904 года, когда святой Николай смог остаться в Японии во время русско-японской войны, а местные жители тогда уже видели в нем не представителя враждебной державы, а своего пастыря.
Иеромонаха Николая (Касаткина) принимали настороженно, а теперь православные именно ему обязаны тем, что Патриарха Московского и всея Руси встречает мэр Хакодате и они обсуждают восстановление пострадавших от землетрясения и цунами районов Японии.
Так и наметились две главные темы поездки: воспоминания подвига святого Николая, сделавшего японскую культуру своей культурой, а свою веру — японской верой, и катастрофа марта 2011 года, которую здесь помнят так живо, словно она произошла вчера.
Шрамы и раны Сендая
Восточное побережье Японии наиболее пострадало от цунами — в Восточно-Японской епархии, например, погибли или пропали без вести одиннадцать прихожан, полностью сгорел храм в п.Ямада, потребовалась капитальная перестройка одного храмового здания, еще один храм нуждается в капитальном ремонте, 15 храмов были частично повреждены.
В кафедральном благовещенском соборе в Сендае особых разрушений не было, здесь о катастрофе напоминают гирлянды разноцветных журавликов у Распятия, присланные сочувствующими горю людьми. Но стоит продвинуться на несколько километров к морю — и увидишь все еще не восстановленную землю: тут и там она покрыта морским песком, торчат остовы погибших сосен, для уменьшения радиационного фона местами снят дерн и грунт…
На бывшей набережной в обувь тоже набивается песок. По безлюдному берегу довольно долго идти до кромки океана. По песку бегают дети, в основном из смешанных русско-японских семей и семей православных, пострадавших от цунами. Стоит представить себе за спинами девочек в ярких платьицах десятиметровую волну — становится страшно.
У памятника жертвам цунами Святейший Патриарх процитировал хайку Мацуо Басе «Отцу, потерявшему сына»:
Поник головою,
Словно весь мир опрокинут,
Под снегом бамбук.
— Для многих людей, кто видел эту страшную катастрофу, весь мир был опрокинут, — сказал Патриарх.
Архиепископ Сендайский Серафим подтвердил: катастрофа помнится так ярко, словно произошла вчера. И все же заметно, что и доверие Богу, и помощь извне, и внутренний стержень народа помогают людям постепенно ставить опрокинутый мир на ноги.
Апостольский брак и самурайский путь
Русские в Японии, как и во времена святителя Николая, чаще всего оказываются по службе. Только теперь девушки нередко находят на островах супругов и остаются насовсем, рожают детей и проповедуют христианство среди новообретенных родственников.
Русские в Японии говорят, что привести к Богу современного жителя Страны восходящего солнца куда сложнее, чем соотечественника. Японцы погружены в материальное — это не значит, что все они готовы погибнуть за технологии или презренный металл, но куда больше внимания они уделяют природе, чем метафизике.
— Мы почитаем камни, воду, деревья, — на неуверенном русском рассказывает японский журналист, успевший пару лет прожить в России. — Религия не играет значительной роли в нашей жизни.
При этом в небогатом активном словаре японца есть слово «анимизм», знакомое далеко не всем русским, не имеющим религиоведческого образования. Так он описывает свою веру; обычно под этим понимают первоначальную стадию развития язычества, веру в одушевленность предметов природы.
Полноценной статистики за три дня, разумеется, не составишь, но мы видели гораздо больше русских девушек с японскими мужьями, чем русских мужчин с женами-японками.
Татьяна Тэросима (или Попова) живет в пригороде Сендая. В своем поселке она единственная русская, и соседи относятся к ней с доброжелательным интересом: за восемь лет привыкли, Татьяна уже может сказать «сердце у меня русское, а голова — японская».
4 года назад в Сендай приезжал митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Уроженка Смоленщины, Татьяна не знала толком, кто именно из русских архиереев навестил Японию, но сказала близким: «Если это наш Смоленский митрополит — хоть на попутках буду добираться». Тогда будущий Патриарх благословил ее и трехлетнего сына. Сейчас мальчик уже пошел в школу и начал прислуживать в алтаре. Татьяна принесла на Патриаршее богослужение фотографию с той встречи, где японский малыш и митрополит улыбаются друг другу, чтобы подарить ее московскому гостю: «Вдруг он помолится о нас».
Татьяне удалось вручить Патриарху памятный снимок — но эмоции сразу и начисто вытеснили из памяти сказанное в ответ.
Муж Татьяны Тэросима ходит с ней в храм, хотя до знакомства вовсе не был религиозен. К Крещению он пришел почти самостоятельно: невеста после знакомства уехала на год к родителям, а он ждал ее и ходил в «ее» церковь. Потом они обвенчались.
Апостольство дается не всем. Прихожанин токийского кафедрального собора Николай-до (храма Воскресения Христова) рассказывает, что его жена не торопится креститься: вот уже несколько лет пытается разобраться в сути веры. «Подкованный» раб Божий Александр дает всему правильные наименования: супруга проходит катехизацию, многолетнюю, как в древние времена, да и вообще неверующая жена освящается верующим мужем, то есть им, а значит, все по апостольским установлениям.
Протоиерей Николай Дмитриев был семинаристом, когда познакомился со своей будущей матушкой – японкой, в крещении Светланой. В 1992 году он уехал в Японию, успел послужить в Николай-до, а теперь окормляет приход в Хакодатэ. Русский священник вполне освоился с японским текстом богослужения, да и куда деваться: ни одного русского в его общине нет.
— Японцы приходят к Богу по-разному. Около 40% усваивают веру от родителей-христиан, еще примерно 40% приходят через изучение культуры, чтение книг. А 20% — через озарение: увидел храм, захотел зайти — и остался, — рассказывает отец Николай Дмитриев из Хакодате.
— Есть настоящие православные девушки — они еще перед тем, как выйти замуж, ставят условия, чтобы жених покрестился и венчался, чтобы потом не было проблем с духовным согласием в семье, — добавляет протоиерей Николай Кацюбан, настоятель подворья в Токио. — Это правильный подход.
Как и во времена святителя Николая (отец Николай Кацюбан приводит в пример его обычай ходить в синтоистские храмы и прислушиваться в уголке, чтобы понять миросозерцание людей, с которыми довелось жить и общаться), с людьми другой культуры православные стараются говорить на их языке.
Так Патриарх Кирилл сравнил апостольское выражение «сораспяться Христу» с известной цитатой из «Хагакуре», кодекса самурайской чести: «Если каждое утро и каждый вечер ты будешь готовить себя к смерти и сможешь жить так, словно твое тело уже умерло, ты станешь подлинным самураем». Встать на путь подвига и жертвенности во имя другого человека — способ сораспяться Христу, победить грех в себе и явить любовь Бога в мире, уверен Святейший Патриарх.
Святой николай из страны самураев. Равноапостольный Николай Японский (Касаткин)
13 августа 1836 года родился Николай Касаткин, известный как Николай Японский, православный миссионер, первый архиепископ православной церкви в Японии. Через полвека после его приезда более 30000 японцев исповедовали православие.
Кто такой Такума Савабэ? Сначала – бывший самурай, синтоистский жрец, боровшийся за возвращение императору власти и выдворение всех иностранцев из Японии. Особую неприязнь испытывал он к иностранному духовенству, веря, что именно через него враги хотят сокрушить дух японцев. Поэтому в 1865 году Такума Савабэ пришел в дом Николая Касаткина с мечом, чтобы убить православного монаха.
Но Николай Японский спросил самурая: «Справедливо ли осуждать то, чего ты не знаешь?» – и предложил ему рассказать о христианстве. Мудрый самурай согласился, и так начался цикл бесед о вере во Христа, который привел к тому, что в апреле 1868 года, то есть спустя три года, Савабэ крестился, став Павлом Савабэ. Чтец Виссарион Сартов стерег в это время двери конторы консульства. Вместе с ним крестились еще два его друга. Эти люди стали первыми японцами, принявшими православие. А еще через 7 лет Савабэ стал первым японским православным священником.
Но до этих событий восемь лет Николай Касаткин изучал язык, культуру, историю и традиции Японии, чтобы постигнуть дух страны и понять, как именно в ней должна происходить христианская проповедь. «И чем больше я знакомился со страной, тем более убеждался, что очень близко время, когда слово Евангелия громко раздастся и быстро пронесется из конца в конец империи», – писал он.
Знание языка позволило Николаю позже перевести на японский язык Евангелие, части Ветхого Завета, апостольские послания, краткий молитвослов, чин крещения и присоединения иноверных, катехизис для оглашенных, Цветную и Постную Триоди, «Православное вероисповедание» святителя Дмитрия Ростовского, «Толковое Евангелие» епископа Михаила и «Нравственное богословие» митрополита Платона.
При переводе молитвы «Господи, помилуй» возник вопрос, как следует переводить слово «помилуй», часто воспринимающееся как помилование преступника. Епископ Николай говорил: «У нас таких отношений с нашим Богом нет. Мы возьмем слово «аварема». Так мать «милует» ребенка, «жалеет» в исконном древнерусском смысле».
Епископ Николай занимался переводами в течение тридцати лет ровно с 18 до 22 часов.
Служение архиепископа Николая не было гладким, он испытал и травлю: от японцев – как русского политического агента и шпиона; от русских – как деятеля, сообщающего Японии о России то, чего ей не нужно знать. Все труды архиепископа объявлялись не только бесполезными, но и вредными. Но архиепископ Николай был твердо убежден, что его работа должна стоять вне всякой связи с политикой.
Искушали его и страсти, о которых он пишет так: «Один Господь знает, сколько мне пришлось пережить мучений в эти первые годы. Все три врага: мир, плоть и диавол – со всей силою восстали на меня и по пятам следовали за мной, чтобы повергнуть меня в первом же темном, узком месте, и искушения эти были самые законные по виду: «Разве я, как всякий человек, создан не для семейной жизни? Разве не можешь в мире блистательно служить Богу и ближним? Разве, наконец, не нужны ныне люди для России более, чем для Японии?» Николай победил эти искушения, и его победа принесла обильные плоды.
Отец Николай служил в Японии полвека и выезжал всего лишь дважды из этой страны. И на его жизнь и служение выпала русско-японская война, во время которой он, конечно, находился со своей паствой в Японии. Согласно чинопоследованию и благословению самого епископа Николая, японский народ молился общественной молитвой за победу своей страны над врагом. Вот что сказал епископ своей пастве, когда началась война: «Сегодня по обычаю я служу в соборе, но отныне впредь я уже не буду принимать участия в общественных Богослужениях нашей церкви… Доселе я молился за процветание и мир Японской империи. Ныне же, раз война объявлена между Японией и моей Родиной, я, как русский подданный, не могу молиться за победу Японии над моим собственным Отечеством. Я также имею обязательства к своей Родине и именно поэтому буду счастлив видеть, что вы исполняете долг в отношении к своей стране».
Николай Японский организовал Общество духовного утешения военнопленных (а их общее число достигло 73 тысяч) и, хотя ему нельзя было видеть их, постоянно посылал им письма, иконы и книги.
Император Николай II писал епископу Николаю в конце 1905 года: «. Вы явили перед всеми, что Православная Церковь Христова, чуждая мирского владычества и всякой племенной вражды, одинаково объемлет все племена и языки. Вы, по завету Христову, не оставили вверенного Вам стада, и благодать любви и веры дала Вам силу выдержать огненное испытание брани и посреди вражды бранной удержать мир, веру и молитву в созданной вашими трудами церкви».
На пике своего служения Николай Касаткин был одним из самых известных людей в Японии после императора. После посещения Японии протоиерей И. Восторгов писал, что в столице не нужно было спрашивать, где православная миссия, но достаточно было сказать «Николай», и каждый рикша знал, куда доставить гостя. «И православный храм назывался “Николай», и место миссии также «Николай», даже само православие называлось именем «Николай». Путешествуя по стране в одежде русского священника, мы всегда и всюду встречали ласковые взоры, и в словах привета и разговора по поводу нас мы улавливали слухом среди непонятных слов и выражений незнакомого языка одно знакомое и дорогое: «Николай»…»
Православная Жизнь
Вы здесь
Равноапостольный Николай (Касаткин), или У каждого из нас своя «Япония»
16 февраля по новому стилю Православная Церковь празднует день памяти святого равноапостольного Николая, архиепископа Японского и первого архиерея Японской Православной Церкви.
Взирая на иконы, на лики святых, мы часто, мне кажется, думаем романтически, или даже сказочно. Мы представляем их словно былинными могучими персонажами, которые родились уже святыми, почти Ангелами, и сразу же после рождения начали свое золотое и прекрасное, и легкое, как голубиное перышко, восхождение в небо.
Думаю, что это ошибочное представление. Тем самым мы будто отделяем себя от святых подвижников Божьих, говоря: «Ну, это ж святые, а мы-то грешные! Куда уж нам!» И на поверку, так сказать, с фасада, по форме, вроде б и смиренная христианская мысль. Но нет. Часто этим самым мы декларируем веру в некое почти древнегреческое фаталистическое предопределение или кастовое представление индусов: «Мол, есть святые, это какой-то совершенно отдельный общественный класс, “раса супергероев”, а есть вот такие мы! Грешники. И прочее. Нам их (святых) уровня никогда не достичь. Мол, куда уж нам». И это «куда уж нам» не со знаком «плюс», но со знаком «минус». И продолжение этого предложения такое: «Значит, и пытаться вообще не стоит. Как говорится, “махни рукой и расслабься”. Греши дальше. Ведь мы святыми не станем никогда». И человек отделяет от себя святых угодников, делая их образа бесконечно тысячекилометрово далекими в своем сердце, не объемными, но плоскими и будто бесцветными, обезличенными.
Максимум, что сделаю, посмотрю на икону и подумаю: «Ну, вот он, да. А я? Эх… Нечего тут и говорить. Грешник и недостоин». И человек ставит в своих размышлениях точку и закрывает для себя этот путь.
Но, мне кажется, нужно думать с Божьей помощью по-другому. «Передо мною образ человека – из плоти и крови. Такой же, как и я. Он также любил, страдал, у него, как и у меня, были естественными физиологические потребности тела. Он, как и я, и плакал и смеялся, грустил и веселился, кушал и спал. Но что такому же существу, как я, позволило стать святым? В чем тут дело? В чем тайна?» Вот какие вопросы, думается мне, надо себе задавать.
И в этом помочь может житие и сочинения святого равноапостольного Николая (Касаткина), архиепископа Японского. Почему? Владыка вел дневники, в которых приоткрыл нам завесу над своим внутренним миром, над своею жизнью духа – над своим путем в святость. Причем рассказал максимально, честно, искренне и без прикрас. Потому эти дневники для нас, православных христиан, представляют великую ценность и замечательную школу жизни. Жизни воистину христианской. Вернее сказать, жизни человека, который боролся со своим ветхим человеком, со страстями да похотями до крови, до мяса, до последнего предела и каждый свой шажок в святость выстрадал до кровавого пота. И у него была и своя Гефсимания, и свое моление о чаше, и своя Голгофа, и свой крест, сбитый из двух перекладин – русской и японской.
Слава Богу, эти дневники опубликованы! И внимательный, ищущий назидания и духовного развития читатель может окунуть свою душу с Божьей помощью в их чистую воду, чтобы понять направление, чтобы, осознать, как и куда идти. Ведь Православие – это не набор общих тезисов и философских категорий, отвлеченных от жизни, но сама жизнь.
Да, мы знаем, что святой много потрудился в деле просвещения язычников-японцев, почти не знавших Христа. Да, слово «Православие» было синонимично у японцев с его именем «Николай». Да, Владыка перевел Евангелие на японский язык, рукоположил епископа, 34 иереев, 8 диаконов, воспитал 115 проповедников, построил и создал в Стране восходящего солнца собор, 8 храмов, 175 церквей, 276 приходов. При нем общее число верующих выросло до 34110 человек. Да, именно его трудами впервые в истории Господь создал в Японии Православную Церковь. Сам император Японии прислал на его похороны венок. Этой чести иностранцы удостаивались исключительно редко.
Да, траурная процессия, более походившая на Крестный ход, растянулась на десять километров. Так любили его люди! Но какова была внутренняя жизнь этого выдающегося русского архиерея?
Он сам о себе пишет, что поехал в Японию неким чудесным образом, почти не осознавая, что делает. Воспитанник Санкт-Петербургской академии, из бедной семьи сельского священнослужителя Смоленской губернии Ваня Касаткин принял решение совершенно неожиданно для себя. Как потом владыка напишет о себе, ему и в голову не приходила мысль о монашестве. Во время всенощного бдения в одно мгновение ему возжелалось ехать в Японию в православную миссию, набор в которую был объявлен в академии. Эта мысль повергла юношу в глубочайшее волнение. В ту же ночь он пошел к ректору. В очень короткий промежуток времени был пострижен в монахи с именем Николай, что также очень промыслительно. Ибо он, как и его великий небесный покровитель, оказался «победителем целого народа». И вскоре молодой иеромонах уже совершал очень нелегкое путешествие по Сибири в сторону Японии, которое растянулось на несколько месяцев. Будущий святой ехал к месту своего апостольского служения в бедной старенькой рясе…
Сам владыка напишет о том, что он много раз жалел об избранном пути и тяготился своим послушанием. Ему приходили мысли все бросить и уехать, что, может, было бы лучше жениться, получить приход где-нибудь в России да спасаться вместе с матушкой и детками. Но он выдержал и не уехал. Это была страшная внутренняя борьба.
Один синтоистский «священник»-самурай пытался его убить, почитая за колдуна. Но по Божьей воле и даром убеждения равноапостольного Николая позже принял Святое Крещение и был рукоположен во священный сан.
Между тем разразилась Русско-японская война. Но святитель не уехал от своей паствы. Японцы его считали русским шпионом, русские соответственно – японским. Представим его положение и жизнь в этих условиях.
Как японцы к нему относились в духовном и общественном плане, пишет он сам: «Тогдашние японцы смотрели на иностранцев как на зверей, а на христианство как на злодейскую секту, к которой могут принадлежать только отъявленные злодеи и чародеи». Как ему было жить в этом народе?! Можно только себе представить. Но святой не сдался. Он начал изучать японский язык и культуру. Занимался по четырнадцать часов в день. Владыка в дневнике называет японский язык «труднейшим на свете». Но спустя годы он с Божьей помощью переводит на этот язык Священное Писание.
Где же святой Николай Японский черпал силы для своего сугубого воистину равноапостольного подвига?
Об этом сказал хорошо в проповеди во время одного священнического рукоположения митрополит Антоний Сурожский: «В твоем непрестанном и личном единении со Христом заключена тайна твоего пастырства, и это и есть первое его условие, а не твое совершенство. “Кто висит на кресте, тот не думает о совершенстве”, и “с креста не сходят. С него снимают только замертво”».
И в этом суть и великое утешение. Мне кажется, еще утешение также в том, что снимают замертво не во тьму кромешную, не в разложение и прах. Нет. Но в воскресение – в свет Христов, в богоподобие и преображение, в вечную жизнь. И в этом, конечно же, сугубая радость и для святителя Николая Японского, и для нас, грешных. Потому что Господь через страдания и скорби, через смиренное терпеливое несение своей жизни как креста дает преогромнейшую радость и Царствие Небесное.
Главное только нам стать апостолами! Для самих себя. Ведь я сам для себя почти что языческая Япония – со своими идолами да божками страстей-удовольствий, которые нужно сокрушить с Божьей помощью, с невежеством, мраком и ленью к какому-либо доброму деланию.
Но надо встать! И сделать первый шаг на пути Православия, чтобы в конце концов построить из самого себя храм. И если Господь увидит твои мозоли, твое запредельное напряжение, когда ты тащишь духовные кирпичи, возводя стены все выше и выше, когда Всевышний увидит лампаду любви, сияющую на престоле твоего сердца, тогда Он войдет в твой храм и у тебя также будет твое личное сретение-встреча с Ним. Нужно только потрудиться-побороться с собой, как это делал святой равноапостольный Николай Японский – такой же человек, как и мы.
У каждого из нас своя «Япония», и она ждет от нас апостольского делания и просвещения! В чем да поможет нам равноапостольный Николай.
Источники:
http://pravoslavie.ru/56153.html
http://russian7.ru/post/7-istorij-iz-zhizni-svyatogo-missionera-nikolaya-yaponskogo/
http://pravlife.org/ru/content/ravnoapostolnyy-nikolay-kasatkin-ili-u-kazhdogo-iz-nas-svoya-yaponiya
Загрузка...
