“Блистательный мастер Раймунд Луллий.”. Иллюстрация схемы разумной связи

“Блистательный мастер Раймунд Луллий.”

Кудрявцев А.В.

“”Человеческие умы более подвержены мнениям, чем науке, и поскольку каждая
наука имеет свои особые принципы, отличающиеся от таковых из других наук,
человеческий интеллект требует и ищет общее знание и общие принципы”.

Я окунаюсь в историю в поисках людей, построивших свои системы для решения задач. Это трудные путешествия. Прошлое скрыто от нас за пластами утерянного знания, переставших быть доминирующими ценностей, просто за невежеством потомков, не желающих знать о свершениях прошлых поколений. Мы часто выбрасываем величественные интеллектуальные конструкции наших прадедов потому, что считаем их не самостоятельными достижениями, а всего лишь лесами, подпирающими наши собственные постройки. Даже в поисках предшественников мы ищем только то, что сделали сами, а не найдя, принимаемся восхвалять себя – первое действительно разумное поколение на этой планете. И не замечаем, как становимся беднее.

Люди издавна использовали значительное количество систем поддержки интеллекта при решении проблем. Мы создаем фонд изобретений, пытаемся накопить в приемах опыт изменения техники, а ведь бережное отношение к методическому опыту тем более должно стать основополагающим принципом. При всех наших нововведениях, представляющихся авторам чем – то революционным, мы всего лишь малая часть мировой традиции в такой совершенно естественной для человека деятельности, как придумывание нового. В этой области одни и те же техники открывались разными людьми многократно. И каждую замечательную разработку подстерегают две беды. Сначала обязательно находятся приверженцы нового учения, которым кажется, что наступает Золотое время, свободное от всех недостатков прошлого. И без сожаления в корзину попадает все, что было накоплено до этого. А на следующем повороте истории под откос летит уже само только что бывшее фундаментальным учение. В очередной раз это случилось в средние века, когда образованная Европа сначала была очарована, а потом забыла труды Раймунда Луллия.

“Один, в тени прекрасного дерева в саду я всматривался в Бога и устройство окружающего мира. Я был грустен, потому что наш Бог так мало известен и любим людьми; поскольку немного тех, кто любят его и знают, и должным образом чтят, и воздают ему хвалы за добро, которое они получают от него. И много тех, кто позорят Его, поскольку они любят малые и дешевые вещи больше чем Его, и работа тяжелее для них, и они находятся на дороге к проклятию, приближаются к адскому пламени…

Так, думая эти печальные мысли и будучи под впечатлением от дерева, под которым я находился, и решил я написать эту книгу, которую пошлю своим Сынам так, чтобы в ней они могли бы иметь Память и Науку. И так, чтобы с помощью Памяти и Науки они могли бы знать Бога, и чтобы они могли любить Бога через эту Память и Науку, и служить Ему с этой Книгой, с которой они шли бы в разные страны нести знание Бога”.

В этом поэтичном тексте, которым начинается книга “Желаемое дерево философии”, весь Раймунд Луллий с его великим стремлением дать людям великое знание о мире. Немного я встречал среди проповедующих свои методы авторов, такую четкую и неотступно – последовательную реализацию их систем, как у Луллия. Он абсолютно органичен, все время движется в собственноручно заданных рамках. Описание каждого из его “искусств” построено по четкому плану, предваряется рассказом о том, как оно организовано, снабжено “алфавитом” – перечнем основных терминов и их разъяснением, правилами оперирования, разобранными примерами. В завершении даются советы преподавателю и требования к учащимся. В каждой работе видна общая цель – стремление построить систему единообразного описания мира.

Свыше сорока лет им создаются все новые версии основного труда, уже в очень почтенном возрасте, Мастер торопится отдать людям все, что накопил и чувствует. Одиночество интеллекта, не успевающего передать миру все, что задумано. Он озабочен, ибо не хватает времени и сил, и иногда это прорывается в текст. “я так хочу, чтобы хватило времени и сил на этот труд: но я чрезвычайно занят другими вещами, которые я пока не могу завершить, и мало кто может помочь мне”.

Луллий призывает всех жить в тени описанного им дерева, культивировать его и питаться его плодами. За это награда – вечная жизнь.

Надо сказать, что сам он немало поспособствовал тому, чтобы выражение “вечная жизнь” стало не просто рядовым преувеличением, простительным для увлеченного своим делом автора, но элементом легенды. Луллий стал причиной возникновения целого ряда легенд. Одна из них – о том, что он открыл элексир вечной жизни, мог бы жить вечно, но искал смерти, желая испытать силу эликсира. Действительно, Раймунд Луллий погиб во время очередного путешествия в Тунис, забросанный камнями религиозными фанатиками.

В это время ему было больше восьмидесяти лет.

Но часто описания и останавливаются на легендах. Наибольшее распространение получила одна, в которой Луллий – блестящий придворный рыцарь, влюбленный в прекрасную даму, видит, как ее обезобразила тяжелая болезнь и уходит в монастырь, обращается к Богу и науке. Ничего не поясняя, не вскрывая истинные механизмы и причины явления, такие истории создают видимость, иллюзию понимания. Человек скрывается за внешним фактом, замещается им как знаком. Поспособствовали вытеснению системы Луллия из памяти и многочисленные восторженные почитатели, большинство из которых не могло применять систему адекватно замыслу ее творца.

Так, двигаясь сквозь века, система Луллия растворялась, оставляя на поверхности только шелуху внешних проявлений и анекдотов. Многие знают, что пародию на Луллия вывел Джонатан Свифт, описав машину открытий острова Лапута, но немногие понимают, чем именно в искусстве Луллия были очарованы Спиноза и Лейбниц.

Однако за свою жизнь сам Луллий многое сделал и многое увидел. Начав трудиться над своими “Искусствами” в тридцать семь лет, он создал несколько все более полных версий, прикладываемых к таким разнородным областям знания как память, астрономия, физическая картина мира. Среди них можно выделить уже упомянутое ранее “Желанное дерево философии” – труд, в котором он предложил систему знаний о мире через описание неких условных деревьев, питаемых элементами изначальных стихий. Ветви этих деревьев – это науки и сущности окружающего мира. Он изображает в своих работах деревья, иногда целый небольшой лес, в котором каждое из деревьев имеет корни, питается от неких первоэлементов, а также дает плоды – результаты.

Диаграмма из “Древа наук” Луллия, изданного в 1515 году

Можно видеть, что в качестве элементов, питающих дерево, приведены 18 характеристик, на которых базируется алфавит Системы.

Одной из важных заслуг Просветленного Мастера у современников считалось подробное описание видов и сущностей хаоса – первоэлементов, из которых создается весь мир. А когда мы используем понятие “деревьев”, проводя системные исследования, стоит помнить, что Раймунд Луллий занимался вопросами полного исчерпания вариантов реализаций поставленной проблемы уже семьсот лет тому назад. Пример авторской реализации такого дерева дан на рис.

Конкретная реализация системного подхода к исследованию проблемы (из рукописей Луллия)

Работы его оставили заметный след в интеллектуальной жизни Европы тринадцатого – шестнадцатого веков. Достаточно сказать, что Луллий, не имевший систематического образования, неоднократно приглашался для чтения лекций в центральные Европейские университеты. В четырнадцатом веке в Парижском университете – наиболее передовом и авторитетном учебном заведении Европы, была образована “кафедра Луллизма”, целью которой было изучение трудов Мастера и их преподавание. Даже в шестнадцатом веке Джордано Бруно находил радушный прием в ученых сообществах Европы именно как последователь, знаток и интерпретатор “Великого искусства”. И опять посетуем на то, что подобно умению хождения под парусами или изготовления булатной стали, секреты и тонкости мастерства постепенно забылись. Остались только восторженные воспоминания современников и ощущение недоумения при поверхностном ознакомлении с беглыми и неточными описаниями.

Но в чем состояла Задача, для чего были разработаны Искусства?

Луллий жил в период Великой Реконкисты, то есть борьбы Испании за возврат Пиренейского полуострова, захваченного маврами в восьмом веке. Войска испанских королей занимали земли, на которых уже около пятисот лет проживало население, исповедующее мусульманство. Короли Фернандо III Святой, а после его смерти и Альфонсо X Мудрый одерживали победы и захватывали территории, но борьба за сердца и души местного населения велась церковью. Аналогичные процессы шли и в более глобальных масштабах – эпоха крестовых походов прпивела к соприкосновению множество народов и вер. И рыцарь Раймондо Луллий добровольно взял на себя разработку инструментов для этой напряженной борьбы за души, которую он хотел сделать бескровной. Он поставил перед собой грандиозную задачу – разработать систему обращения в христианство представителей иных религий – прежде всего магометан и иудеев, через знание. Обращения добровольного, путем убеждения в превосходстве иной системы знаний, построенной с использованием принципов, взятых из религии. С людьми, исповедующими иную веру надо было разговаривать, их надо было убеждать, нести им свет не мечом, но истиной!

Ратуя за это, Луллий активно ходатайствовал перед Римом об обучении духовенства таким языкам как иврит и арабский. Именно через эти ворота впоследствии Европа познакомится с сокровищницей знаний арабского мира и древней Греции. Тем самым Луллий стал как бы начальным звеном в переходе к эпохе Возрождения.

Луллий сам активно работал на стыке культур и вер. Он активно использовал в своей системе элементы, почерпнутые у арабов (в частности идею множественности смыслов, которые могут генерироваться из одного и того же сочетания согласных, образующих основу слова), лингвистические конструкции древних магов. Выделить, что именно было открытием собственно Луллия, а что просто позаимствовано, перенесено им в свою систему, почерпнуто у иных авторов, из иных традиций, для меня задача непосильная. Предмет требует привлечения специалистов для полного и корректного описания. Я же всего лишь любитель, соприкоснувшийся с феноменом огромной глубины и сложности и желающий донести до читателя сам факт его существования.

О чем же его Искусство?

“эта Книга хороша и полезна для многих вещей. А именно, для запоминания, понимания и любви Бога… и для разрушения Ошибок и ложных Мнений относительно этого мира, и для формирования и решения Вопросов, и для Рекомендации, и для создания Достоинств, и для разрушения Недостатков, и для многих других Соображений”.

Для решения своей задачи Луллий предложил начинать с того общего, что есть у людей разных религий – с восхваления Бога, но затем внедрять построенную на этой общности как на фундаменте систему знаний о мире и систему получения таких знаний. Ведь вера в Бога начинается с веры в чудо, а еретики как раз и отказывались верить в чудеса христианства, имея свою систему чудес. Их надо было переубедить, показать, что они уже на полпути к истинной вере. Луллий считал, что основой для такого объединения могут стать многочисленные характеристики Бога, которые есть в каждой из религий. Совокупность этих характеристик образовывала у него основу Системы представления и описания мира.

Пройдем по пути, который построил “Просвещенный магистр” и рассмотрим его искусство с точки зрения методологии. Сразу скажу, что сделать это и очень сложно и очень легко. Сложно, так как тексты написаны на латинском языке и в лучшем случае переведены на английский. Примеры и разбираемые задачи связаны с тематикой, далекой от инженерной.

Легко, потому что Луллий удивительно методичен. В его работах нет надобности читать между строк, стараться увидеть методологические приемы в реальных проектах. Луллий методолог и сам выстраивает свою разработку для облегчения ее максимально эффективного понимания.

Основные работы Луллия построены по общему плану. Все они начинаются с алфавита – то есть введения тех исходных понятий, которые будут использоваться в дальнейшем. Перечислим их и затем рассмотрим, некоторые интересные особенности основной работы – “Великого искусства” или Ars Magna

Вот перечень этапов “Великого искусства”. “Первая часть – об алфавите. Вторая – о фигурах. Третья – об определениях. Четвертая – о правилах. Пятая – о таблице. Шестая – об исчерпании третьей фигуры. Седьмая – об умножении четвертой фигуры. Восьмая – о смешении принципов и правил. Девятая – о девяти субъектах. Десятая – о применении. Одиннадцатая – о вопросах. Двенадцатая – об овладении [Искусством]. Тринадцатая – о способе обучения данному искусству”.

Алфавит Луллия – это всего девять букв, но по сути девять пунктов, каждый из которых скрывает в себе достаточно богатое содержание. Приведу их полностью, так как дальнейшее повествование будет все время к ним возвращаться.

Раймунд Луллий

Райму́нд Лу́ллий (лат. Raymundus Lullius , исп. Lulio , кат. Ramon Lull ; другие варианты написания на русском языке: Раймо́нд Луллий, Раймо́н Лу́ллий, Раймо́н Лулл, Рамо́н Льюль; ок. 1235, Пальма-де-Мальорка — 1315, Пальма-де-Мальорка) — поэт, философ и миссионер, один из наиболее оригинальных представителей средневекового миросозерцания с положительной его стороны. Один из родоначальников европейской арабистики [1] .

Содержание

Биография

Ранние годы

О жизни его было распространено много легенд. Достоверные сведения находятся в его сочинениях (особенно в некоторых автобиографических стихотворениях) и в жизнеописании, составленном с его слов его учениками. Луллий родился в городе Пальме, на острове Майорка; молодость провёл при Арагонском дворе в качестве королевского стольника. Хотя рано женатый, он вёл рассеянную жизнь и имел много любовных приключений. На тридцать втором году жизни, сочиняя эротическую песню, он имел видение распятого Христа, повторившееся ещё четыре раза.

Это произвело в нём внутренний переворот; он оставил двор и семью и поселился на пустынной горе Мирамар, где впоследствии несколько его учеников основали маленький монастырь (сам он никогда не вступал ни в монашество, ни в священство). Будучи твердо убеждён не в религиозной только истине христианства, но и в его совершенной разумности, Луллий находил, что слишком мало делается для обращения неверующих (особенно мусульман) путём убеждения.

Это сознание необходимости нового, лучшего способа борьбы с неверными представилось ему во время его уединённых размышлений на Мирамаре в виде трёх конкретных мыслей, которые он приписал особому откровению свыше:

• мысль об особом методе или искусстве, посредством которого можно с разумной необходимостью вывести из общих понятий всякие истины, и прежде всего — истины христианского вероучения;
• мысль об основании миссионерских коллегий, где, кроме других предметов, изучались бы основательно восточные языки, особенно арабский;
• мысль о преобразовании монашеско-рыцарских орденов в один великий миссионерский орден.

Зрелость

Вся дальнейшая жизнь Луллия всецело посвящена осуществлению этих трёх мыслей. Для выполнения первой из них он пишет множество больших и малых трактатов, где с разных сторон старается изложить и выяснить свой логический метод, называемую им ars generalis, ars universalis, ars magna и т. д. В этом «искусстве» Луллий стоит на почве средневекового реализма, согласно которому общие понятия (universalia) обладают собственным самостоятельным бытием. Исходя отсюда, Луллий предполагает, что действительность есть не что иное, как правильное и постепенное усложнение общих понятий через их различные комбинации друг с другом, а потому разум, следя за логическим порядком понятий, может открывать действительную связь вещей.

Иллюстрация схемы разумной связи

Это положение, впоследствии возобновлённое в более глубокой и тонкой форме Гегелем, имеет во всяком случае определённый философский смысл. Нельзя сказать того же о способе применения этого принципа у Луллия — о его знаменитых «кругах» (В XIII веке Раймунд Луллий создал логическую машину в виде бумажных кругов, построенных по троичной логике). Этот логический механизм, изображаемый в сочинениях Луллия соответствующими фигурами, состоял из нескольких подвижных концентрических кругов, разделённых поперечными линиями на отделения («камеры»), в которых в известном порядке обозначались общие понятия или основные категории всего существующего; вследствие концентричности кругов, подразделения каждого из них занимали определённое положение относительно тех или других подразделений прочих кругов, а вращая их так или иначе, можно было получать множество новых, более или менее сложных комбинаций, в которых Луллий видел новые реальные истины.

Эти круги в совокупности своей обнимали всю область возможного знания: один из них заключал основные атрибуты божества, другой — логические категории, третий — метафизические и т. д., до права и медицины включительно. На самом деле никакая истина не была ни открыта, ни доказана с помощью такого механизма, который поэтому и считался до сих пор лишь курьёзной игрушкой. Сам Луллий утверждал, что система его кругов была ему прямо открыта свыше, в особом видении, посетившим его на родном острове Майорка.

Так как он был менее всего склонен к обманам и мистификациям, то должно предположить, что явившаяся в его воображении символическая схема разумной связи, проникающей все сферы бытия и познания, была им ошибочно принята и истолкована в буквальном механическом смысле. Впрочем, он не довольствовался кругами и прибегал к другим наглядным способам пояснения своей системы, напр. к родословному древу понятий.

Идеи Луллия

От неудачных панлогических построений Луллия должно отличать содержание его идей. Господствующим мотивом его философской деятельности было убеждение, что истина — одна: истинное для веры не может быть противно или чуждо разуму, и, следовательно, всякое заблуждение может быть опровергнуто разумными аргументами.

Тут он сталкивался, во-первых, с аверроистами, начавшими в то время проповедовать прославившийся впоследствии принцип о двух истинах. Дело в том, что Аверроэс, своеобразно толкуя учение Аристотеля, придал ему резко пантеистический характер. Скоро он нашёл последователей и в европейских школах; но так как нельзя было скрыть несовместимости этого воззрения с христианским вероучением, то они прибегли к утверждению, что истинное для веры и по вере может быть неистинным по разуму и что можно, например, держаться в теологии учения об индивидуальном бессмертии человеческой души, а в философии в то же время отрицать это бессмертие и признавать вечность только за универсальным мировым умом, в котором исчезает личный ум человека при его смерти.

Такая двуличность была нестерпима для Луллия, и он видел в аверроистах главных врагов своего дела. Менее резко, но столь же решительно боролся он против того благочестивого взгляда, в котором аверроисты могли находить себе косвенную поддержку — против взгляда, что истины веры вообще недоступны для разума и не должны быть предметом философского доказательства и объяснения. Этот взгляд возник на той же почве полного отделения веры от разума, как и аверроизм; но аверроисты становились всецело на сторону разума, только лицемерно допуская требования веры, тогда как благочестивые иррационалисты искренно дорожили своей тёмной верой и враждебно относились к разуму и всякой философии. Полемика Луллия против этого последнего взгляда представляет многочисленные вариации одной и той же темы.

Какой-нибудь арабский или мавританский мудрец разумными соображениями убеждается в несостоятельности ислама и желает принять христианство, если ему покажут истинность христианских догматов; но какой-нибудь благочестивый монах, к которому он за этим обращается, говорит ему, что божественные догматы суть тайны, совершенно непостижимые для разума, и что в них нужно только верить, не рассуждая. На это арабский мудрец возражает, что в таком случае ему незачем менять религии, так как для слепой веры и мусульманство совершенно пригодно. Против обычного утверждения, что разумное доказательство религиозных истин отнимает нравственную заслугу веры, Луллий возражает, что разумное доказательство не создаёт веры (как личного субъективного акта или состояния, имеющего нравственную заслугу), а только придаёт ей общие объективные основания, благодаря которым она может быть сообщаема другим.

По Луллию, разум и вера суть различные формы одного и того же содержания, и это различие он определяет так: разум показывает возможность и необходимость того, чего действительность даётся верой. Понятие разумности или разумной необходимости связано у Луллия с идеей достоинства или совершенства. Так, догмат Троицы имеет за себя, как «необходимое основание» (ratio necessaria), то соображение, что для Бога более достойно или более соответствует его совершенству вечно заключать в себе самом адекватный предмет познания и любви (в лицах Сына и Духа Св.), нежели нуждаться в таком предмете или искать его вне себя; творение мира объясняется тем, что сообщение бытия другому выражает более совершенную степень могущества, мудрости и благости, нежели ограничение себя одним собственным бытием; истина воплощения основывается на том, что личное соединение с чистой человеческой природой есть самое совершенное и достойное Божества, и т. д.

Луллий был уверен, что в своей системе он имеет действительное и полное средство доказать добросовестным мусульманам все истины христианской религии; но для того, чтобы это «универсальное» средство могло быть применено к делу, необходимо было владеть арабским языком. Сам Луллий научился ему основательно, и некоторые из его сочинения написаны первоначально на этом языке; литература арабская также была ему хорошо известна. Но заботы его об основании коллегий восточных языков и миссионерского ордена остались безуспешны.

Он тщетно обращался к начальству доминиканцев и францисканцев, к университетам и государям, к папской курии, при различных папах, наконец, к Вьеннскому собору всей западной церкви. Не успевая в своих попытках широкой организации миссионерского дела, Луллий несколько раз брался за единоличное его осуществление, отправляясь проповедовать христианство мусульманам Северной Африки.

Каждый раз после успешных прений о вере с мусульманским духовенством Луллий обращал на себя внимание властей и народа; его подвергали насилиям, сажали в тюрьму, изгоняли из страны. В Тунисе он, за открытую проповедь Евангелия на городской площади, был побит камнями. Тело его было поднято генуэзским купцом Стефаном Колумбом (предком Христофора), который перевёз его на своём корабле в Пальму (по некоторым рассказам он был ещё жив и умер в дороге). Торжественно похороненный на своей родине, он стал там местным святым и чудотворцем.

Впоследствии делались попытки его канонизации, но против его памяти восстал могущественный орден доминиканцев, из-за учения о непорочном зачатии Богородицы, которое защищал Луллий и отрицали доминиканцы (принявшие этот догмат только в XIX в.). Провинциальный инквизитор Арагонского королевства Николай Эймерик возбудил в 1372 г. против Луллия обвинение в различных ересях, но встретил сильное противодействие со стороны короля и лучших людей Испании. Сочинённая им папская булла против Луллия была впоследствии объявлена подложной (в 1419 г.).

Провозглашен блаженным (beato); память в Испании 29 марта; во францисканском ордене 30 июня.

Наследие Луллия

Сторонники Луллия, бывшие довольно многочисленными уже в последние годы его жизни (в одном Парижском университете нашлось 50 магистров и докторов, заявивших письменно полное одобрение его учению), образовали после его смерти целую школу, особенно процветавшую в XV в. Из неё вышли многие сочинения, ошибочно приписанные самому Луллию.

Подлинные его сочинения, написанные на каталанском, арабском и латинском языках, были распространены в многочисленных рукописях. Ещё в начале XIV в. были составлены их каталоги. Полное печатное — изд. Зальцингера в Майнце, 1721—1742 гг., в 10 тт., из которых 7-й и 8-й не появлялись в обращении. Стихотворения («Obras rimadas») изд. в Испании. Богатое собрание рукописей Луллия, среди которых есть и неизданные, находится в Мюнхене.

Из 313 сочинений, описанных Ренаном, многие (около 100) не принадлежат Луллию. Таковы все алхимические трактаты: Луллий не только не занимался алхимией, но осуждал её, как ложное и безнравственное искусство; между тем уже ближайшее потомство сделало из Луллия алхимика по преимуществу.

Это можно объяснить невольным недоразумением: название ars magna, ars universalis, которое он давал своему логическому методу, в тогдашнем словоупотреблении означало именно искусство превращать металлы и добывать жизненный эликсир.

Целый ряд алхимических сочинений, приписанных Луллию, имеет характер грубого подлога: Луллий является здесь действующим в Англии, где он никогда не был, притом через несколько десятилетий после своей смерти и при дворе небывалого английского короля Роберта.

По схоластическому обычаю давать особые прозвания важнейшим деятелям религии и науки, Луллий был прозван учителем озаренным, или озареннейшим (doctor illuminatus, illuminatissimus). В эпоху Возрождения к Луллию примыкают с разных сторон Агриппа Неттесгеймский, Николай Кузанский и в особенности Джордано Бруно, возобновляющий «великое искусство» в нескольких своих сочинениях.

Позднее Лейбниц находил у Луллия кое-что хорошее.

Место в истории философии

В истории философии Луллий занимает видное место:

• во-первых, как самый последовательный из средневековых «реалистов», доведший эту точку зрения до панлогизма (то есть отождествления порядка действительности с порядком логическим), пятью веками раньше Гегеля,
• и во-вторых, по его идее о взаимоотношении между разумом и верой (философией и теологией) как внутренне восполняющими, а не ограничивающими друг друга формами истины, в сущности равноправными (хотя Луллий и употреблял иногда мимоходом обычное средневековое выражение о философии как служанке богословия).

Главный недостаток Луллия заключался в слабой способности к философскому изложению идей, вследствие чего он так держался механических схем.

Впрочем, есть мнение, что механический способ изложения философских мыслей не хуже традиционного и забыт незаслуженно. Изучение первоисточников [2] показывает, что лучше говорить не о механическом способе изложения, а об использовании всех «трёх кодировок: текст-картинка-схема» [3] , что мобилизует все возможности мозга, в то время, как философы нового времени от картинок и схем практически отказались, то есть ограничились использованием лишь трети своих возможностей

Особо следует отметить внутреннюю связь схем Луллия с появившимися в XX веке психологическими теориями «Уровней интеллекта», из которых наиболее близки к схемам Луллия «Уровни бытия» К. У. Грейвза. Другим современным явлением научной и инженерной мысли, заявляющей о своём родстве [4] с идеями Луллия является ТРИЗ.

Статьи cегодня статей – 280

Блистательный мастер Раймунд Луллий

“Человеческие умы более подвержены мнениям, чем науке, и поскольку каждая
наука имеет свои особые принципы, отличающиеся от таковых из других наук,
человеческий интеллект требует и ищет общее знание и общие принципы”.

Я окунаюсь в историю в поисках людей, построивших свои системы для решения задач. Это трудные путешествия. Прошлое скрыто от нас за пластами утерянного знания, переставших быть доминирующими ценностей, просто за невежеством потомков, не желающих знать о свершениях прошлых поколений. Мы часто выбрасываем величественные интеллектуальные конструкции наших прадедов потому, что считаем их не самостоятельными достижениями, а всего лишь лесами, подпирающими наши собственные постройки. Даже в поисках предшественников мы ищем только то, что сделали сами, а не найдя, принимаемся восхвалять себя – первое действительно разумное поколение на этой планете. И не замечаем, как становимся беднее.

Люди издавна использовали значительное количество систем поддержки интеллекта при решении проблем. Мы создаем фонд изобретений, пытаемся накопить в приемах опыт изменения техники, а ведь бережное отношение к методическому опыту тем более должно стать основополагающим принципом. При всех наших нововведениях, представляющихся авторам чем – то революционным, мы всего лишь малая часть мировой традиции в такой совершенно естественной для человека деятельности, как придумывание нового. В этой области одни и те же техники открывались разными людьми многократно. И каждую замечательную разработку подстерегают две беды. Сначала обязательно находятся приверженцы нового учения, которым кажется, что наступает Золотое время, свободное от всех недостатков прошлого. И без сожаления в корзину попадает все, что было накоплено до этого. А на следующем повороте истории под откос летит уже само только что бывшее фундаментальным учение. В очередной раз это случилось в средние века, когда образованная Европа сначала была очарована, а потом забыла труды Раймунда Луллия.

“Один, в тени прекрасного дерева в саду я всматривался в Бога и устройство окружающего мира. Я был грустен, потому что наш Бог так мало известен и любим людьми; поскольку немного тех, кто любят его и знают, и должным образом чтят, и воздают ему хвалы за добро, которое они получают от него. И много тех, кто позорят Его, поскольку они любят малые и дешевые вещи больше чем Его, и работа тяжелее для них, и они находятся на дороге к проклятию, приближаются к адскому пламени…

Так, думая эти печальные мысли и будучи под впечатлением от дерева, под которым я находился, и решил я написать эту книгу, которую пошлю своим Сынам так, чтобы в ней они могли бы иметь Память и Науку. И так, чтобы с помощью Памяти и Науки они могли бы знать Бога, и чтобы они могли любить Бога через эту Память и Науку, и служить Ему с этой Книгой, с которой они шли бы в разные страны нести знание Бога”.

В этом поэтичном тексте, которым начинается книга “Желаемое дерево философии”, весь Раймунд Луллий с его великим стремлением дать людям великое знание о мире. Немного я встречал среди проповедующих свои методы авторов, такую четкую и неотступно – последовательную реализацию их систем, как у Луллия. Он абсолютно органичен, все время движется в собственноручно заданных рамках. Описание каждого из его “искусств” построено по четкому плану, предваряется рассказом о том, как оно организовано, снабжено “алфавитом” – перечнем основных терминов и их разъяснением, правилами оперирования, разобранными примерами. В завершении даются советы преподавателю и требования к учащимся. В каждой работе видна общая цель – стремление построить систему единообразного описания мира.

Свыше сорока лет им создаются все новые версии основного труда, уже в очень почтенном возрасте, Мастер торопится отдать людям все, что накопил и чувствует. Одиночество интеллекта, не успевающего передать миру все, что задумано. Он озабочен, ибо не хватает времени и сил, и иногда это прорывается в текст. “я так хочу, чтобы хватило времени и сил на этот труд: но я чрезвычайно занят другими вещами, которые я пока не могу завершить, и мало кто может помочь мне”.

Луллий призывает всех жить в тени описанного им дерева, культивировать его и питаться его плодами. За это награда – вечная жизнь.

Надо сказать, что сам он немало поспособствовал тому, чтобы выражение “вечная жизнь” стало не просто рядовым преувеличением, простительным для увлеченного своим делом автора, но элементом легенды. Луллий стал причиной возникновения целого ряда легенд. Одна из них – о том, что он открыл элексир вечной жизни, мог бы жить вечно, но искал смерти, желая испытать силу эликсира. Действительно, Раймунд Луллий погиб во время очередного путешествия в Тунис, забросанный камнями религиозными фанатиками.

В это время ему было больше восьмидесяти лет.

Но часто описания и останавливаются на легендах. Наибольшее распространение получила одна, в которой Луллий – блестящий придворный рыцарь, влюбленный в прекрасную даму, видит, как ее обезобразила тяжелая болезнь и уходит в монастырь, обращается к Богу и науке. Ничего не поясняя, не вскрывая истинные механизмы и причины явления, такие истории создают видимость, иллюзию понимания. Человек скрывается за внешним фактом, замещается им как знаком. Поспособствовали вытеснению системы Луллия из памяти и многочисленные восторженные почитатели, большинство из которых не могло применять систему адекватно замыслу ее творца.

Так, двигаясь сквозь века, система Луллия растворялась, оставляя на поверхности только шелуху внешних проявлений и анекдотов. Многие знают, что пародию на Луллия вывел Джонатан Свифт, описав машину открытий острова Лапута, но немногие понимают, чем именно в искусстве Луллия были очарованы Спиноза и Лейбниц.

Однако за свою жизнь сам Луллий многое сделал и многое увидел. Начав трудиться над своими “Искусствами” в тридцать семь лет, он создал несколько все более полных версий, прикладываемых к таким разнородным областям знания как память, астрономия, физическая картина мира. Среди них можно выделить уже упомянутое ранее “Желанное дерево философии” – труд, в котором он предложил систему знаний о мире через описание неких условных деревьев, питаемых элементами изначальных стихий. Ветви этих деревьев – это науки и сущности окружающего мира. Он изображает в своих работах деревья, иногда целый небольшой лес, в котором каждое из деревьев имеет корни, питается от неких первоэлементов, а также дает плоды – результаты.

Диаграмма из “Древа наук” Луллия, изданного в 1515 году

Можно видеть, что в качестве элементов, питающих дерево, приведены 18 характеристик, на которых базируется алфавит Системы.

Одной из важных заслуг Просветленного Мастера у современников считалось подробное описание видов и сущностей хаоса – первоэлементов, из которых создается весь мир. А когда мы используем понятие “деревьев”, проводя системные исследования, стоит помнить, что Раймунд Луллий занимался вопросами полного исчерпания вариантов реализаций поставленной проблемы уже семьсот лет тому назад. Пример авторской реализации такого дерева дан на рис.

Конкретная реализация системного подхода к исследованию проблемы (из рукописей Луллия)

Работы его оставили заметный след в интеллектуальной жизни Европы тринадцатого – шестнадцатого веков. Достаточно сказать, что Луллий, не имевший систематического образования, неоднократно приглашался для чтения лекций в центральные Европейские университеты. В четырнадцатом веке в Парижском университете – наиболее передовом и авторитетном учебном заведении Европы, была образована “кафедра Луллизма”, целью которой было изучение трудов Мастера и их преподавание. Даже в шестнадцатом веке Джордано Бруно находил радушный прием в ученых сообществах Европы именно как последователь, знаток и интерпретатор “Великого искусства”. И опять посетуем на то, что подобно умению хождения под парусами или изготовления булатной стали, секреты и тонкости мастерства постепенно забылись. Остались только восторженные воспоминания современников и ощущение недоумения при поверхностном ознакомлении с беглыми и неточными описаниями.

Но в чем состояла Задача, для чего были разработаны Искусства?

Луллий жил в период Великой Реконкисты, то есть борьбы Испании за возврат Пиренейского полуострова, захваченного маврами в восьмом веке. Войска испанских королей занимали земли, на которых уже около пятисот лет проживало население, исповедующее мусульманство. Короли Фернандо III Святой, а после его смерти и Альфонсо X Мудрый одерживали победы и захватывали территории, но борьба за сердца и души местного населения велась церковью. Аналогичные процессы шли и в более глобальных масштабах – эпоха крестовых походов прпивела к соприкосновению множество народов и вер. И рыцарь Раймондо Луллий добровольно взял на себя разработку инструментов для этой напряженной борьбы за души, которую он хотел сделать бескровной. Он поставил перед собой грандиозную задачу – разработать систему обращения в христианство представителей иных религий – прежде всего магометан и иудеев, через знание. Обращения добровольного, путем убеждения в превосходстве иной системы знаний, построенной с использованием принципов, взятых из религии. С людьми, исповедующими иную веру надо было разговаривать, их надо было убеждать, нести им свет не мечом, но истиной!

Ратуя за это, Луллий активно ходатайствовал перед Римом об обучении духовенства таким языкам как иврит и арабский. Именно через эти ворота впоследствии Европа познакомится с сокровищницей знаний арабского мира и древней Греции. Тем самым Луллий стал как бы начальным звеном в переходе к эпохе Возрождения.

Луллий сам активно работал на стыке культур и вер. Он активно использовал в своей системе элементы, почерпнутые у арабов (в частности идею множественности смыслов, которые могут генерироваться из одного и того же сочетания согласных, образующих основу слова), лингвистические конструкции древних магов. Выделить, что именно было открытием собственно Луллия, а что просто позаимствовано, перенесено им в свою систему, почерпнуто у иных авторов, из иных традиций, для меня задача непосильная. Предмет требует привлечения специалистов для полного и корректного описания. Я же всего лишь любитель, соприкоснувшийся с феноменом огромной глубины и сложности и желающий донести до читателя сам факт его существования.

О чем же его Искусство?

“эта Книга хороша и полезна для многих вещей. А именно, для запоминания, понимания и любви Бога… и для разрушения Ошибок и ложных Мнений относительно этого мира, и для формирования и решения Вопросов, и для Рекомендации, и для создания Достоинств, и для разрушения Недостатков, и для многих других Соображений”.

Для решения своей задачи Луллий предложил начинать с того общего, что есть у людей разных религий – с восхваления Бога, но затем внедрять построенную на этой общности как на фундаменте систему знаний о мире и систему получения таких знаний. Ведь вера в Бога начинается с веры в чудо, а еретики как раз и отказывались верить в чудеса христианства, имея свою систему чудес. Их надо было переубедить, показать, что они уже на полпути к истинной вере. Луллий считал, что основой для такого объединения могут стать многочисленные характеристики Бога, которые есть в каждой из религий. Совокупность этих характеристик образовывала у него основу Системы представления и описания мира.

Пройдем по пути, который построил “Просвещенный магистр” и рассмотрим его искусство с точки зрения методологии. Сразу скажу, что сделать это и очень сложно и очень легко. Сложно, так как тексты написаны на латинском языке и в лучшем случае переведены на английский. Примеры и разбираемые задачи связаны с тематикой, далекой от инженерной.

Легко, потому что Луллий удивительно методичен. В его работах нет надобности читать между строк, стараться увидеть методологические приемы в реальных проектах. Луллий методолог и сам выстраивает свою разработку для облегчения ее максимально эффективного понимания.

Основные работы Луллия построены по общему плану. Все они начинаются с алфавита – то есть введения тех исходных понятий, которые будут использоваться в дальнейшем. Перечислим их и затем рассмотрим, некоторые интересные особенности основной работы – “Великого искусства” или Ars Magna

Вот перечень этапов “Великого искусства”. “Первая часть – об алфавите. Вторая – о фигурах. Третья – об определениях. Четвертая – о правилах. Пятая – о таблице. Шестая – об исчерпании третьей фигуры. Седьмая – об умножении четвертой фигуры. Восьмая – о смешении принципов и правил. Девятая – о девяти субъектах. Десятая – о применении. Одиннадцатая – о вопросах. Двенадцатая – об овладении [Искусством]. Тринадцатая – о способе обучения данному искусству”.

Алфавит Луллия – это всего девять букв, но по сути девять пунктов, каждый из которых скрывает в себе достаточно богатое содержание. Приведу их полностью, так как дальнейшее повествование будет все время к ним возвращаться.

Источники:

http://metodolog.ru/00110/00110.html
http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/114847
http://www.trizland.ru/trizba/articles/295/