«Или, Или! Лама савахфани» – почему в «Левиафане» нет места Богу? Смотреть что такое “Или, Или. лама савахфани” в других словарях

Публикации

• Рецензии
  • Нелюбовь
  • Левиафан
    • “Или, Или! Лама савахфани” – почему в “Левиафане” нет места Богу?
  • Елена
  • Изгнание
  • Возвращение
  • Апокриф
  • Выбор
  • Obscure
• Интервью
• Другое

“Или, Или! Лама савахфани” – почему в “Левиафане” нет места Богу?

• Главная страница /
• Публикации /
• Рецензии /
• Левиафан“>Рецензии на фильм Левиафан /
• “Или, Или! Лама савахфани” – почему в “Левиафане” нет места Богу?

Почему фильм Андрея Звягинцева не стоит называть антиклерикальным и какая Россия показана в нем – настоящая или возможная в будущем, – выясняет игумен Спиридон (Баландин).

Многие сегодня ругают Звягинцева. Некоторые даже собирают негодующее сообщество на отпевание таланта режиссера и пишут вдохновенные некрологи.

Первое, что пришло лично мне в голову по окончании просмотра – на экране не настоящее, а возможное будущее. В фильме не больше антиклерикализма, чем в Москве 2042 Войновича. Разница в том, что отец Звездоний – еще комичный гротеск, а “Владыка” Звягинцева – уже страшен, такая вот эволюция образа.

C 1986 года (время написания Москвы 2042) антихристианство стало реальнее, мы видим его уже не гадательно, как бы через мутное стекло, не через пророческие интуиции античных святых, но сами стоим на пороге, являемся почти что свидетелями.

И то, что открывается взорам, по-настоящему страшно. Закрыть глаза ладошками? Как дети. Или спрятать голову в песок? Как страус. Чур меня! Лучше буду жить внутри собственного мифа, который строил столько лет. Да не будет.

Звягинцев пророчествует. ЭТО главное в фильме, а не панорамы величественного Севера, не водка из горла, не отношения адвоката с любовницей, не коррупция и не общий “реализм” происходящего.

Главное – грядущий беспросвет царства антихриста. И Звягинцев мастерски его изображает. Да, от фильма плохо пахнет, но это не труп таланта режиссера воссмердел, нет. Это запах серы, аромат нашего будущего, запах зверя.

Если сравнить Левиафана Звягинцева и Антихриста Триера, то последний проиграет, потому что в нем от сына дьявола одно лишь название, в то время как Левиафан его ПОКАЗЫВАЕТ.

В фильме есть как бы епископ, как бы священники, как бы храм, но не видно Церкви, следовательно, нет и антиклерикализма. “Владыка” Звягинцева – слуга Левиафана, а не Христа, показывается время, когда взят от мира сего удерживающий (2 Фес.2, 7).

Вопрос мужика: “Где твой Бог милосердный?” и прочее “безбожное” – разверзаемое режиссером пространство вопля с Креста: “Или, Или! Лама савахфани?” (Мф.27, 46). Все эти вещи лежат на поверхности, более того, вынесены в самое заглавие работы. Напомню, что Левиафан на страницах Библии – символ дьявола.

Безусловно, фильм – серьезное предостережение духовенству: “Блюдите убо, како опасно ходите” (Еф.5, 15). Звягинцев показывает финал пути, который последние десятилетия усердно выстилался благими намерениями.

Цель не оправдывает средства – это ересь. Бесконечные поиски спонсоров, заигрывания с властью ради бонусов из местных и федеральных бюджетов, ставшая притчей во языцех коммерция… Мы строили, строили и, наконец, построили (с). Но ведь похоже!

Есть в фильме кресты и купола, духовенство, блестящая проповедь – все есть, Бога нет. Не Звягинцева следует поносить за безбожный или антироссийский фильм, а посмотреть на самих себя, пока еще не поздно. Перечитать Гоголя, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, наконец.

Мне возразят: но сам режиссер утверждает, что изобразил настоящее. Хотите математической точности от художника? А если все еще хуже? И наше настоящее уже плохо отличимо от левиафановского будущего? Вспомним слова иеромонаха Серафима (Роуза): “Сейчас позже, чем мы думаем. Апокалипсис уже совершается”.

Какую еще проблему поднимает Левиафан? Проблему понимания фразы апостола Павла о том, что нет власти не от Бога (Рим. 13,1). Ее смысл – если власть не от Бога, то это и не власть.

Все просто. Смиренно, безропотно покоряться любой дряни, окруженной государственными символами, чиновнику потому что он чиновник – в словах апостола Павла нет и никогда не было такой мысли, это какая-то форма человекобожия, китайщина (кстати, сегодня актуально), а не христианство.

Я верю – сегодня еще не поздно, и Звягинцев показывает возможный вариант, а не то, что непременно будет. Но Ниневии следует покаяться, время к тому располагает.

© 2000–2020 Андрей Звягинцев. При использовании материалов сайта, ссылка на данный сайт или первоисточник обязательна.

«Левиафан»: против церкви… или за неё?

Почему христианам стоит не обижаться на новый фильм Звягинцева, а наоборот – сказать спасибо режиссеру за разговор о церкви, которой всем нам не хватает – объясняет Андрей Десницкий.

Фильм Звягинцева «Левиафан» еще не вышел в прокат, но его уже смотрят (и даже, впервые на моей памяти, собираются переводить создателям фильма деньги за скачанные с торрентов файлы). И обсуждают. Почти все сходятся в том, что фильм «антиклерикальный», а то и вовсе «антицерковный»… но точно ли так?

Сначала – несколько слов о самом фильме. Много было фильмов на похожий сюжет: коррумпированная местная власть сметает со своего пути маленького человека, который ей почему-то мешает, а тот борется за свои права. Упоминают в качестве источника некую американскую историю, но с того же начинается еще «Илиада» Гомера: у Ахиллеса, Пелеева сына, царь Агамемнон отобрал младую Брисеиду.

Говорите, чернуха, такого, как в фильме, не бывает? Бывает, друзья, еще и не такое, если забыли – вспомните о станице Кущевская. Там много лет безраздельно правили бандиты при полнейшем попустительстве местных властей, и только после того, как убили в одном доме в один день сразу 12 человек, следственная группа из Москвы с немалым трудом распутала этот клубок.

Но обычно в таких фильмах зритель смотрит на злодейства бандитов, в нем зреет негодование и жажда мести. А потом он смотрит, как главный герой с хрустом крушит челюсть главного злодея, и испытывает чувство глубокого удовлетворения. Все расходятся по домам и не называют фильм «чернушным», даже если жестокости, насилия и низости в нем через край.

А у Звягинцева нет ничего такого. В кадре – ни преступлений, ни погонь, ни даже драк, хотя в сюжете одна драка играет важную роль. Мы видим только ее последствия… И вообще, последствия всего того, что творится за кадром. Мы видим, что главный герой не может, да и не хочет по-настоящему постоять за себя, горе он топит в водке, и если бы не мэр-бандит с его подручными, он бы, пожалуй, и сам быстро спился.

Фильм показывает человеческое страдание и заставляет зрителя сострадать, а это больно. К чему нам видеть шрамы на душах других людей? Лучше уж пусть очередной Ахиллес возьмет щит и меч и выступит на битву, а мы им полюбуемся… Только подобные битвы – это язычество. А христианство – оно про сострадание к грешнику.

Церковь в фильме присутствует весьма основательно. И что же там антиклерикального? Показаны жадные, наглые попы на мерседесах, погрязшие во всевозможных пороках? Да нет, ничуть. Благообразный епископ наставляет мэра-бандита вполне правильными словами, потом произносит в церкви вполне качественную проповедь, хоть семинаристам ее предлагай как образец.

Просто мы понимаем: все эти формально правильные слова ложатся ковром под ноги бандиту, который теперь уверен, что уж с Богом-то он обо всем договорился. А с людьми разберется.

А что, собственно, должен был бы сказать или сделать тот епископ? Впрочем, не к фильму вопрос, а к жизни. В Кущевской тоже была и есть церковь, в ней был настоятель. И что он должен был сделать, когда администрация, милиция, прокуратура ходили под бандитами, а местные жители благоразумно помалкивали? Батюшка должен был взять дробовик и переквалифицироваться в шерифа с Дикого Запада?

Или, может быть, должен был захлопнуть двери своего храма перед бандитами и их прислужниками? Но на каком основании? Суд их еще не осудил, а что явно небезгрешны – так церковь для грешников и предназначена. Ходят же, исповедаются, причащаются, жертвуют на храм. Не принимать их денег? Но откуда точно известно, что деньги ворованные? И других откуда взять – прихожане-то все больше небогатые? Что ж, если мэр небезупречен – теперь и храм в его городе не освящать?

Это ведь так по-нашему: все всё видят, все обо всем догадываются, но зло остается неназванным: «вы сначала докажите, а потом говорите!» А значит, можно как бы и не замечать этого зла. Назовем это неосуждением, вспомним про пчелок, которые ищут благоуханные цветы, в отличие от навозных мух…

Фильм показывает страшную вещь: оказывается, даже очень правильный пастырь может оказаться встроенным в бандитскую схему и сам даже этого не заметит. Но после Кущевской – что в том нового?

А есть и другой сюжет: священник встречает в убогом сельском магазинчике главного героя. Никаких мерседесов и роскошеств, батюшка, похоже, добрый, очень небогатый, искренне верующий. Перед ним – человек, который, как Иов, потерял всё. Только, в отличие от Иова, он и сам не великий праведник… Вот их диалог, тоже вполне библейский:

– Ну и чё? Где твой Бог… милосердный?

– Мой-то со мной. А вот где твой – не знаю. Кому ты молишься? В церкви я тебя не видел. Не постишься, не причащаешься, на исповедь не ходишь.

– А если б я свечки ставил и поклоны бил, у меня бы все по-другому было? Может, сейчас начать, пока не поздно? Может, жена моя воскреснет? Дом мне вернут? Или поздно уже?

– Не знаю, пути Господни неисповедимы.

– Не знаешь? А чё ты тогда на исповедь зовешь? Чё ты вообще тогда знаешь?

А батюшка в ответ цитирует книгу Иова, как раз место про Левиафана. И пересказывает ее сюжет, правда, у него выходит, что правы были перед Богом все-таки друзья Иова.

«Отец Василий, я же с тобой по-человечески, чё ты мне хрень гонишь» – да, эту реплику пьяного Николая не сравнить с вдохновенными речами Иова из библейской книги, которыми он отвечал своим благочестивым друзьям. Но смысл примерно тот же самый.

Они говорили ему правильные вещи, таких изречений в других книгах Библии множество можно насобирать. Но на живого и страдающего Иова они особенно-то и не смотрели, не вписывался он в их теории. Иов же говорил Богу, что думал и чувствовал, и Богу было это угоднее правильных и гладких речей. А друзьям казалось – богохульство.

Церковь за последнюю четверть века очень много рассказывала людям о себе самой: как она прекрасна, как устроена, зачем нужна. Наступает пост, и нам по всем каналам сообщат, что можно, чего нельзя в какой день вкушать, и не забудут добавить, что не в том главный смысл поста. И еще много общих, правильных слов. Потом будет праздник с трансляцией богослужения и с закадровым диктором, который, как на спортивном матче, все в очередной раз прокомментирует и пояснит. И опять много правильных слов.

Кто хотел, кому было важно – уже все это выучили наизусть. А в последнее время добавилась еще тема борьбы с врагами и «информационной войны против церкви», хотя еще Христос предупреждал: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их» (от Луки 6:26).

Словом, сторонний человек слышит от людей церкви о том, как ему себя вести, чтобы к церкви присоединиться, о том, какая замечательная и прекрасная церковь, как она устроена, как неправы те, кто говорит о ней плохо. Он очень много слышит о церкви, но обычно не понимает, зачем она ему нужна. Он хочет услышать что-то о себе, о своей боли, и что-то другое, кроме «молись, терпи и смиряйся».

Он видит, как церковь радуется с радующимися, особенно если они сильны и богаты, и почти не видит – как плачет с плачущими. Он хочет, чтобы говорили лично с ним, на его языке, о его проблемах, чтобы в его жизни что-то действительно изменилось к лучшему.

Вот об этом, собственно, и фильм.

Конечно, я понимаю, что можно привести множество контрдоводов и контрпримеров активной церковной помощи неимущим, я и сам много подобных знаю. Но мне бы не хотелось, чтобы православные тут в очередной бессчетный раз стали в обиженную позу и потребовали бы их защитить, обидчиков наказать и обиды запретить.

Я бы хотел предложить им задуматься о том огромном поле деятельности, которое только открывается перед ними после того, как стены построены, богослужение начато и отношения с властными структурами налажены. О благой евангельской вести для людей, страждущих, грешных, неидеальных – и очень ждущих обращенного к ним живого слова.

Есть в фильме и еще один потрясающий эпизод. Разрушенная церковь с остатками фресок, в которой собираются подростки побренчать на гитаре, покурить, попить пивко. Обычная подростковая жизнь, в какой-то момент даже главный герой примыкает к ним со своей вечной бутылкой, словно хочет утратить взрослость, стать снова ребенком… но не знает, как. И смотрит на фрески, на дырявый купол – туда, где мог бы встретить Отца. Но храм разрушен, а в тот, который заново выстроен, он сейчас не пойдет, и подростки не пойдут.

Безотцовщина на руинах храма. Есть у этих людей подспудная, неосознанная вера в нечто высшее. Есть традиция, пусть разрушенная, поруганная, забытая, но все-таки своя. Есть огромная потребность в слове, в утешении, в какой-то новой, лучшей, осмысленной жизни. Есть, иными словами, огромная нехватка церкви – не просто обрядов и правильных слов из уст специально поставленных людей, но жизни по иным меркам и ради иных целей, чем деньги, водка и бандитизм «в рамках закона».

Фильм «Левиафан», полагаю, целиком и полностью – за церковь, которой нам так часто не хватает. И христианам стоит не обижаться, не оправдываться, не пытаться кому-то что-то доказать, а задуматься.

Уже была написана и поставлена в план эта статья, когда пришла информация: в том самом городе, где снимался «Левиафан», в 2009 году местный предприниматель в ходе переговоров о расторжении аренды застрелил прямо в кабинете мэра города, а с ним и его заместителя по ЖКХ. Потом застрелился сам.

Чернуха, заказуха, клевета, говорите, у Звягинцева?

«Или, Или! Лама савахфани» – почему в «Левиафане» нет места Богу?

Многие сегодня ругают Звягинцева. Некоторые даже собирают негодующее сообщество на отпевание таланта режиссёра и пишут вдохновенные некрологи.

Игумен Спиридон (Баландин)

Первое, что пришло лично мне в голову по окончании просмотра – на экране не настоящее, а возможное будущее. В фильме не больше антиклерикализма, чем в «Москве 2042» Войновича. Разница в том, что отец Звездоний – ещё комичный гротеск, а «Владыка» Звягинцева – уже страшен, такая вот эволюция образа.

C 1986 года (время написания «Москвы 2042») антихристианство стало реальнее, мы видим его уже не гадательно, как бы через мутное стекло, не через пророческие интуиции античных святых, но сами стоим на пороге, являемся почти что свидетелями.

И то, что открывается взорам, по-настоящему страшно. Закрыть глаза ладошками? Как дети. Или спрятать голову в песок? Как страус. Чур меня! Лучше буду жить внутри собственного мифа, который строил столько лет. Да не будет.

Звягинцев пророчествует. ЭТО главное в фильме, а не панорамы величественного Севера, не водка из горла, не отношения адвоката с любовницей, не коррупция и не общий «реализм» происходящего.

Главное – грядущий беспросвет царства антихриста. И Звягинцев мастерски его изображает. Да, от фильма плохо пахнет, но это не труп таланта режиссёра воссмердел, нет. Это запах серы, аромат нашего будущего, запах зверя.

Если сравнить «Левиафана» Звягинцева и «Антихриста» Триера, то последний проиграет, потому что в нём от сына дьявола одно лишь название, в то время как «Левиафан» его ПОКАЗЫВАЕТ.

В фильме есть как бы епископ, как бы священники, как бы храм, но не видно Церкви, следовательно, нет и антиклерикализма. «Владыка» Звягинцева – слуга Левиафана, а не Христа, показывается время, когда взят от мира сего удерживающий (2 Фес.2, 7).

Вопрос мужика: «Где твой Бог милосердный?» и прочее «безбожное» – разверзаемое режиссёром пространство вопля с Креста: «Или, Или! Лама савахфани?» (Мф.27, 46). Все эти вещи лежат на поверхности, более того, вынесены в самое заглавие работы. Напомню, что Левиафан на страницах Библии – символ дьявола.

Безусловно, фильм – серьезное предостережение духовенству: «Блюдите убо, како опасно ходите» (Еф.5, 15). Звягинцев показывает финал пути, который последние десятилетия усердно выстилался благими намерениями.

Цель не оправдывает средства – это ересь. Бесконечные поиски спонсоров, заигрывания с властью ради бонусов из местных и федеральных бюджетов, ставшая притчей во языцех коммерция… Мы строили, строили и, наконец, построили (с). Но ведь похоже!

Есть в фильме кресты и купола, духовенство, блестящая проповедь – всё есть, Бога нет. Не Звягинцева следует поносить за безбожный или антироссийский фильм, а посмотреть на самих себя, пока еще не поздно. Перечитать Гоголя, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, наконец.

Мне возразят: но сам режиссёр утверждает, что изобразил настоящее. Хотите математической точности от художника? А если всё еще хуже? И наше настоящее уже плохо отличимо от левиафановского будущего? Вспомним слова иеромонаха Серафима (Роуза): «Сейчас позже, чем мы думаем. Апокалипсис уже совершается».

Какую еще проблему поднимает «Левиафан»? Проблему понимания фразы апостола Павла о том, что нет власти не от Бога (Рим. 13,1). Её смысл – если власть не от Бога, то это и не власть.

Всё просто. Смиренно, безропотно покоряться любой дряни, окружённой государственными символами, чиновнику потому что он чиновник – в словах апостола Павла нет и никогда не было такой мысли, это какая-то форма человекобожия, китайщина (кстати, сегодня актуально), а не христианство.

Я верю – сегодня ещё не поздно, и Звягинцев показывает возможный вариант, а не то, что непременно будет. Но Ниневии следует покаяться, время к тому располагает.

Источники:

http://az-film.com/ru/publications/243-Ili-Ili-Lama-savahfani–pochemu-v-Leviafane-net-mesta-Bogu.html
http://klin-demianovo.ru/http:/klin-demianovo.ru/analitika/96257/leviafan-protiv-tserkvi-ili-za-nee/amp/
http://www.pravmir.ru/ili-ili-lama-savahfani-pochemu-v-leviafane-net-mesta-bogu/