Чем истина отличается. Правда: истина и справедливость, исполнение Божией воли

Справедливость, праведность, правда (в значении «справедливость»)

Справедливость, праведность, правда (в значении ‘справедливость’)

I. ПОНЯТИЕ СПРАВЕДЛИВОСТИ В ВЕТХОМ ЗАВЕТЕ

А. БОЖЬЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ

1) в библ. понимании справедливыми считались поступки человека, действующего в соотв. с его обязательствами перед Богом и людьми. Г. фон Рад передает значение слова «справедливость» (цедака) как «верность общине». Божья С. проявляется прежде всего в Его отношении к Израилю, в Его завете с ним. Признавая Божью С. ( Пс. 21:32 ; Пс. 35:7 ; Пс. 70:19.24 ; Пс. 88 и т.д.), Израиль признает тем самым, что Бог всегда был верен Своим обетованиям. Поэтому Он называется «праведным Господом» ( 2Пар. 12:6 ; Пс. 144:17 ; Втор. 32:4 ; 1Езд. 9:15 ; ⇒ Вера);

2) Божья С. проявляется в трех аспектах. Во-первых, праведный Бог дарует людям законность права. Это право лежит в основе всего завета – Закона, которому Израиль обязан следовать. Во-вторых, Божья С. проявляется в Его вмешат-ве во внутр. жизнь избранного народа, которое необходимо для исполнения данных Им обетований и для свершения дела спасения ( Ис. 41:10 ). Поэтому для ветхозаветных праведников Бог – это оплот и порука их спасения ( Пс. 70:2.15.19.24 ). В Своей С. Господь противостоит нечестивцам; совершая наказание, Он способствует обращению грешников ( Иов. 34:10–12 ; Пс. 95:13 ; Ис. 59:17 ). В-третьих, Божья С. проявляется в Его вмешат-ве в историю евр. народа: Израиль постоянно ощущал Божью помощь в борьбе против внешнего врага. Именно на нее в трудные времена возлагали надежду праведники, и именно благодаря этой помощи Израиль выходил победителем из самых сложных ситуаций (см. 4Цар. 6:8 ). Пророчества Исаии полны искренней надежды на Божью помощь, которая выведет праведников из тьмы и принесет им спасение ( Ис. 51:5 ; Ис. 56:1 );

3) Божья С. может быть также названа Божьей верностью (Завету), Его правдой, милостью и любовью. Божий промысел направлен на спасение Его народа, и Господь вершит это спасение судом и милостью, в любви и гневе, исцеляя и поражая. Осуществляя Свою С., Господь наказывает и милует, спасает и разоряет.

Б. ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПРАВЕДНОСТЬ

Праведность (справедливость) человека заключается в том, чтобы поступать в соотв. с Божьими заповедями ( Втор. 6:25 ). Свою праведность человек являет в исполнении Божьей воли (Закона). Конечно, «праведность» во многом зависит от Божьей воли; о том, как мало она связана с нормативными актами поведения, свидетельствует своеобразный парадокс, когда, с одной стороны, говорится, что для Бога «нет ни одного делающего добро», «нет человека праведного на земле» ( Пс. 13:1–3 ; Пс. 142:2 ; Екк. 7:20 ), а с другой, – что некоторые люди все же являются праведниками, живущими по Божьему Закону ( Пс. 36:30 ). О том, что праведность – это не чисто правовое понятие, говорит и то обстоятельство, что Иов, осознавая и не отрицая свою греховность ( Иов. 9:2 ; Иов. 14:4 ), не только ожидает от Бога признания своей праведности пред Его лицом ( Иов. 13:18 ; Иов. 16:20 ; Иов. 17:8 ), но и обретает это признание ( Иов. 42:7 ). Праведность благочестивого человека заключается не в его нравств. совершенстве, а в его отношении к Богу, в его богобоязненном поведении и в уповании на Бога ( Пс. 32:5 ; Пс. 35:11 ; Пс. 102:17 ; Пс. 111:1 ). Праведность человека выражается в его готовности к смирению; но т.к. на его пути постоянно встает грех, он часто нуждается в повторном обретении праведности, что возможно только через ⇒ прощение. Признавая свою вину и совершая покаяние, человек вновь встает на праведный путь ( Пс. 50:4–14 ). Праведник полагается на Божий промысел и тем самым, несмотря на совершённый грех, находит оправдание в Божьей С. ( Пс. 102:6 ; Пс. 124:3 ; Пс. 128:4 ). ⇒ Оправдание.

В. ПРАВЕДНОСТЬ И САМОПОЗНАНИЕ

Знаменательна встречающаяся в некоторых местах ВЗ самооценка праведников ( Иов. 27:6 ; Пс. 17:21.24 ). «Суди меня, Господи, по правде моей и по непорочности моей во мне» ( Пс. 7:9 ). Подобная оценка человеком собств. праведности основывается на искреннем стремлении к совершенному послушанию Богу и к исполнению Божьего Закона. Некоторые пророки выступают против переоценки человеком собств. праведности. Любые человеч. усилия они считают тщетными, а человеч. праведность несовершенной ( Ис. 64:5 ; Дан. 9:18 ); они осознают, что только в Господе будет оправдан весь род Израиля ( Ис. 45:24 ).

Г. СПРАВЕДЛИВОСТЬ КАК ЗАЛОГ СПАСЕНИЯ

Чем явственнее осознавали пророки, и особенно Исаия, несовершенство человеч. праведности и грех Израиля ( Ис. 43:26 ; Ис. 48:1 ; Ис. 53:11 ; Ис. 57:12 ; Ис. 58:2 ; Ис. 59:4 и др.), тем отчетливее они понимали, что дарованный Божьей милостью завет Бога с Его народом является плодом Божьей С. Именно на Его С. следует возлагать все надежды ( Ис. 45:8.23 ). Оправдан будет тот, за кого вступится Бог, и поэтому пророки уповают на Божью С., спасающую от всех невзгод и восстанавливающую праведность Израиля ( Ис. 40:1 ; Ис. 51:17 ; Ис. 54:7 ; Ис. 60:17 ; Ис. 61:1 ). Божья С. является главным условием спасения. Позднее эта мысль получила свое развитие в посланиях ап. Павла, в которых дается новое понимание праведности человека перед лицом Бога.

II. ПОНЯТИЕ ПРАВЕДНОСТИ В НОВОМ ЗАВЕТЕ

А. В КНИГАХ, НЕ ПРИНАДЛЕЖАЩИХ АП. ПАВЛУ

В книгах НЗ, не принадлежащих перу ап. Павла, слово «праведность» встречается в общей сложности 34 раза (в посланиях Павла – 55 раз). Представления о праведности здесь близки ветхозаветному пониманию. Праведность – это согласное Божьей воле благочестивое поведение и заповеданная Богом жизнь в любви ( 1Ин. 3:7 ; Откр. 22:11 ). Блажен тот, кто страдает за свою праведность, подобно древним пророкам и праведникам, преследовавшимся нечестивцами ( Мф. 5:10 ; 1Петр. 3:14 ); страдание «доставляет мирный плод праведности» тем, кто «научен через него» ( Евр. 12:11 ). «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» ( Мф. 6:33 ). Сила, питающая в человеке его праведность, заключена в его связи с Богом, поскольку «Он грехи наши вознес Телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды» ( 1Петр. 2:24 ). Тому, кто алчет и жаждет Божьей правды, обещано насыщение ( Мф. 5:6 ); преследуемым праведникам обещано утешение – «новое небо и новая земля, на которых обитает правда» ( 2Петр. 3:13 ); миру также обещано, что Свой суд над вселенной Бог будет вершить праведно ( Деян. 17:31 ).

Б. В ПОСЛАНИЯХ АП. ПАВЛА

1) праведность, основанная на вере. Праведность – это прежде всего жизнеопределяющая связь с Богом. О праведности человека нельзя судить только по его внешнему благочестию, которое есть не что иное, как формальное соблюдение Закона и напускное смирение. Представления человека о собств. праведности, которая всегда относительна, не позволяют ему глубоко воспринимать Божью С., и он неизбежно начинает пренебрегать ею. Эту опасность ясно видел Павел, фарисей, «в прежней жизни» неукоснительно следовавший предписаниям Закона ( Флп. 3:4 ) и воспринимавший праведность как заслуженную «безупречным» поведением Божью награду. Однако после того как на пути в Дамаск ему явился Иисус ( Деян. 9:1 ), Павел осознал, что «живущие по плоти Богу угодить не могут» ( Рим. 8:8 ) и что праведным может быть только новый человек во Христе ( Еф. 4:24 ). Закон и следование ему не в силах оправдать человека. Закон не спасает от греха ( Гал. 3:19 ), а лишь открывает человеку, что такое грех ( Рим. 3:20 ). «Утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою», а не под Божьей правдой ( Гал. 3:10 ). «Христос сделался для нас . праведностью» ( 1Кор. 1:30 ), потому что «не знавшего греха Он [Бог] соделал грехом вместо нас, чтобы мы стали праведностью Божией в Нем» ( 2Кор. 5 – пер. НЗ под ред. еп. Кассиана). Праведность – это Божий дар в Иисусе Христе ( Рим. 5:17 ), а не вознаграждение за исполнение Закона. Благодаря тому что Христос взял на Себя наши грехи, мы ныне оправданы пред Богом, хотя все еще живем во плоти и, значит, – в мире греха. Эта праведность становится реальной через ⇒ веру, и спасительная миссия Иисуса Христа в целом также должна восприниматься через веру. Поэтому Павел называет праведность человека пред Богом «праведностью от веры», «праведностью веры» ( Рим. 4:9.11.13 ; Рим. 9:30 ; Рим. 10:4.6 ; Гал. 5 и т.д.). В вере человек оправдан пред Богом исключит. по милости Божьей, во имя Христа;

2) новая праведность и христ. этика. Ап. Павла еще при жизни упрекали в том, что в его учении о человеч. праведности отсутствует нравств. элемент: «И не делать ли нам зло, чтобы вышло добро, как некоторые злословят нас и говорят, будто мы так учим? Праведен суд на таковых» ( Рим. 3:8 ; ср. Рим. 6:1 ). Эти упреки несправедливы. Для Павла нравств. элемент заключается не в Законе. В основе нравственности лежит вера. Если мы через веру в Христа умерли для греха, как же нам тогда жить в нем ( Рим. 6:2 )! Веровать во Христа, быть во Христе, проникаться Его Духом – все это означает лишь одно: желание быть угодным Господу ( 2Кор. 5:9 ). Павел убедительно призывает нас к праведности ( Рим. 6:13.16.18–20 ; Рим. 9:30 ; 2Кор. 9:10 ; Еф. 4:24 и т.д.). Но, в отличие от ветхозаветных авторов, апостол призывает людей к праведности не потому, что Бог верен Своему завету, а потому, что Он явил Свою С. в Иисусе Христе. Верующие должны принимать эту С. с благодарностью и не кичиться обретенной праведностью пред Богом.

Доверие, истина, правда, справедливость

Доверие, истина, правда, справедливость

Сила в истине. Справедливость не рождается от правды, она рождается из истины. Справедливость людям понятна, а истина — нет. Истина — это Бог. Мало кто из смертных в истине пребывал, мало через кого Бог говорил. И они никогда не нуждались в правде. В правде нуждается человек.

Вопрос: Что такое доверие, как оно рождается и как его сохранить? (Светлана, 32 года, юрист)

Ответ Мастера: Чтобы дойти до веры, не требуется больших усилий, жизнь человека сама подводит туда. Она просто берет его, разворачивает и ставит лицом к стене, и все. И когда не остается ничего, кроме веры, так человек доходит до веры.

А вот доверие — это все равно как отражение луны в воде, от того, что подводит человека до веры. Вы разницу услышали? До веры чтобы дойти, усилий не нужно, жизнь сама лицом ткнет, и тогда ничего не остается, кроме веры. А доверие — всего лишь отражение того, что тыкает лицом в стену. Доверие — это очень тонкий продукт, потому что он отражение на воде, отражение луны. Луны нет, есть отражение.

Тем не менее, доверие между людьми необходимо. Без него сложно жить, как бы нет тепла и просто стена. Доверие это то, что разрушает стену.

Я начну с другой стороны. Есть человеческая правда. Это самое опасное, что есть, самое опасное из всех орудий. Когда она в руках у человека — умного, толкового, сильного, то он может правдой запутать кого угодно. Он просто построит логические цепочки так, как ему удобно. Ну, допустим, вместо большого пальца поставит мизинец — ведь это правда, мизинец есть. А большой палец поставит вместо среднего пальца — ведь это правда, большой палец есть. Средний поставит на место мизинца, указательный и безымянный поменяет. Вроде бы как все правильно, все пальцы на месте и всё правда.

Таким образом, человеческая правда очень опасна. У нас правду любят. А то, что она вывернута наизнанку, мало кто знает. Но правду любят. И даже говорят «на чьей стороне правда, тот не проиграет». Это неправда. На чьей стороне истина — тот и выиграет в битве за правду.

Истина свойственна Богу, что такое Бог, вы не знаете, потому что для этого нужна вера. А вера к Богу не приводит, вера помогает жить, но к Богу не приводит. Пребывание в Боге — пребывание в истине. Мало кто в истине пребывает. А тот, кто пребывает в истине, ему вера не нужна. Он не нуждается в вере, потому что через него говорит истина.

Итого, истина — это от Бога. Истина не нуждается в правде, потому что правду можно как угодно перестроить. А вот истину — невозможно. Что же может их объединить, чтобы каким-то образом выиграть битву за правду.

Между истиной от Бога или пребыванием в Боге и человеческой правдивостью есть пуповина, которая их объединяет, она очень простая — справедливость. От Бога — справедливость, а от людей — правдивость. Между правдой и правдивостью — огромная, гигантская разница. Каждый народ, каждая нация, каждый человек имеет свою правду — это не правдивость. Правдивость — это одна сторона пуповины, от людей, а от Бога — истина, другая сторона пуповины. Вот когда они объединяются, тогда получается то, что надо, для всех без исключения.

Правдой можно играть, а правдивостью невозможно играть, потому что она искренняя, она из сердца. А правда бывает от ума, и она очень опасна. На правде справедливость невозможно построить. Кто из адвокатов окажется ловчее в правде, выворачивая пальцы наизнанку, тот и выиграет. Значит, сила не в правде. А у нас именно это и говорят.

Сила в истине. Справедливость не рождается от правды, она рождается из истины. Справедливость людям понятна, а истина — нет. Истина — это Бог. Мало кто из смертных в истине пребывал, мало через кого Бог говорил. И они никогда не нуждались в правде. В правде нуждается человек.

Доверие находится там же, где и справедливость. Только оно поднимается от правды, поднимается к истине и подняться не может, потому что те, кто обладают качеством доверия, это очень сильные люди. Они не пребывают в истине, они как дети, их легко обмануть. Но это путь снизу к истине. Это путь к Богу.

Итого, перед вами задача. Вы юрист. Вам нужно осмыслить справедливость. А как в истине пребывать, вы не ведаете. Через доверие справедливости не достигнуть. Вот это вы должны знать как профессионал.

Вы женщина. Вы хотите доверия. Это ваш путь снизу. Вас обманут и не один раз, потому что вы хотите понять, что такое доверие. Пока вы поймете, что такое доверие, жизнь промелькнет, и вы этого даже не заметите.

Продолжение вашего вопроса: как оно рождается, как его сохранить. Рассуждая о правде и истине, в принципе, я рассказал вам, как рождается доверие. Оно рождается от правды. Доверие рождается от правды, но оно не рождается от истины. И потому доверие всегда в ущербе.

Его враг — сомнение. Если вы ищете доверия, вы будете постигать сомнение. А еще точнее, вы будете его черпать ложкой.

В вашем вопросе где-то требовательность звучит, вы требуете. Доверие никогда не требует. Вы требуете, потому что хотите его сохранить.

У вас будет большой конфликт: вы юрист и вы женщина. Когда женщина в вашем возрасте задает такой вопрос, я думаю, ответ всем станет понятен. Женщина, задающая такой вопрос в таком возрасте, — ответ всем ясен. У вас забрали доверие и, может быть, обокрали, может быть, отобрали. Но вы пытаетесь его сохранить. Разбитую тарелку можно склеить, но пользоваться ею опасно.

Правда Божия и правда человеческая: в чем разница?

Он попросил меня о встрече, и мы встретились. Представившись, он стал рассказывать о себе, и начало этого рассказа надолго врезалось в мою память, ибо практически слово в слово прозвучало начало повествования героя моих любимых «Записок из подполья»: «Я злой человек. Не привлекательный я человек…» [1] . «Вот, – подумалось мне, – какой молодец. Наверное, недалек он от смиренномудрия, от которого далек я». Однако скоро стало очевидным, что обрадовался я рано. Продолжение рассказа оказалось чем-то сродни тому, что в «Записках», в том смысле, что ни смирения, ни мудрости там не было. Вы спросите: а что же было? Нечто противоположное. Очень яркое ощущение своего достоинства, ощущение в своем характере «молниеносного заряда», стремящегося спалить любое проявление несправедливости в обществе, и неважно, какие преграды на этом пути будут стоять. А потому «непривлекательным» и «злым» он мыслил себя для тех, кто такую преграду перед ним создавал.

Денис (назовем его так) – общественник, активист широко известной сегодня организации, с которым я познакомился несколько лет тому назад. Запомнилось, как уже при первом разговоре он категорично обозначил, что своим призванием считает наведение порядка и восстановление справедливости хотя бы в тех сферах, которые ему доступны. Уже тогда мне это показалось чем-то высоким, романтичным и почему-то наивным. Будучи верующим человеком, он любил повторять слова, сказанные пророком Исаией и повторенные в Евангелии: пусть кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими (Лк. 3: 5). А потому и «выпрямлял кривизны», когда ему позволяла это ситуация. А его общественное положение, как он считал, позволяет ему это всегда. Припоминаю, как с нескрываемым удовлетворением Денис рассказывал, как «слегка отфутболил» нарушителя общественного порядка – бомжа, мочившегося за строительной бытовкой. Или как за уши отвел к родителям орущего от обиды мальчишку, рисовавшего граффити на бетонном заборе. И все это без особого гнева, но с особым ощущением восстановленного в правах порядка. Но это еще мелочи. С непередаваемым упоением он рассказывал о том, как легко «наводит» проверки на магазины и иные объекты социальной сферы, заподозренные им в нарушениях…

Всякий раз я терпеливо выслушивал отчеты общественной деятельности этого в чем-то Дон Кихота, а в чем-то – и де Сада, и почти всегда меня посещало ощущение какого-то глубинного несоответствия внешней фабулы его «подвигов» их внутренней сути. Как будто мне кто-то навязывал изящно обернутую конфету, которая, по сути, ядовита. Как тут не вспомнишь Адама!

И именно это воспоминание о праотцах навело меня вот на какую мысль. А не спутал ли мой общественник правду Божию, которую он убежденно отстаивает, с правдой человеческой, той самой, которую святитель Игнатий (Брянчанинов) называл добром падшего естества, перемешанным со злом? И спутав, не превратился ли незаметно для себя самого из правдолюбца, которым стремится быть вполне искренне, в «правдоруба», которому эта правда нужна уже просто как некий амбициозный трофей и немалое удовольствие доставляет сам «процесс рубки» с его «треском и щепками»? Ну, вот примерно так же, как это было тогда с Евой. Она ведь, обманувшись лестью древнего «шепотника», вменила плоду древа познания то же достоинство, что и плоду древа жизни. И каков был итог?

Из правдолюбца он незаметно для себя превратился в «правдоруба», и правда для него – некий амбициозный трофей

Задавая вопросы, можно пойти и дальше. Не является ли эта древняя, как мир, проблема – близорукость в рассмотрении самой истины, будь то истина политическая, общественная или семейная, и способов ее достижения – не просто характерной, но особенно выдающейся чертой нашего времени, нашего общества и нашего сознания?

Даже не учитывая столь популярную в мире тенденцию, когда истиной откровенно прикрываются для достижения своих весьма далеких от этой истины целей, мы должны признать, что в обществе человеческом уже наступил глубокий кризис понимания таких фундаментальных понятий, как справедливость, правда, любовь, порядок и т.д. Глубинная причина этого кризиса очевидна: всеобщая ориентация не на евангельские, а на так называемые «общечеловеческие» ценности, очертания которых все более размываются. О наступлении этой болезни в свое время предупреждал святитель Игнатий (Брянчанинов):

«В наш век, гордый своим преуспеянием, большинство человеков, провозглашающее себя и христианами, и делателями обильнейшего добра, устремилось к совершению правды падшего естества, отвергнув с презрением правду евангельскую» [2] .

Сегодня, по прошествии почти двух веков, мы с уверенностью можем констатировать: отвержение правды евангельской, руководящим началом которой является христианская любовь, уже привело весь мир к хаосу в ценностном поле. Мы фактически вновь проживаем тот период, который человечество уже пережило во времена вавилонского смешения, когда одни и те же понятия стали наполняться разными смыслами, что и тогда, и сегодня приводит к схожим последствиям: глубинному взаимному отчуждению, а значит, и потере любви. И сегодня возвращение этого потерянного блага возможно только через возвращение в мир понимания того, что есть истина, правда и справедливость.

Задача современного христианского общества, которого, увы, в немалой мере коснулась эта проблема, – уяснять для себя и своих членов истинные представления о добре и справедливости с опорой на евангельские принципы взаимоотношений, ибо от этого во многом зависит спасение человека. Если подобной опоры у христианина нет, то такое, например, понятие, как «справедливость», превращается в нечто неоднозначное и потому дискуссионное. Вот как рассуждает на эту тему известный русский философ Иван Ильин:

«Каждый хочет, чтобы с ним обошлись “справедливо”, и жалуется на “несправедливость”; однако пытается так истолковать справедливость, чтобы сразу же стала очевидной явная несправедливость по отношению к нему. И каждый обладает достаточным самомнением, чтобы судить “справедливо” об отношении к другим людям, и совсем не замечает, что другие возмущаются его мнимой “справедливостью”. Так проблема искажается страстями и окутывается предрассудками» [3] .

Как определить христианину, евангельским принципам добра и справедливости он следует или же поддался влечению падшего естества? Прежде всего, ему надо следовать совету святителя Игнатия:

«Придет ли тебе какая благая мысль? – Остановись; никак не устремись к исполнению ее с опрометчивостию, необдуманно. Ощутишь ли в сердце какое благое влечение? – Остановись; не дерзай увлечься им. Справься с Евангелием. Рассмотри: согласны ли со всесвятым учением Господа благая мысль твоя и твое благое влечение сердечное» [4] .

Прежде чем делать что-то, рассмотри, согласно ли это дело с евангельской истиной

Справься с Евангелием и рассмотри. Вот простой пример. Встречает христианин нищего. С возрастом, руками и ногами у того всё в порядке. Какая мысль нередко приходит? «Это профессионал. Работает на мафию, ему все равно оставят копейки, а остальное заберут. Давать бесполезно». Если не рассмотрел христианин нищего в свете Евангелия, поступит скорее всего по правде человеческой. Не даст, то есть. А если рассмотрит, то на смену той мысли придет другая: «Господь что нам сказал? “Просящему у тебя дай”. И неважно, кто просит, потому как через любого человека просит всегда Он Сам. Вот потому и должен дать. И не только дать, но и тут же забыть о том, что дал». Скажет так сам себе, да и даст от всего сердца, не разглядывая особо, кому дает. Вот так и поступит по евангельской правде.

Это, конечно, банальная и самая элементарная ситуация. Наша жизнь, разумеется, очерчена куда более затейливыми штрихами – такими ситуациями, когда без мудрого совета, кажется, не обойтись. Однако человеку, идущему по жизни с Евангелием в руках, Господь помогает сделать тот верный шаг, который он должен сделать. И обычно этот шаг должен быть связан с пусть малой, но все-таки жертвой любви от человека человеку.

В качестве примера вспомню здесь случай, произошедший с прихожанином одного московского храма. Назовем его Александром. В семье случилась беда: молодую еще супругу сбил на пешеходном переходе пьяный лихач. Сбил и сбежал с места происшествия. А супруга скончалась от полученных ран. Лихача нашли и стали судить. По закону человеческой правды случившееся выглядит как убийство с отягчающими обстоятельствами, хотя я и не берусь утверждать, что именно так подобное трактуется Уголовным кодексом. Молодой человек остался с девочкой-инвалидом на руках. И кажется таким естественным, когда бы он стал требовать для убийцы самого жесткого наказания. Но он поступает иначе. Вместе с дочкой они стали молиться о том, чтобы Господь простил этого оступившегося человека. Дочка со слезами молилась о том, чтобы его не посадили в тюрьму. И на судебном заседании молодой человек решается просить судью за убийцу своей жены, утверждая, что они с дочерью его простили. Судьи недоумевают, им представляется это противоестественным. Затем они уходят на длительное совещание, после которого выносится приговор: три года условно! Как рассказывает об этом муж погибшей, после того как он сообщил об этом решении суда дочери, она призналась, что с ее души как будто упал камень, и с этого момента ей стало все лучше и лучше…

Муж и дочь убитой просили простить убийцу, суд наказал его нестрого – и больной ребенок стал выздоравливать

Какой вывод нам важно сделать для себя из этого случая? Правда Божия порой выглядит безумием с точки зрения человеческих представлений о справедливости. Но человек, решившийся поступить по закону этой Правды, оказывается уже пред лицом иной реальности. Такой реальности, где чудо властно входит в его жизнь.

Однако нередко мы сталкиваемся с тем, что правда Божия и правда человеческая внешним образом неотличимы одна от другой, ибо обнаруживаются одинаковыми поступками. Их могут отличать лишь незаметные для глаз мотивация и духовное устроение, с которыми они совершаются. Но именно эти факторы определяют истинное достоинство поступка и налагают отпечаток на духовное состояние самого делателя. А потому желающему прикоснуться к познанию истинной праведности не позволительно рассуждать подобным образом: «Какая разница, какой мотивацией человек руководствуется, делая это? Главное, что он делает добро». Святитель Игнатий придает этому самое серьезное значение, когда описывает действие на сердце человека добра падшего естества. И его слова открывают нам возможность рассмотреть возможную болезнь в самих себе:

«Делатель правды человеческой исполнен самомнения, высокоумия, самообольщения; он проповедует, трубит о себе, о делах своих, не обращая никакого внимания на воспрещение Господа (см.: Мф. 6: 1–18); ненавистию и мщением платит тем, которые осмелились бы отворить уста для самого основательного и благонамеренного противоречия его правде; признает себя достойным и предостойным наград земных и небесных» [5] .

Это любопытное наблюдение святителя Игнатия подтверждается опытом. Бывает, начнет человек «трубить» о своих добродетелях, а ты в ответ тактично и мягко скажешь ему: «Ты, милый, особо-то не труби об этом. Господь ведь велел сразу забывать о подобных делах. Да и рабами, ничего не стоящими, мы остаемся…» И человек, ожидавший совсем иной реакции на свой рассказ, возмущается: «А что же здесь скрывать? Доброе же дело творю, не злое».

Совсем иное происходит в душе человека, стремящегося следовать Евангелию. Доброделание, совершаемое согласно с евангельскими принципами, важнейшие из которых отражены в словах Спасителя о «неосведомленности левой руки» и о «рабах, ничего не стоящих», накладывает на душу делателя совсем иной отпечаток, укрепляя в душе покаяние и возводя к смирению. Вот как об этом говорит святитель Игнатий:

«Делатель евангельских заповедей всегда погружен в смирение: сличая с возвышенностию и чистотою всесвятых заповедей свое исполнение их, он постоянно признает это исполнение крайне недостаточным, недостойным Бога; он видит себя заслужившим временные и вечные казни за согрешения свои, за нерасторгнутое общение с сатаною, за падение, общее всем человекам, за свое собственное пребывание в падении, наконец, за самое недостаточное и часто превратное исполнение заповедей» [6] .

У преподобного Симеона Нового Богослова есть замечательная фраза, убеждающая нас в том, что оценка жизни каждого человека на Божием суде будет основана не на количестве и разнообразии тех благих дел, которые он успел сделать. Эта оценка отразит лишь тот духовный отпечаток, который эти благие дела наложат на его душу:

«В будущей жизни христианин не будет испытуем, отрекся ли он от мира, постился ли… и совершал ли в настоящей жизни какие-либо другие добрые дела, но будет тщательно испытуем, имел ли он какое подобие Христу, как сын отцу» [7] .

Любое благое дело, будучи бесспорно таковым для внешнего глаза, может не только не принести человеку духовной пользы, но и усугубить его состояние падения. Но происходит это лишь тогда, когда руководит человеком не евангельская, а какая-то иная мысль. Чтобы не сбиться с пути, не будем забывать предостережения святителя Игнатия:

«Добро нашего падшего естества перемешано со злом, а потому и само это добро сделалось злом, как делается ядом вкусная и здоровая пища, когда перемешают ее с ядом. Хранись делать добро падшего естества! Делая это добро, разовьешь свое падение, разовьешь в себе самомнение и гордость, достигнешь ближайшего сходства с демонами» [8] .

Источники:

http://azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/biblejskaja-entsiklopedija-brokgauza/3882
http://www.hora-practice.com/trust-truth-justice/
http://pravoslavie.ru/120682.html