Почему коммунисты были против церкви. Церковный апокалипсис: почему большевики сносили церкви? За что боролись большевики царской России
Содержание
- 1 Почему коммунисты были против церкви. Церковный апокалипсис: почему большевики сносили церкви? За что боролись большевики царской России
Как и зачем большевики громили церковь
Ни одна религия не преследовалась ленинцами с таким ожесточением, как русское православие
Христианство – антагонист коммунизма
По социалистическому учению, религия в царстве победившего пролетариата подлежала искоренению. В первые дни после Октябрьского переворота большевики издали декрет об отделении церкви от государства. Формально это означало, что государство впредь не вмешивается в дела религиозных организаций. Но фактически ленинцы сразу перешли к практике репрессий против церковнослужителей, имевшей целью полное исчезновение православия в России.
Никакая другая религия не преследовалась в Советском государстве с таким ожесточением, как православие. Это было связано с тем, что православная церковь рассматривалась коммунистами как главный конкурент в борьбе за умы ста пятидесяти миллионов русских людей – преобладающего населения России. Конечно, ни католичество, ни протестантские толки, ни ислам не могли составить марксизму такой конкуренции в России, поэтому отношение советской власти к ним было более терпимым. Хотя репрессии не обошли, в той или иной степени, ни одну из российских конфессий.
Несовместимость свободной церкви с советским строем
В своих антицерковных акциях большевики вдохновлялись примером якобинцев времён французской революции конца 18 века. Однако обстановка двух революций существенно различалась.
Католическая церковь во Франции конца 18 века была независимой от государства организацией, вдобавок с заграничным центром (Ватиканом). Когда дворяне и духовенство лишились своих привилегий, они нашли для своего противодействия революции готовую структуру. И якобинцы объявили войну церкви, прежде всего, чтобы обезвредить врагов республики.
Православная церковь в России начала 20 века была структурой царского государства. После падения монархии она пыталась приспособиться к новым условиям. Был созван первый за двести лет Поместный собор, который в конце 1917 года избрал патриарха (Тихона). Русская Православная Церковь заявила о своём намерении стать независимой общественной организацией, уважать власть и не вмешиваться в политику.
Но большевики не удовольствовались этим заявлением. Они решили нанести по церкви превентивный удар. Любые независимые организации были несовместимы с советской государственностью. Сопротивление Русской Православной Церкви разгрому храмов было пассивным. Церковь не сумела стать идейным оплотом российской контрреволюции. Патриарх Тихон отказался поддержать Белое движение. Отдельные иерархи сотрудничали с Белой армией лишь в частном порядке.
Утрата церковью авторитета
Но было бы неверно сводить гонения на церковь только к преступлениям какой-то кучки большевиков. Они поддерживались довольно значительной частью народа, среди которого церковь задолго до революции утратила авторитет. Утратила потому, что была казённой структурой, служившей начальству и никогда не откликавшейся на нужды простого народа.
Вот что написал по этому поводу вождь Белого движения генерал Антон Деникин:
«Народ поистине христианский терял постепенно свой облик, подпадая под власть утробных, материальных интересов, в которых сам ли научался, его ли научали видеть единственную цель и смысл жизни… Поступавшая в военные ряды молодёжь к вопросам веры и церкви относилась довольно равнодушно… Мне невольно приходит на память один эпизод… Один из полков 4-й стрелковой дивизии искусно, любовно, с большим старанием построил возле позиций походную церковь. Первые недели революции. Демагог поручик решил, что его рота размещена скверно, а храм это предрассудок. Поставил самовольно в нём роту, а в алтаре вырыл ровик для нужника. Я не удивляюсь, что в полку нашёлся негодяй-офицер, что начальство было терроризовано и молчало. Но почему 2-3 тысячи русских православных людей… равнодушно отнеслись к такому осквернению и поруганию святыни?»
Большевики в тот момент ещё не пришли к власти.
«Церкви была объявлена война»
Историк Андрей Кострюков об антицерковных декретах советской власти. Часть 1
Буквально сразу после Октябрьской революции 1917 года большевики начали проводить ожесточенную антирелигиозную политику. Русской Православной Церкви была объявлена война не на жизнь, а на смерть. Уже в первые два месяца их нахождения у власти был принят целый ряд антицерковных декретов. Об антирелигиозной политике большевиков в целом, о том, как она изменялась на разных этапах существования советского государства, мы беседуем с доктором исторических наук, ведущим научным сотрудником Научно-исследовательского отдела новейшей истории РПЦ Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Андреем Александровичем Кострюковым.
– Андрей Александрович, с чего вообще начиналась антицерковная политика большевиков?
– Ее зарождение и оформление в некую доктрину относится еще к XIX веку. Среди социалистов не было согласия по поводу того, что делать с религией, когда они придут к власти. Было, например, мнение, озвученное Вильгельмом Либкнехтом, что религия отомрет сама собой как пережиток и борьба с ней не нужна. Иначе смотрели на религию последователи Ульянова-Ленина, считавшие, что с ней необходимо бороться. Разделение марксистов на «меньшевиков» и «большевиков» на II съезде РСДРП в 1903 году произошло среди прочего и на этой почве. Если меньшевики во главе с Ю. Мартовым считали, что в партии могут быть и верующие люди, то для ленинцев это было категорически недопустимо. Конечно, если бы к власти в 1917 году пришли умеренные социалистические фракции, вполне возможно, что гонения на Церковь не были бы столь масштабными.
Что касается Ленина, то его отношение к религии изначально было жестким. Борьба с ней была необходимым условием построения коммунистического общества. В своих статьях, написанных задолго до 1917 года, Ленин настаивал, что коммунист обязан бороться с религией, что это азбука марксизма и материализма. Новое общество без борьбы с религией просто не мыслилось.
В 1918 году большевики запретили все другие партии, остались только коммунисты. Все мы прекрасно знаем: сделать в Советском Союзе внушительную карьеру, не будучи членом коммунистической партии, было просто невозможно. Редчайшие исключения могли быть разве что в сфере науки и искусства. А дальше схема простая: на словах декларируется, что верующим предоставлена свобода, на деле вся руководящая вертикаль не только атеистическая, но и явно враждебная вере в Бога. И любой самый мелкий начальник обязан отчитываться, насколько успешно ведется антирелигиозная агитация. В случае, если жестокость приводила к массовому недовольству, становилась известна за границей, всегда можно было заявить, что это всего лишь «перегибы на местах».
В.И. Ленин: «Всякая идея о всяком боженьке… есть невыносимейшая мерзость и самая гнусная зараза»
– Но у большевиков тоже была фракция «богоискателей», в которую входили такие видные коммунисты, как Луначарский и Богданов.
– Да, такие идеи в коммунистическом лагере существовали, вытравить их было не так просто. Однако Ленин крайне негативно высказывался по этому поводу. Хорошо известны его слова из письма Максиму Горькому о том, что «всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыносимейшая мерзость и самая гнусная зараза». «Богоискателей» терпели до какого-то времени, но в целом такое вольнодумство не допускалось. В 1919 году Ленин прямо высказывался за изгнание из партии тех членов, которые участвуют в религиозных обрядах [1] . Тот же Луначарский со своими идеями был необходим для придания новой власти некоего человеческого облика, для привлечения интеллигенции, однако и этот деятель в скором времени уже участвовал в общественных диспутах, выступая против Церкви.
– А с чего конкретно началась антицерковная политика большевиков? С каких декретов или действий?
– Сложно сказать, сколько антицерковных декретов было всего, поскольку декреты издавались и Советом народных комиссаров, и отдельными Наркоматами, причем не все из них опубликованы в сборниках советских законов. Что-то публиковалось в периодической печати. Кроме того, некоторые декреты и постановления не были напрямую направлены против Церкви, но по ней тоже били. Среди подобных законов можно назвать декрет II съезда Советов о земле от 27 октября 1917 года. Согласно его положениям, конфискации подлежали не только помещичьи, но и церковные земли.
Другой декрет, от 18 декабря 1917 года «О гражданском браке», тоже не был напрямую антицерковным, но фактически он был именно таким: теперь у Церкви, в соответствии с этим законом, отнимались права регистрации актов гражданского состояния и передавались государственным органам.
А затем подобные законы, прямо или косвенно уничтожавшие Церковь, пошли один за другим. В декабре 1917 года было принято постановление Наркомата просвещения о передаче всех духовных учебных заведений в его ведение. Все учебные заведения теперь не подчинялись Церкви, и это фактически убило духовные школы, которые стали закрываться уже с 1918 года. Конфискация имущества лишила Церковь и помещений семинарий и духовных училищ. Попытки Церкви договориться, например, о преобразовании Петроградской духовной академии в богословский факультет местного университета были неудачны. Что оставалось? Открывать нелегальные духовные учебные заведения. А за это уже можно было получить срок, что неоднократно и случалось.
В январе 1918 года было упразднено военное духовенство. В одном из документов довелось встретить такую характеристику военных пастырей: «святые вороны-дармоеды». Но свято место пусто не бывает: на место военных священников пришли комиссары.
В то же время вышло распоряжение наркома общественного призрения Александры Коллонтай о конфискации помещений Александро-Невской лавры, что встретило массовое сопротивление верующих. Тогда появился один из первых наших новомучеников – священномученик Петр Скипетров, убитый красногвардейцем.
Наконец, самый известный антицерковный декрет – «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» от 2 февраля 1918 года.
– В соответствии с этим декретом, преподавание и обучение религии разрешалось теперь только в частном порядке. Церковь как организация была лишена прав юридического лица и прав собственности, для государства она не значила теперь ничего, становилась фактически нелегальным органом. Приходские общины должны были теперь регистрировать свои приходы, просить у государства конфискованные здания храмов.
– Но была же, наверное, Церковь юридическим лицом? Или не была?
– Легальность в последующие годы как раз и была приманкой государства для церковных деятелей с целью заставить их следовать своей политике. Соглашавшиеся на компромисс откалывались от Церкви, что государству было только на руку: о необходимости раскола Церкви выступал среди прочих печально известный глава ЧК Дзержинский. Отчасти именно легализацией купили и обновленцев, и григориан. В 1927 году путем компромисса был вынужден пойти и заместитель Патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский). Цель большевиков была в том, чтобы добиться от Церкви не только лояльности, что уже было достигнуто при Патриархе Тихоне, а именно согласия следовать за государством и выполнять его распоряжения, в том числе и внутрицерковные. Известная «Декларация» 1927 года была видимым шагом в этом направлении, на самом же деле проблема была не столько в «Декларации», сколько в новой политике, в том числе и кадровой. При этом легальности Московская Патриархия так и не получила: единственным шагом навстречу со стороны государства стала лишь справка, разрешающая работу временного патриаршего Синода.
– А когда были получены права юридического лица, так что можно было, например, держать на балансе имущество и т.д.?
– Русская Церковь получила права юридического лица только в 1991 году в соответствии с законом «О свободе совести и религиозных организаций».
– До этого у Церкви были какие-то свои административные помещения?
– Административные помещения, конечно, были. На местах епархиальные управления действовали обычно при храмах. В Москве было двухэтажное здание Московской Патриархии в Бауманском переулке между станциями метро «Бауманская» и «Красносельская», где жил и трудился митрополит Сергий. К сожалению, здание было снесено, хотя могло бы стать помещением для замечательного музея. Но сама по себе Русская Православная Церковь в советские годы права юридического лица не имела.
– Упомянутые вами декреты касаются дезорганизации Церкви. А с какого времени началось ее физическое уничтожение?
– Первый канонизированный мученик, пострадавший от новой власти, – протоиерей Иоанн Кочуров – был расстрелян в Царском Селе уже 31 октября 1917 года. Волны гонений шли по нарастающей. Сначала – «красный террор», где священника могли убить для устрашения населения либо в качестве заложника. Советская пропаганда прямо ставила духовенство в один ряд с классовыми врагами – буржуазией, дворянами, офицерами, «кулаками». А на местах рассуждали так: раз священник относится к стану классовых врагов, то почему он еще жив? И пастырей нередко ликвидировали по решению местных советов только за социальное происхождение.
В годы «красного террора» и гражданской войны погибли за веру около 10 000 человек
Было огромное количество случаев, когда красноармейцы или «красные партизаны» (часто попросту бандиты – сейчас уже и разобрать невозможно, поскольку в СССР их тоже героизировали), занимая село или входя в монастырь, попросту расстреливали и священников, и монахов, даже не разбираясь в их политических предпочтениях.
Бывали случаи, когда священников защищала паства. Яркий пример – священноисповедник Георгий Коссов, духовный сын преподобного Амвросия Оптинского. Он много сделал для крестьян: построил школу, приют для девочек-сирот. Да и святость его была очевидна – отец Иоанн Кронштадтский советовал обращаться к отцу Георгию. И попытки арестовать этого пастыря проваливались: народ вставал на его защиту стеной. Хотя от ареста в конце 1920-х годов праведника это не уберегло, все же он умер своей смертью. А вот любимый петроградской паствой протоиерей Философ Орнатский, арестованный в 1918 году, мученической смерти не избежал. Толпы народа, пришедшие к зданию ЧК, так и не смогли добиться его освобождения.
В целом в годы гражданской войны погибших за веру было около 10 000 человек.
– Простите, эти страшные данные за какие годы?
– Это годы «красного террора» и гражданской войны, примерно до 1921-го.
– Затем ситуация улучшилась?
– Можно сказать лишь о небольшом затишье перед 1922 годом. А затем голод начала 1920-х годов, унесший жизни 5 миллионов человек, и изъятие церковных ценностей. В народе говорили, что страшный голод является наказанием за осквернение властями мощей в 1919 году. Были и рациональные объяснения: грабительская продразверстка, вследствие которой крестьяне начинали меньше сеять («Зачем, если все равно отдавать?»); массовое изъятие лошадей – и не на чем стало пахать. Наконец, погодные условия. Ужасы этого голода описаны в книге А. Неверова «Ташкент – город хлебный». В начале 1920-х годов правда еще прорывалась, представить, что подобная книга была бы издана при Сталине, просто невозможно. Там показана постоянная смерть, которую мальчик видит в своей деревне. Потом он едет в Ташкент за хлебом и по дороге тоже видит смерть: умирают дети, взрослые. Его постоянно высаживают из поездов, но он добирается до Ташкента, а потом возвращается домой к умершей семье. Недаром эту книгу высоко оценивал Франц Кафка.
При этом грабить Церковь необходимости не было: в годы страшного голода коммунистическое государство находило средства для помощи своим боевикам по всему миру. И что еще печально, церковные ценности голодающим не помогли. Собрать золото и серебро, переплавить, продать за границу – все это дело небыстрое. В основном же церковное серебро пошло на чеканку монет.
В разгул обновленчества подчас священников арестовывали только за факт поминовения Патриарха Тихона
И зачастую неважно было, сопротивляется священник изъятию ценностей или нет. Преподобномученик Макарий (Телегин) сказал правду, назвав членов комиссии грабителями. И был убит. А священномученик митрополит Вениамин Петроградский не препятствовал изъятию ценностей, но был расстрелян и он.
Но изъятие ценностей – полбеды. В 1922 году ГПУ создает обновленческий раскол. Священника ставили перед выбором: становиться раскольником или подвергнуться репрессиям. Известны случаи, когда арестовывали только за факт поминовения Патриарха Тихона. В некоторых регионах в раскол вовлекли практически все духовенство. К сожалению, история обновленчества подается у нас слишком схематично, а сами раскольники – как не представляющими большой опасности. На самом деле это было не так: и сторонников скандальных реформ было немало, и белых священников, желавших управлять Церковью. А в довершение ко всему поддержка раскола государством. Только представим: Патриарх в заключении, митрополит Петроградский Вениамин расстрелян, Патриарший местоблюститель митрополит Агафангел изолирован в Ярославле, по всей стране верное Патриарху духовенство арестовывается. И если бы не компромисс, на который пошел святитель Тихон в 1923 году, судьба Поместной Русской Церкви могла бы быть еще более печальной.
Наука
История
«Портят облик города»: зачем большевики сносили храмы
Почему после революций во Франции и СССР сносили церкви
Великую французскую и Октябрьскую социалистическую революции роднило неприятие христианской религии, ненависть к священнослужителям и церквям. И там, и там церковное имущество экспроприировали в пользу государства, а в храмах оборудовали мастерские и тюрьмы. Впрочем, если во Франции Наполеон своим соглашением с Папой Римским завершил эпоху гонений на религию, то в Советской России следствием развязанной большевиками антицерковной кампании явились сносы храмов и расстрелы священников.
Антиклерикальные законы принимались во Франции на протяжении всей революционной десятилетки. Уже в августе 1789 года новая власть отменила право церкви на сбор налогов. Было объявлено, что все церковное имущество принадлежит народу. Конфискованная утварь распродавалась на публичных аукционах. 29 декабря того же года по предложению парижских округов заведование имуществом духовенства было передано муниципалитетам, которые должны были пустить их в продажу. С этого момента духовенство, за исключением нескольких деревенских священников – «друзей народа» — относилось к революции с непримиримой ненавистью.
Освобождение монахов и монахинь от их монашеских обетов еще более разожгло среди священнослужителей неприятие революции.
По всей Франции духовенство стало тогда душой заговоров с целью возвращения старого порядка и феодализма, отмечал в своем труде «Великая французская революция 1789-1793» знаменитый русский теоретик анархизма Петр Кропоткин.
«Наезд» революционеров на христианскую церковь был спровоцирован, помимо идеологических разногласий, угрозой банкротства государства. С целью спасти казну от окончательного разорения была узаконена экспроприация церковного имущества.
«Средство, на котором остановилось Собрание в конце 1789 года, заключалось в том, чтобы конфисковать церковные имущества и пустить их в продажу, а духовенству платить взамен этого постоянное жалованье. Церковные доходы оценивались в 1789 году в 120 млн ливров, получаемых от «десятины», 80 млн доходов от разных имуществ и около 30 млн пособия, платимого ежегодно государством. В общем это составляло до 230 млн в год. Доходы эти, конечно, распределялись между членами духовенства самым несправедливым образом.
Епископы жили в утонченной роскоши и соперничали в расточительности с богачами-аристократами и принцами, тогда как городские и сельские священники бедствовали.
Продажа церковных имуществ — земель и домов в городах — давала возможность покрыть дефицит, уничтожить остатки соляного акциза и не рассчитывать больше на продажу должностей, офицерских и чиновничьих, покупавшихся у государства», — констатировал Кропоткин.
Взамен христианства начал активно распространяться Культ Разума, имевший конечной целью упразднение христианской религии. Церемонии сопровождались проведением карнавалов, парадов, принуждением священников отрекаться от сана, разграблением церквей, уничтожением или оскорблением христианских священных предметов — икон, статуй, крестов и т. д.
Даже легендарный Собор Парижской Богоматери оказался под угрозой уничтожения как «твердыня мракобесия». Впрочем, согласно декрету Максимилиана Робеспьера, сооружению гарантировалась сохранность в обмен на выкуп, который должны были заплатить верующие парижане «на нужды революций». Нотр-Дам устоял, хотя многие монархические символы все-таки были уничтожены. Так, Робеспьер лично распорядился обезглавить каменные изваяния французских королей.
Шпиль снесли, колокола переплавили на пушки, большинство скульптур разрушили.
Некоторые из утраченных, как казалось, творений были заново обретены двести лет спустя – в 1970-е годы их обнаружили под одним из парижских домов, чей хозяин выкупил реликвии у разбушевавшихся революционеров и спрятал «до лучших времен».
С началом войны Первой коалиции в 1792 году церковное имущество было направлено для снаряжения армии, для тех же нужд оборудовались соборы. Парижская коммуна распорядилась плавить стоявшие в церквях свинцовые гробы на пули и употребить бронзу церковной утвари и колоколов на пушки.
«Герцог Брауншвейгский, стоявший во главе армии из 70 тыс. пруссаков и 68 тыс. австрийцев, гессенцев и эмигрантов, двинулся из Кобленца, издав предварительно манифест, возбудивший негодование по всей Франции. Он грозил сжечь те города, которые осмелятся сопротивляться, а жителей их обещал истребить как мятежников, — писал Кропоткин. — Мы видели, какой энтузиазм сумела вызвать в Париже Коммуна при получении известия об этих успехах неприятеля и как она ответила на них, распорядившись перетопить свинцовые гробы богачей на пули, а колокола и бронзовые церковные принадлежности—на пушки;
самые же церкви были превращены в обширные мастерские, где тысячи людей работали над изготовлением обмундировки для волонтеров под пение «Са ira!» и могучего гимна Руже де Лиля — «Марсельезы».
Антиклерикальные мероприятия продолжались во Франции до 1801 года, когда первый консул республики Наполеон заключил с Папой Римским Пием VII соглашение, согласно которому католицизм объявлялся религией большинства французов.
В России после Октябрьской революции от призывов к борьбе с «религиозными предрассудками» до непосредственно действий переходили постепенно. По состоянию на предреволюционный 1916 год в стране насчитывалось 77 727 церквей, часовен и домовых храмов, 478 мужских и 547 женских монастырей, 56 семинарий и четыре духовные академии. К 1937 году их количество сократилось на 58%. К 1987-му – перестроечному – году в СССР сохранилось 6893 храма и 15 монастырей.
В своих антицерковных кампаниях противники религии ориентировались на советское правительство, председатель которого Владимир Ленин изначально занимал достаточно гибкую позицию. Так, несмотря на национализацию монастырских и церковных угодий по условиям Декрета о земле «со всеми их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями», он вместе с тем периодически давал указания против оскорбления чувств верующих. Известны случаи, когда Ленин распоряжался отпускать из чекистских застенков церковных иерархов, за которых заступались их близкие или общественные деятели.
Еще при Ленине началась атеистическая кампания по уничтожению мощей православных святых.
Однако террор против священнослужителей и сносы храмов приобрели действительно массовый размах только тогда, когда Ленин практически отошел от дел из-за тяжелой болезни. А на следующий год после его смерти, в 1925-м, в Советском Союзе был создан Союз воинствующих безбожников, считавший своей целью идейную борьбу с религией во всех ее проявлениях. Во главе организации встал известный противник религии Емельян Ярославский.
Повсеместный голод и прочие тяготы периода Гражданской войны были использованы большевиками для наступления на духовенство и оправдания этого наступления в глазах крестьян. Под предлогом борьбы с голодом специальные комиссии изымали у церкви ценности и другое имущество, на что верующие часто отвечали сопротивлением. Подобная реакция трактовалась советской пропагандой как нежелание делить тяготы с народом и «антинародная сущность» религии.
В Москве заместитель Наркомата юстиции, один из организаторов атеистического воспитания в СССР Петр Красиков аргументировал необходимость сноса церквей тем, что они «оскорбляют революционное чувство», «портят облик города», придавая ему «религиозно-самодержавный вид» и «не представляют из себя никакой исторической или художественной ценности».
Несмотря на декларируемую официальную политику сохранения и защиты исторических памятников, организации, призванные ее защищать, имели гораздо меньше власти и полномочий, чем учреждения, желающие их снести, констатировал Владимир Муравьев в своей книге «Московские легенды. По заветной дороге российской истории». Так, например, 23 мая 1923 года член коллегии Наркомата иностранных дел Семен Аралов направил в Моссовет письмо с просьбой решить судьбу Введенской церкви, располагавшейся на Лубянке по соседству со зданием дипломатического ведомства.
Свое предложение снести церковь большевик объяснял ее «совершенно ветхим состоянием» и необходимостью переноса на ее место памятника Вацлаву Воровскому.
В июле – сентябре следующего года храм разобрали, продав полученный кирпич ремонтной организации. При этом монумент в честь погибшего от руки белогвардейца советского дипломата остался там, где и был установлен. Примеров сноса храмов в столице по подобным причинам были сотни.
В 1930 году московские власти санкционировали, а в следующем – довели до завершения процесс разрушения древней церкви Воскресения Словущего на Таганке, несмотря на категорические протесты реставраторов, указывавших на уникальность сооружения XVII века.
Изначально принятое решение объяснялось целесообразностью возведения на месте церкви телефонной станции, однако она там так и не появилась.
Между Марксистской и Таганской улицами долгое время зиял пустырь, на котором в 1990-е построили торговый центр.
Всего в 1920-е в Москве и на территории прилегающих районов были полностью уничтожены 150 храмов. 300 оставшихся переоборудовали в заводские цеха, клубы, общежития, тюрьмы, изоляторы и колонии для подростков и беспризорников.
Источники:
http://zen.yandex.ru/media/id/5aaab3e59d5cb3ab0d6fa614/5d8a216e80879d00afe33d87
http://pravoslavie.ru/110358.html
http://www.gazeta.ru/science/2019/08/26_a_12602875.shtml