Павел троицкий старец. Каждое письмо от отца Павла мы ожидали как Суда Божьего

Группа

Иеромонах Павел (Троицкий). Страница памяти.

Информация

Другое

Действия

51 запись Показать все записи

Благодари Бога и живи себе спокойно.

Иеромонах Павел (Троицкий)

Благодари Бога и живи себе спокойно.

Иеромонах Павел (Троицкий)

Память их в род и род.

Об Агриппине Николаевне Истнюк (Кутомкиной), многие годы помогавшей замечательному подвижнику XX века, старцу высокой духовной жизни иеромонаху Павлу (Троицкому).

Протоиерей Владимир Воробьев Об Показать полностью… Агриппине Николаевне из книги Иеромонах Павел (Троицкий)

Особенность любви, дочь моя, состоит в том, что любящий желает раствориться в возлюбленном. Так горяча любовь Отца к Сыну, что Он хотел бы раствориться и истощить Себя в Сыне.
Святитель Николай Сербский

Агриппине Николаевне Кутомкиной было 28 лет, когда ее духовного отца иеромонаха Павла (Троицкого) арестовали и отправили этапом в Казахстан. Когда был объявлен приговор, архимандрит Симеон (Холмогоров) вызвал к себе Марию Феоктистовну Кутомкину,мать Агриппины, и спросил: Вы не согласитесь послать свою дочь за о. Павлом Если никто с ним не поедет, он там погибнет.

Мария Феоктистовна согласилась. Он спросил, не будет ли возражать отец, — она ответила, что, конечно, нет. Тогда о. Симеон вызвал Агриппину Николаевну и благословил ее ехать с о. Павлом.

Агриппине Николаевне пришлось дежурить на Казанском вокзале, чтобы уследить, когда привезут о. Павла вместе с другими заключенными и посадят в вагоны. Надо было сесть в тот же поезд, а заранее узнать ничего было нельзя: в тюрьме не сообщали, когда и куда повезут осужденных.

После долгого ожидания Агриппина Николаевна увидела о. Павла на вокзале в колонне заключенных, их посадили в столыпинские вагоны. Ей удалось сесть в другой вагон этого же состава, и поезд двинулся на восток. На каждом полустанке надо было следить, не высадят ли заключенных на остановку в какой-либо пересыльной тюрьме.

Первый раз колонну высадили в Самаре. Агриппина Николаевна тоже вышла из поезда и проследила путь заключенных до тюрьмы. Отец Павел ее не видел, а ей надо было найти ночлег. Она стучалась в разные дома, но ее не пускали, в те времена побаивались пускать неизвестных людей. Наконец, в один дом, где горел свет поздно вечером, ее пустили, и она там переночевала. Утром она узнала, что это был дом терпимости. Там ей, конечно, угрожала большая опасность, но Бог ее хранил, и ничего с ней не случилось.

Она пришла в тюрьму и получила свидание с о. Павлом. В письме 1986 г. он сам рассказал об этой встрече:… Агриппинушку послал этапом за мной о. Симеон, и она поехала, своим умом, не рассуждая, поплыла как по волнам, с ней был Ангел хранитель. Я когда увидел ее, очень испугался, она была очень молода и вообще никогда нигде не была. Я ее грозно встретил в Самаре в тюрьме, когда она пришла ко мне на свидание, кто благословил Кротко, радостно ответила:Отец Симеон! На душе у меня стало легко.

Агриппина Николаевна спросила:

— Батюшка, а у Вас есть крест?

Отец Павел сказал, что нет, у него все отняли.

Тогда она сняла с себя золотой крест и дала ему. На следующий день о. Павел вернул ей крест, сказав:

— Возьми — меня, убьют за него.

Каждый день Агриппине Николаевне нужно было дежурить у тюрьмы, чтобы уследить за отправляемой колонной и вскочить в тот поезд, в котором повезут заключенных дальше.

Так они прошли четыре тюрьмы. В одном следственном деле сохранилось письмо бывшего в заключении епископа. Он пишет, что в Самаре, в пересыльной тюрьме страшно избивали заключенных. Одного епископа очень сильно избили, и он долго лежал в больнице. И тут же приписка: А иеромонах Павел Троицкий и до сих пор не вышел из больницы.

Очень вероятно, что о. Павел тоже перенес избиения.

Уже в старости о. Павел писал о священнике, который в тюрьме на следствии выдал многих людей: Я его не виню. Одному Богу известно, как пытали. Страшно вспомнить. И далее: Если в сердце Царство Божие, то не чувствуешь боли. Очевидно, он говорил, основываясь на собственном опыте.

После четырех тюрем, этап прибыл поездом в Казахстан, и на станции Кокчетав колонну высадили. Вышла и Агриппина Николаевна. Заключенных посадили на сани, запряженные лошадями, и повезли в город Акмолинск (теперь этот город стал столицей Казахстана и называется Астана).

Вместе с монахами везли проституток. Агриппину Николаевну в сани не посадили, и она побежала следом. Селение скоро кончилось, и дорога уходила в зимнюю казахстанскую степь. Увидев, что она все бежит, девушки стали просить за нее конвоиров, те сжалились, остановили лошадей и спросили:

— Ты что, так и будешь бежать 200 верст?

Тогда ее посадили в сани у ног о. Павла. Так они прибыли в Акмолинск, где поселились в маленьком доме, в одной комнате. Отец Павел повесил веревку, на веревку — простыню, в одной половине жил он, в другой — Агриппина Николаевна.

Потом, в 1970-е годы о. Павел описывал эту ссылку в письмах: В Акмолинске я очень болел, у меня было очень плохо с желудком. Вшей было сплошь: все белье в них. Морозы — 50 градусов, и жара тоже 50 градусов, бураны песочные, снежные.

Самые трудные работы Агриппина Николаевна прекрасно выполняла, не зная черной работы, не имея к ней навыка. Она меня выхаживала от всяких болезней, которых у меня было очень много. Все ею испытано: и холод, и голод, и вши, от которых она очищала и меня, и себя. Нас в дома не пускали, боялись…

Немало тягостных, нравственных переживаний пришлось ей испытать. На ее впечатлительную душу сильно действовал вид измученных старцев, святых людей, в белых балахончиках, вместо подрясников, в лаптях, со светлыми лицами, которых гнали мимо наших окон.

У Агриппины Николаевны большая преданность воле Божией! О себе она никогда не думала, всю жизнь она отдала Церкви и духовенству.

В Акмолинске был страшный случай.

Киргиз-милиционер, пьяный, пришел за деньгами, а у нас денег не было. Я и не заметил, как он достал наган и стреляет. Не успел я оглянуться, как Агриппина Николаевна стала между ним и мною. Пуля задела ее, и она, обливаясь кровью, не сошла с места, пока его не схватили соседи.

Агриппину Николаевну доставили в больницу. Пуля скользнула по виску, рана не угрожала ее жизни, и на следующий день она убежала из больницы, беспокоясь за о. Павла.

Вернувшись из ссылки, о.Павел поселился в Калининградской (ныне Тверской) области., удалился в затвор, никого не принимал, но через письма окормлял много духовных лиц. Переписка велась через Агриппину Николаевну.

Не дожив двух с лишним месяцев до 98 лет, о.Павел скончался в начале ноября 1991 г. Через год 15 октября скончалась и Агриппина Николаевна, отметив 22 июня 91-летие, сподобившись в последние годы дара прозорливости.

Игумения Иулиания (Каледа).
…Вчера отец Алексий, наместник Данилова монастыря, рассказывал о духовниках Даниловской обители и упомянул об удивительном старце, отце Павле (Троицком). Я позволю себе немного дополнить его рассказ. Показать полностью… Отец Павел – это, наверное, один из последних старцев ХХ века – таинственный старец, если можно так сказать.

В миру его звали Петр Васильевич Троицкий, родился он 11 января 1894 года в селе Тысяцкое Новоторжского уезда (ныне это Кувшиновский район). Вполне возможно, что где-то вблизи этих мест прошли и последние годы его земной жизни и где-то здесь покоятся его останки. Еще при жизни старца его пытались отыскать вблизи Кувшинова его духовные чада, поскольку однажды от него пришла телеграмма с кувшиновским штемпелем, но не преуспели.

Его отец – Василий Иосифович Троицкий – был священником и служил в Христорождественской кладбищенской церкви Торжка. В семье было трое сыновей и дочь. Старший сын Михаил со временем стал протоиереем, вторым сыном был Петр – иеромонах Павел, а третьим – Александр, впоследствии – епископ Вениамин (Троицкий).

Известно, что Петр Троицкий окончил Тверскую духовную семинарию и поступил в Петроградскую духовную академию, но после окончания первого курса был призван на военную службу. Окончив 2-ю Московскую школу подготовки прапорщиков пехоты, в мае 1917 года был назначен в 57-й пехотный запасной полк в Твери, откуда был переведен в Вязьму. В боевых действиях мировой и Гражданской войн он участия не принимал, хотя с 1918 по 1923 год служил в Красной Армии, но в должности делопроизводителя в Твери. После демобилизации принял постриг в московском Даниловом монастыре и вскоре был рукоположен в сан иеромонаха, проходил послушания регента и духовника. Уже в те годы многие люди, знавшие иеромонаха Павла, окормлявшиеся у него, отмечали его особый дар духовной рассудительности.
Как и прочую братию, как многих христиан в то время, его арестовали. В 1929–1933 годах он отбывал ссылку в Казахстане. 7 июня 1939 года был вновь арестован. Отбывал наказание в Ивдельлаге. В лагере, согласно документам, он скончался. И в середине прошлого века многие, знавшие его, молились об упокоении его души. Но на самом деле отец Павел не скончался. Благодаря близким людям он как-то вышел из лагеря и затем фактически ушел в затвор, о своем существовании никого специально не извещая. Был узкий круг людей, с кем отец Павел вел переписку. Именно в этот самый таинственный период его жизни и происходит его заочное знакомство сначала с протоиереем Всеволодом Шпиллером, а затем и с другими московскими священнослужителями и мирянами. Известно около четырехсот писем отца Павла к духовным чадам. В этих письмах обращавшиеся к отцу Павлу находили точные ответы на волновавшие их вопросы, будь то внутренние смятения или внешние затруднительные обстоятельства. Часто бывало и так, что ответы приходили в тот же день, или еще до того, как были отправлены письма с вопросами. Благодаря духовному руководству иеромонаха Павла священнослужители получали большую духовную пользу. Впоследствии многие духовные чада отца Павла сами стали мудрыми духовными наставниками для нового поколения душ, жаждущих пути Божия.

Меня, грешную, Господь тоже сподобил с ним переписываться. Я могу свидетельствовать о том, что отец Павел действительно был великий старец. Для него самым главным была воля Божия. Он всегда искал воли Божией и всех своих пасомых призывал следовать воле Божией. Следовать послушаниям, точно исполнять послушание. Как писал он в одном из писем: «Будешь слушаться ангела, будут петь на душе, а не будешь слушаться, – и трудно тебе будет в жизни». Во всех своих письмах он прямо указывал: есть воля Божия на что-то, или нет воли Божией. Причем иногда он писал об этом, как бы извиняясь, что он, может быть, причиняет кому-то боль, расстраивает кого-то, но – «что я могу сделать, если такова воля Божия?»

Он был очень сильный молитвенник. Я расскажу один случай, связанный непосредственно со мной, с моей жизнью. Я работала в то время в детской реанимации и один раз по неосторожности не заметила момент остановки сердца у ребенка. Буквально какие-то секунды прошли, но исправить что-то было уже поздно. Сердце «завели», оно начало работать, но погибла кора головного мозга. Бедный этот ребенок стал хуже животного. Он ничего не понимал, на энцефалограмме была прямая линия. Мальчику было лет двенадцать, он поступил к нам после операции по поводу аппендицита, с перитонитом. Я очень переживала, написала письмо отцу Павлу, попросила его молиться. И вдруг, через три недели после того, как произошла остановка сердца, после того как три недели была прямая линия на энцефалограмме, – ребенок встал, начал ходить, разговаривать. И продолжал дальше нормально жить.

Было советское время. Врачи не могли понять, что произошло, многие даже студентов приводили и рассказывали о таком необыкновенном случае.

Последние годы своей жизни отец Павел жил строгим отшельником, подобно своему Небесному покровителю. Известно, что он скончался в 1991 году, в первой декаде ноября, не дожив двух месяцев до своего 98-летия. Но ни точной даты смерти, ни места его захоронения не знает никто. Следуя завету преподобного Павла Фивейского, он запретил кому-либо сообщать об этом.

…Отец Павел всё видел, ему Господь очень многое открывал, и, благодаря его молитвам, благодаря его предстательству, благодаря его любви было намного легче жить на белом свете. Когда есть человек, который тебе прямо скажет: есть воля Божия или нет воли Божией, – намного легче. Мы не сомневаемся, что отец Павел сейчас в Царствии Небесном, он молится за всех нас, и его молитвы нас укрепляют и помогают нам.

28 января. Память иеромонаха Павла (Троицкого)

28 января, в день памяти преподобного Павла Фивейского, древнего пустынника, положившего начало отшельническому монашескому жительству, в Зачатьевской обители с любовью совершают молитвенное поминовение иеромонаха Павла (Троицкого), в монашестве носившего имя великого отшельника. В своем монашеском пути отец Павел воплотил черты жизни своего Небесного покровителя, многие годы жил в практически полном уединении, старался быть в неизвестности, так что и день, и место своей кончины премудро скрыл даже от самых близких ему людей. Несмотря на такой затворнический образ жизни, отец Павел имел множество духовных чад, с которыми общался через переписку, при этом зачастую письма от отца Павла с ответами на волновавшие его чад вопросы духовной и практической жизни приходили одновременно или даже ранее отправленных писем с вопросами. Отец Павел сыграл огромную роль в становлении целой плеяды московского духовенства, в том числе близких Зачатьевскому монастырю прот. Александра Егорова и прот. Глеба Каледы и многих других. Настоятельница обители, игумения Иулиания, в течение многих лет в письмах обращалась к отцу Павлу за духовным советом и получала исполненные глубокой мудрости и любви ответы, во многом определившие ее жизненный путь. Молитвенное поминовение иеромонаха Павла совершают также и 24 января, в день его рождения, и 29 января, в день его мирского тезоименитства, и 6 ноября, в предполагаемый день его кончины.

Жизнеописание

Иеромонах Павел, в миру Петр Васильевич Троицкий, родился 11 января 1894 года в селе Тысяцкое Новоторжского уезда (ныне это Кувшиновский район). Вполне возможно, что где-то вблизи этих мест прошли и последние годы его земной жизни и где-то здесь покоятся его останки. Еще при жизни старца его пытались отыскать вблизи Кувшинова его духовные чада, поскольку однажды от него пришла телеграмма с кувшиновским штемпелем, но не преуспели.

Его отец – Василий Иосифович Троицкий – был священником и служил в Христорождественской кладбищенской церкви Торжка. В его семье было трое сыновей и дочь. Старший сын Михаил со временем стал протоиереем, вторым сыном был Петр, ставший иеромонахом Павлом, а третьим – Александр, впоследствии – епископ Вениамин (Троицкий).

Известно, что Петр Троицкий окончил Тверскую духовную семинарию и поступил в Петроградскую духовную академию, но после окончания первого курса 15 октября 1916 года Новоторжским уездным воинским присутствием был призван на военную службу. Окончив 2-ю Московскую школу подготовки прапорщиков пехоты, в мае 1917 года был назначен в 57-й пехотный запасной полк в Твери, откуда был переведен в Вязьму. В боевых действиях мировой и Гражданской войн он участия не принимал, хотя с 1918-го по 1923 год служил в Красной Армии, но в должности делопроизводителя в Твери.

После демобилизации он принял постриг в московском Даниловом монастыре и вскоре был рукоположен в сан иеромонаха. Послушанием его было управление монастырским хором и исповедь. В 1929 – 1933 годах отбывал ссылку в Казахстане.

Когда был объявлен приговор, архимандрит Симеон (Холмогоров) вызвал к себе Марию Феоктистовну Кутомкину, мать двадцативосьмилетней девушки – Агриппины Николаевны, которая была духовным чадом о. Павла, и спросил: «Вы не согласитесь послать свою дочь за о. Павлом? Если никто с ним не поедет, он там погибнет». Мария Феоктистовна согласилась. Он спросил, не будет ли возражать отец, она ответила, что, кончно же, нет. Тогда о. Симеон вызвал Агриппину Николаевну и благословил ее ехать с о. Павлом.

Груня, как ее называли в то время, окончила училище сестер милосердия у преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы Федоровны в Марфо-Мариинской обители и поступила послушницей в Серафимо-Знаменский скит, где стала келейницей игумении скита матушки Фамари (Марджановой)… Но в 1923 году скит закрыли, и Груне пришлось вернуться в Москву. Здесь она стала прихожанкой Данилова монастыря и духовной дочерью о. Павла.

Агриппине Николаевне пришлось дежурить на Казанском вокзале, чтобы уследить, когда привезут о. Павла вместе с другими заключенными и посадят в вагоны…

После четырех тюрем этап прибыл в Казахстан и на станции Кокчетав заключенных высадили. Так они прибыли в Акмолинск, где поселились в маленьком домике, в одной комнате. Отец Павел повесил веревку, на веревку — простыню, в одной половине жил он, в другой – Агриппина Николаевна. Отец Павел вскоре, как только ему прислали все необходимое, стал совершать Литургию, Агриппина Николаевна пекла просфоры, пела, читала. Служить можно было, конечно, только тайно. Агриппина Николаевна рассказывала о том, как строго воспитывал ее о. Павел.

Однажды зимой, в сильный буран надо было идти за водой на реку Ишим. Агриппина Николаевна спрсила благословения, о. Павел благословил принести только полведра. Она пошла на реку, к проруби, и понимая, что такого количества воды не хватит для хозяйственных нужд, зачерпнула целое ведро. Отец Павел встретил ее в сенях и, увидев полное ведро, велел идти обратно и отлить полведра в прорубь.

К этому времени (1933 г.) относится фотография о. Павла в скуфейке с четками, за книгой.

7 июня 1939 года был вновь арестован. Отбывал наказание в Ивдельлаге. После того как вышел из заключения, фактически ушел в затвор и о своем существовании никого специально не извещал. Был узкий круг людей, с кем отец Павел вел переписку. Именно в этот самый таинственный период его жизни и происходит его заочное знакомство сначала с протоиереем Всеволодом Шпиллером, а затем и с другими московскими священнослужителями и мирянами. Известно около 400 писем отца Павла к духовным чадам. Часть из них опубликована в книгах «Иеромонах Павел (Троицкий)» (М., Издательство ПСТБИ, 2003), и «О. Всеволод Шпиллер. Страницы жизни в сохранившихся письмах» (М., Издательство «Реглант», 2004). В этих письмах обращавшиеся к отцу Павлу находили точные ответы на волновавшие их вопросы, будь то внутренние смятения или внешние затруднительные обстоятельства. Часто бывало и так, что ответы приходили в тот же день, или еще до того, как были отправлены письма с вопросами. Благодаря духовному руководству иеромонаха Павла многие священнослужители получали большую духовную пользу и возрастали от силы в силу, имея опытное знание, что значит жить по воле Божией, открывавшуюся через их духовного отца. Впоследствии многие духовные чада отца Павла сами стали мудрыми духовными наставниками для нового поколения душ, жаждущих пути Божия.

Последние годы своей жизни отец Павел жил строгим отшельником, подобно своему Небесному покровителю. Известно, что он скончался в 1991 году, в первой декаде ноября, не дожив двух месяцев до своего 98-летия. Но ни точной даты смерти, ни места его захоронения не знает никто. Следуя завету преподобного Павла Фивейского, он запретил кому-либо сообщать об этом.

В настоящее время издательство ПСТГУ готовит второе, дополненное издание книги «Иеромонах Павел (Троицкий)» под редакцией ректора университета протоиерея Владимира Воробьева. Об особенностях пастырского окормления иеромонахом Павлом (Троицким) своих чад отец Владимир рассказывает в публичной лекции, произнесенной им в Вильнюсском кафедральном соборе 19 октября 2013 года.

Живой журнал

«Он не хотел ничего для себя: ни славы, ни похвалы» Память иеромонаха Павла Троицкого тесно связ

Память иеромонаха Павла Троицкого тесно связана с жизнью московских приходов и основанием Свято-Тихоновского университета и Свято-Петровской школы. 28 января, в день преподобного Павла Фивейского, празднуется день тезоименитства отца Павла. Он был великим подвижником благочестия XX века, о чем свидетельствуют наши современники – его духовные чада, с которыми находящийся в затворе отец Павел был связан годами переписки.

Епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон:

– Я, будучи очень грешным человеком, не могу рассуждать, что было главным подвигом его жизни. Могу только сказать, что отец Павел поражал своей верой, верой несомненной, твердой, мужественной, радостной, верой совершенной, верой живой. Поражал своим глубочайшим смирением при очень высоких духовных дарованиях, своей любовью, которая выражалась в том, что, будучи уже в преклонном возрасте и будучи больным, он вникал во все частности жизни людей, которые жили в мире, совершенно отличном от его мира, не гнушался этими людьми, плакал об их грехах и помогал молитвой и советом людям, которые и не знали о его существовании.
Если бы не отец Павел, страшно представить, что было бы со мной и многими людьми, которых Бог через отца Павла призвал к покаянию, которым открыл волю Божию и показал реальный путь в Царство Небесное.

Отец Павел – один из величайших святых не только в истории двадцатого века, но и во всей истории Православной Церкви.

На вопросы сотрудника сайта ответил ректор ПСТГУ протоиерей Владимир Воробьев.

– Осенью 2011г. исполняется двадцать лет с того момента, как стало известно о кончине иеромонаха Павла (Троицкого). Что удалось за это время узнать об отце Павле? Какая работа проводилась для того, чтобы приблизить его таинственный образ и почтить его память?

– За прошедшие годы мы постарались собрать новый материал о жизни отца Павла, найти документы, узнать подробности. Необходимо заново изучить и проанализировать письма отца Павла, так как далеко не все его письма были опубликованы. Мы надеемся издать новое расширенное издание книги об отце Павле, но предстоит еще очень большая работа. То, что более всего на первый взгляд интересует, – место, где он жил, где он похоронен, – мы узнать не смогли. И это (для меня это очевидно) связано с желанием отца Павла остаться в неизвестности. Мы знаем, что отец Павел мог творить удивительные чудеса. И если он хотел оставаться неизвестным, то, видимо, Господь исполнил его желание.
Очень многое сбылось из того, что он благословлял и предсказывал, мы имеем очевидные плоды тех начинаний, которые были осуществлены в жизни нашей общины, нашего прихода по его благословению. Можно также проследить, как исполнилось его благословение, на судьбах очень многих людей. Но эти люди – рядом с нами, и поэтому писать об этом не стоит. Связь с отцом Павлом мы чувствуем постоянно, всегда. Маленький пример: у меня один внук родился на день ангела, а другой, только что, – на день рождения отца Павла.
– Вопрос о канонизации отца Павла остается нерешенным?
– Высказанное некоторыми людьми предположение о том, что отца Павла вообще не было, что все повествование о нем не более чем легенда, а, может быть, даже чья-то злонамеренная подделка, даже странно обсуждать, так как осталось более 300 его писем к очень известным священникам, они регулярно переписывались с ним в течение многих лет, и эта переписка оказала огромное влияние на их жизнь. Но в Комиссии по канонизации хотят иметь четкие, конкретные, документальные данные о его жизни. У нас таких данных не хватает, потому что отец Павел специально скрывался и специально этих данных не хотел оставить. По-видимому, он каким-то образом переменил свое имя, жил под другим именем и поэтому не мог о себе широко заявлять. Жил он в затворе, ни с кем не виделся, к себе не разрешал приезжать и сам никуда не выезжал, личное общение ни с кем не поддерживал. Поэтому недостающих документальных данных мы получить не можем, хотя многократно пытались это сделать.
Нет ничего удивительного в том, что отец Павел не канонизирован. Он был подвижником такого духа, как «един от древних». И сам писал в письме, что хотел бы умереть в безвестности. Никаких прославлений не земле он не хотел, а Богу все известно.
– Мы все помним слова из письма отца Павла: «Мягкий духовник – беда для пасомых». Не могли бы Вы привести еще какие-либо наставления из его писем?

– У него в письмах есть много удивительных слов. Например:
«Ты знаешь,… вижу, что дух времени захватил многих… Если кто что-то сделал, то он может свои дела добрые на вид поставить. Это противно, и лучше было бы, чтобы они никогда ничего никому доброго не делали. Я это пишу со всей ответственностью – что это так».

Несмотря на долгие уже прошедшие годы, я думаю, что только молитвами отца Павла, его благословением нам удается что-то из того, что мы делаем. Вся наша деятельность, связанная с Университетом и другими нашими делами, приходская деятельность, которая, несмотря ни на что все-таки в чем-то успешна, является самым настоящим чудом. Непонятно, как это все могло осуществиться, так как в современном мире нет для этого условий. Как случилось, что построено здание для нашей школы с прекрасным храмом? Как появились здания для Университета? Все это послал Господь молитвами отца Всеволода и отца Павла.
– Знал ли отец Павел о намерении открыть в 1991 году первые Богословские курсы?

– В 1990 году мы с отцом Александром Салтыковым, отцом Аркадием Шатовым, отцом Дмитрием Смирновым организовали Братство во имя Всемилостивого Спаса, затем вместе с другими священниками (отцом Глебом Каледой, отцом Владиславом Свешниковым, отцом Сергием Романовым и иными) открыли Богословско-катехизаторские курсы. На мой вопрос отец Павел ответил:
«Есть благословение Божие на все твои начинания».

– Когда Вы лично вступили в переписку с отцом Павлом? Вы узнали о его существовании от отца Всеволода?
– Нет, раньше. Первый раз я услышал о нем, наверное, в 1968 году, потом, несколько позже, я устно передавал вопросы отцу Павлу. В 1971 году мне разрешили написать ему первое письмо. Умер мой духовник, и я написал письмо отцу Павлу, спрашивая, что мне делать. Отец Павел благословил меня идти к отцу Всеволоду. Так что я к отцу Всеволоду пришел по благословению отца Павла.
– Каковы главные черты духовного облика отца Павла?
– Можно назвать самые разные христианские добродетели. В нем было духовное совершенство, во всем являлись, конечно, и смирение, и кротость, и любовь. Меня в нем очень поражает его подлинность, всецелая преданность Богу. Он во всем шел до конца, ни в чем он не терпел никакой подделки, никакой двусмысленности, ничто внешнее ему было не нужно. Он не хотел ничего для себя, ни славы, ни похвалы, ничего материального. Он хотел только одного – быть с Богом. Всю жизнь он старался жить по воле Божией, и Господь даровал ему знание Своей воли. Эта всецелая преданность Богу характерна для всех подвижников, в жизни отца Павла она тоже проявлялась удивительно полно и ярко.

Протоиерей Иоанн Каледа:

– Моя мама еще в довоенные годы, после кончины старца отца Георгия Лаврова, окормлялась у отца Павла. Я помню, когда мы были маленькими, молились об упокоении отца Павла, потому что о том, что он жив, тогда не было известно. Дело в том, что отец Павел, после того как вышел из заключения, фактически ушел в затвор и о своем существовании никого специально не извещал. Был узкий круг людей, прежде всего, Агриппина Николаевна, с кем отец Павел вел переписку. Повторное знакомство с отцом Павлом произошло где-то в середине 70-х годов.
В то время в Москве умер тайный священник, отец Роман (Ольдекоп), и перед его матушкой Анной встал вопрос, как поступить с имуществом отца Романа: где держать священнические облачения и, тем более, богослужебные предметы, к которым мирянам даже прикасаться нельзя. Этот вопрос она и задала в письме отцу Павлу. Пришел ответ: «Отдать отцу Глебу». Ответ отца Павла поставил всех в тупик, потому что на тот момент в Москве был известен только один отец Глеб – находившийся под запретом священник Глеб Якунин. Но тут один из присутствующих, Андрей Борисович Ефимов, ныне зам. декана миссионерского факультета ПСТГУ, сказал: «Я знаю отца Глеба, которому это все нужно передать». Тогда он имел в виду отца Глеба Каледу.
Дело в том, что отец, рукоположенный митрополитом Ярославским и Ростовским Иоанном (Венландом), был тайным священником и считал себя клириком Ярославской епархии, хотя служил в тайном домовом храме в Москве. Вот с этого момента отец начал переписываться с отцом Павлом. После этого многие вопросы нашей семьи решал отец Павел. Когда в 1981 году я сделал предложение своей будущей жене Ирине, которая была духовной дочерью отца Глеба и знала об отце Павле, в ответ она сказала: «Хорошо, если будет благословение отца Павла». Было написано отцу Павлу письмо, писал отец Глеб, но вопрос формулировала Ирина, ныне моя матушка. Агриппина Николаевна рассказала, что она принесла письмо, а отец Павел ей одновременно передал свое запечатанное письмо, в котором были прямые ответы, да к тому же именно в тех выражениях, в каких вопросы и задавались. Это яркое свидетельство прозорливости батюшки.
Другой случай, связывающий отца Павла непосредственно с нашей с Ирой семьей, связан с нашей квартирой, который мы ему обязаны. Когда мы поженились, мы жили в родительской квартире. Она была весьма просторная – пять комнат, но одна из них была изолированная, там был кабинет отца Глеба, его домовый храм, три комнаты были проходные, а последняя была очень маленькая – шесть квадратных метров. Кроме нас с женой, в тот момент там жили мои родители, два брата и сестра. Во многом именно из-за планировки жить такому количеству народа в одной квартире было очень сложно, поэтому с первых месяцев нашей семейной жизни отец Павел нас благословлял: «Хлопочите о квартире, – и добавлял, – будет гнездышко, будет».

Мы долго снимали жилье и хлопотали о собственном; потом у нас появилась Катя, хлопоты пошли по второму кругу, затем появился второй ребенок, потом третий, мы все хлопотали, хлопотали, а нам все – отказы, отказы, отказы. В это время у моей сестры, ныне игумении Иулиании, настоятельницы Зачатьевского монастыря, обнаружилась открытая форма туберкулеза. Мы были уверены, что это является достаточно веским основанием для того, чтобы нам, молодой семье с малыми детьми, дали отельную жилплощадь. Но в органах жилотдела так не считали, пояснили, семья одна, лицевой счет один. В виде исключения выделили однокомнатную квартиру моей сестре.
Тут уже мы посчитали, что все методы исчерпаны. Но только сестра прописалась в новой квартире, как через два дня приходит письмо от отца Павла, в котором без каких-либо наших предварительных вопросов было написано: «Подумайте для Вани о кооперативе». Узнав о таком совете, я был в шоке. Дело в том, что я бы был счастлив получить двухкомнатную квартиру от государства, но кооператив – это хомут на всю жизнь.

Мы тогда ждали четвертого ребенка и решили, что если уж браться за это дело, то речь должна идти о четырехкомнатной квартире. Однако я четко знал, что такая квартира тогда стоила 25 тысяч рублей, а для меня, что десять тысяч, что сто тысяч, что двадцать пять – все было одинаково запредельно. Услышав об этом, отец Глеб выдержал паузу и говорит: «У меня вчера был отец Василий Евдокимов».
Это был один из духовных чад отца Сергия Мечева, также прошедший лагеря и ссылки. Именно он благословлял маросейцев на хлопоты по возвращению храма и скончался на следующий день после его освящения, на всенощной под престольный праздник во время пения «Ныне отпущаеши». Он стал первым, кого отпевали в новоосвященном храме, причем дьякон держал в руках огарок свечи из старого маросейского храма, который отец Василий сохранил со времен его закрытия.
Отец Глеб сказал, что вчера у нас был отец Василий Евдокимов и передал нам на пять тысяч ассигнаций государственного займа со словами: «Может, Ване на квартиру». Если рассуждать по-мирски, ни отец Василий не мог знать о грядущем благословении отца Павла, ни отец Павел не мог знать, что отец Василий принесет такое пожертвование. Эти пять тысяч явились основой первого пая; через какое-то время мы вступили в кооператив. В начале 90-го года внесли первый взнос, причем милостью Божией обошлись без долгов: немножко помогли мои родители, немножко Ирина мама, потом какие-то дальние знакомые и друзья. Как-то все удивительным образом собралось, и в 91-м году мы въехали в квартиру, а остаток, более половины стоимости квартиры, мы внесли в декабре 92-го года без ущерба для месячного семейного бюджета. Тогда был очередной кризис, очередной обвал денег, цены все поползли, но наш дом оказался одним из последних, прошедших по старым ценам. Вот таким образом своей квартирой мы обязаны благословению отца Павла.

Емельянова Оксана Васильевна:

– Мне очень дорога память отца Павла и известно множество примеров его старческой прозорливости, проявлявшейся в его советах. Однако какие-то из них не имеют ко мне прямого отношения, а уж те, которые имеют, слишком личные, чтобы я могла раскрыть хоть какие-то детали. Так, например, в одном письме к отцу Владимиру Воробьеву отец Павел поименно перечисляет всех восьмерых членов нашей семьи, и в самом этом перечислении я сразу увидела ответ на мое молитвенное обращение.
Я навсегда запомнила рассказ отца Всеволода, который услышала на первой у него исповеди. Тогда он, не называя еще имени отца Павла, сказал, что у него есть духовник, с которым он переписывается через нарочных, так как письма по почте в те годы отправлять было невозможно. Как-то раз отец Всеволод вручает посланцу письмо и с ним небольшой презент – посылочку с авторучкой и носками, а сам при этом получает в руки письмо, открывает его и читает: «Спасибо за авторучку, спасибо за носки…» Тогда я была неофиткой, читала духовную литературу и вовсе не удивилась, ведь это просто христиане, которые просто молятся. Один молится и посылает, а другой молится, и посылка еще не дошла, как он получает ответ. Все нормально, все как в первые века христианства…
Беседовали Ольга Стриевская, Станислав Колотвин.

Posted on Jan. 28th, 2011 at 02:57 pm | Link | Leave a comment | Share | Flag

Источники:

http://vk.com/club50004851
http://zachatevmon.ru/?p=16572
http://al-liturg.livejournal.com/154526.html