Объединение старообрядчества. Диалог Церкви со Старообрядчеством: проблемы и перспективы

Объединение старообрядчества. Диалог Церкви со Старообрядчеством: проблемы и перспективы

Иоанн Миролюбов: Диалог Церкви со Старообрядчеством: проблемы и перспективы

Когда на повестке дня стоит сохранение национальной идентичности, имеет смысл взглянуть хотя бы чуть-чуть повыше своего забора. А вдруг за этим забором не враг, а сосед, которому грозят те же опасности, едва ли преодолимые в одиночку?

Многим старообрядчество представляется неким монолитным образованием. Между тем оно достаточно сложно структурировано как в церковном, так и в социальном отношении — от таежных скитов до вполне светских городских слоев. Более того, старообрядчество разрозненно, состоит из мало общающихся между собой больших и малых групп верующих. С одними старообрядческими согласиями и группами верующих диалог, причем диалог продуктивный, возможен, с другими он попросту немыслим. Одни старообрядческие сообщества состоят, по определению Поместного Собора Русской Православной Церкви 1971 года, из “православно верующих христиан”, другие, в зависимости от степени самоизоляции, постепенно становятся на путь обретения признаков сектантских образований. Понятно, что поэтому конструктивный диалог принципиально возможен далеко не со всеми старообрядцами.

Выскажем некоторые предварительные замечания. При всей ясности понятия диалога, как беседы или переговоров двух сторон, в церковной жизни сложился свой стереотип понимания этого термина. Здесь под диалогом обычно понимается организованный двухсторонний переговорный процесс, преследующий какую-либо позитивную цель — объединение Церквей, создание общей вероучительной формулы и т.д. В отношении со старообрядцами пока реально речь может идти всего лишь о попытках найти общий язык для потенциально возможного диалога. Поэтому правильнее бы эту фазу отношений именовать, например, собеседованиями, имея в виду под ними такую форму диалога, когда целью ставится не создание некоего совместного продукта, а просто попытка понять друг друга. Для начала дальнейшего движения вперед необходимо прийти к пониманию, лучше обоюдному, что конкретно нас разъединяет. А для этого нужны встречи, собеседования, может быть даже дискуссии, пусть формально ни к чему не обязывающие, но позволяющие глубже понять друг друга.

На сегодняшний день важно, чтобы результаты таких собеседований стали доступными для всего русского православного сообщества, то есть как для чад Русской Православной Церкви, так и для старообрядцев, поскольку и тем и другим они могут принести несомненную пользу. На наш взгляд, именно возможность самоуглубления в русскую национальную историю ценна в таких собеседованиях, поскольку может способствовать поиску конструктивных решений на будущее.

Если говорить о проблемах, возникающих при сегодняшних попытках наладить общение со старообрядцами, то одна такая проблема уже названа — до сих пор не только не предпринималась совместная попытка объективно осмыслить явления прошлого с позиций современности, но отсутствует общая терминологическая база для этого. Приведем простой пример: абсолютное большинство представителей одного из двух крупнейших согласий старообрядцев-поповцев”, имеющих уже несколько лет свою небольшую духовную семинарию, справедливо утверждают, что у членов этого согласия есть с Русской Православной Церковью обрядовые и канонические разногласия, но нет догматических, вероучительных; многие же представители другого согласия постоянно подчеркивают наличие также догматических расхождений, неизменно приводя в пример именно обрядовые.

В этом заключается другая проблема в налаживании общения. С одной стороны, в дораскольных книгах, скажем, крестное знамение, в соответствии с мироощущением того времени, называлось “догматом”, что вызывает трудности в попытках взаимопонимания, но трудности преодолимые, если принципиально не отрицать ценности усвоения исторических и богословских наук. Но, с другой стороны, крупные старообрядческие согласия вобрали в себя за последние 10-15 лет достаточно большое количество людей, не воспитанных в старообрядческой традиции, но воинствующе настроенных против Русской Православной Церкви. Людям этим свойственна удивительная для воцерковленных христиан агрессия и непримиримость. С характерной для неофитов активностью они неустанно изыскивают в Русской Православной Церкви все новые и новые “ереси”, внося в ряды своего сообщества всевозможные нестроения и нервозность. Не хотелось бы ошибаться, но, кажется, здоровые духом и исконно принадлежащие к старообрядчеству приверженцы церковной старины все же интуитивно начали распознавать явно чужие голоса в своей среде, достаточно откровенно дирижируемые той же палочкой, которой управляется и так называемое “альтернативное православие”.

К сожалению, определенную проблему в развитии общения создают некоторые СМИ, в особенности светские, привыкшие искать сенсации и не обремененные чувством ответственности за содержание своих публикаций. Разумеется, развитое церковное сознание не может признать состояние церковного раскола явлением естественным и нормальным. Но чувство скорби не должно заслонять чувство реальности — ни о каком объединении со старообрядцами в настоящее время речь не идет. Как бы громко ни призывала нас христианская совесть покончить, и побыстрее, с грехом раскола, исходить следует из объективной действительности. Излечение многовекового раскола, породившего и насилие, и обиды, и недоверие, и взаимное отчуждение, если в принципе и возможно, то требует подхода тонкого, деликатного, не терпящего суеты и торопливости. В старообрядчестве сейчас немало людей, не готовых не только к диалогу, но даже к общению с православными. Следует всячески приветствовать, что большинство современных лидеров старообрядчества проявляет готовность к общению и сотрудничеству с Русской Православной Церковью. И не однажды приходилось слышать от этих людей справедливые сетования на сообщения масс-медиа о якобы уже ведущихся переговорах об объединении. Такие сообщения сегодня можно оценивать как провокационные, возможно, ставящие целью только усложнить общение, поскольку они не соответствуют действительности и поскольку реакция на такие сообщения разных групп верующих может существенно различаться. Следует помнить, что христианская добродетель тиха и некриклива по своей природе, а ее противники, сколь бы скромным ни было их число, способны многое разрушить и многие сердца смутить.

В целом можно сказать, что взаимоотношения со старообрядчеством сейчас развиваются динамично, хотя и не без определенных трудностей. И главной целью этих отношений в настоящее время можно было бы назвать достижение осознанного понимания не только многими старообрядческими лидерами, но и большинством верующих, что поддержание общения с Русской Православной Церковью сегодня и для них, и для нас не просто полезно, но и необходимо. И речь сегодня идет не о молитвенном общении, чего боятся многие старообрядцы, озабоченные сохранением своей идентичности. Когда на повестке дня стоит сохранение национальной идентичности, имеет смысл взглянуть хотя бы чуть-чуть повыше своего забора. А вдруг за этим забором не враг, а сосед, которому грозят те же опасности, едва ли преодолимые в одиночку?

Диалог со старообрядцами должен быть открытым и свободным

Впервые после нескольких веков гонений на старообрядцев и последующего преследования Русской Православной Церкви при советской власти сегодня возникли благоприятные условия для богословского, исторического и культурного диалога между Церквями древнего и нового обрядов. Постепенно намечаются пути к взаимному узнаванию, но обеим сторонам необходимо обсудить ряд вопросов о взаимных расхождениях в догматике и мировоззрении, церковно-исторические и практические проблемы.

— Отец Георгий, как в Санкт-Петербургской епархии развивается диалог со старообрядчеством? Можно ли говорить о том, что в перспективе будет сформирована программа такого взаимодействия?

— Сегодня официально утвержденной программы сотрудничества со старообрядческими согласиями нет. Но есть ряд проблем, которые требуют двустороннего обсуждения, например, вопросы о соотношении догмата и обряда, о различии мировоззрений XVII и XXI веков. Прошедшая в апреле 2007 года конференция стала первым шагом на пути к диалогу. Постепенно появляются новые идеи и предложения, которые касаются как культурной программы, так и церковно-исторических и практических вопросов.

— Кто сегодня участвует в этом диалоге?

— Контакты со старообрядческими согласиями Санкт-Петербурга начались с приглашения священников различных согласий выступить перед слушателями миссионерских курсов Санкт-Петербургской епархии. Откликнулись священники Русской Православной старообрядческой Церкви (РПСЦ), Русской Древлеправославной Церкви (РДЦ) и единоверческий (Русской Православной Церкви) священник. Каждый из выступавших высказывал точку зрения старообрядцев своего согласия на реформы XVII века, описывал историю своего согласия, говорил о современном положении дел в общинах. Слушатели курсов активно задавали вопросы, выясняя для себя многие неясные, мифологизированные и спорные мнения о старообрядчестве. Затем все они были приглашены участвовать в конференции, задача которой состояла в первом публичном знакомстве друг с другом и в осмыслении прошлого с точки зрения современных позиций.

— Какие основные темы были затронуты на апрельской конференции?

— Как вы знаете, 19 апреля 2007 в Святодуховском корпусе Свято-Троицкой Александро-Невской лавры по благословению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира прошла конференция «История и современное положение старообрядчества в Санкт-Петербурге». С докладами выступили представители РПЦ (в том числе единоверия), РПСЦ, академической науки в лице ученых из Института русской литературы РАН (Пушкинского Дома), Русского музея и Санкт-Петербургской консерватории. Основная задача конференции состояла в том, чтобы дать возможность увидеть и услышать друг друга представителям древнего и нового обряда русского Православия.

Приветственное слово к участникам и слушателям конференции произнес председатель Миссионерского отдела протоиерей Александр Будников, а основной доклад сделал священник Геннадий Чунин, настоятель Покровской старообрядческой общины Санкт-Петербурга (РПСЦ, Белокриницкое согласие). Он кратко обрисовал старообрядческую точку зрения на историю разделения Церкви и привел наиболее характерные примеры ошибок, совершенных в процессе реформ и уже исправленных в новообрядных богослужебных книгах. Отец Геннадий процитировал постановления Поместного Собора РПЦ 1971 года об отмене клятв на старый обряд и лиц его исповедующих. Он с сожалением отметил, что данные постановления, а также ряд других, принятых в последнее время Патриархом Московским и всея Руси Алексием и Священным Синодом РПЦ, не только не исполняются, но и вообще неизвестны широкому кругу прихожан и священнослужителей, что приводит к повторению ошибок миссионерства XVIII–XX веков и усугублению взаимной неприязни и непонимания. В своем докладе о. Геннадий также рассказал об истории старообрядческих белокриницких общин Санкт-Петербурга, о начале восстановления храма в Транспортном переулке, недавно переданного городскими властями РПСЦ. Он выразил надежду, что данная конференция улучшит осведомленность рядовых верующих о древних корнях русской Церкви.

Историческое и культурное богатство старообрядчества раскрыли в своих докладах ученые из различных академических заведений города. Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Библиотеки Академии наук Н.Ю. Бубнов рассказал о богатстве книжной культуры старообрядчества, сохранению которого он посвятил свою жизнь. Эту тему продолжило выступление старшего научного сотрудника Пушкинского Дома Г.В. Маркелова — «Старообрядцы-поморцы: три портрета». Он поделился личными воспоминаниями о встречах с поморцами, из которых одним из самых выдающихся был Иван Никифорович Заволоко. И.Н. Заволоко посвятил свою жизнь сохранению и распространению старообрядческих традиций и письменности, а под конец жизни он передал свое собрание в фонды Пушкинского Дома, и сейчас оно доступно для исследователей и любителей книжной старины.

Ф.В. Панченко, декан музыковедческого факультета Санкт-Петербургской консерватории, зав. кафедрой древнерусского певческого искусства, уже несколько лет подряд руководит подготовкой ежегодных Бражниковских чтений, которые продолжают традиции Общества любителей древней письменности. Ее доклад в основном касался музыкальных аспектов древней традиции.

Ведущий научный сотрудник отдела древнерусского искусства Русского музея, кандидат искусствоведения Н.В. Пивоварова прокомментировала слайды с изображением древних икон и литых крестов, а также других предметов старины из фондов Русского музея.

Иерей Петр Чубаров, настоятель единоверческого Никольского храма, выступил с докладом «Старый обряд в РПЦ», в котором он изложил единоверческую точку зрения на историю разделения Церкви и на процесс воссоединения старообрядцев с Матерью-Церковью.

Евгений Юферев (Москва) представил доклад «К вопросу о преемственности Белокриницкой иерархии. Личность митрополита Амвросия». Его ключевым тезисом стало утверждение, что на сегодняшний день не найдено никаких документов, свидетельствующих о запрещении в служении митрополита Амвросия (первого Белокриницкого епископа) ни до, ни после его присоединения к старообрядчеству.

К участию в конференции были приглашены, но не смогли присутствовать представители РДЦ (Новозыбковское согласие) и старообрядцы-поморцы.

Затем последовало выступление мужского и женского хора Покровской старообрядческой общины, в котором чтения Евангелия в дониконовской огласовке иллюстрировались молитвенными песнопениями. Присутствующие вживую смогли ощутить духовный настрой старообрядческой молитвы. Возможно, старообрядческие молитвы впервые звучали в стенах Лавры.

Мне довелось подводить итог этой встрече, и я не мог не привести в качестве примера конструктивного подхода к преодолению расколов воссоединение РПЦЗ с Патриаршей Церковью. Затем было процитировано покаянное заявление Архиерейского Собора РПЦЗ 2000 г. относительно старообрядцев, являющее собой прекрасный пример христианской любви и смирения. Однако невозможно было без сожаления упомянуть о принятии старообрядцами-поморцами в 2006 г. определения «об исторической исчерпанности поисков благочестивого священства в сем мире», что ставит серьезное препятствие к диалогу с ними.

Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир поблагодарил организаторов и участников конференции и выразил надежду, что поиск путей, ведущих к единству православных христиан, продолжится.

Все участники конференции выразили мнение, что спокойный и взвешенный богословский, исторический и культурный диалог русских православных Церквей древнего и нового обрядов необходимо продолжать.

— Были ли дискуссии, и по каким вопросам?

— На первой конференции мы, скорее, просто обменялись мнениями, поговорили в неформальной обстановке. Начинать конструктивную дискуссию, обмен мнениями между участниками следует лишь тогда, когда будет установлено минимальное человеческое доверие. Учитывая, насколько тяжело пострадали старообрядцы от гонений в прошлом, некоторые темы воспринимаются очень остро.

— Каковы дальнейшие планы?

— В январе 2008 года мы планируем провести концерт знаменного пения в Святодуховском корпусе Александро-Невской лавры. Участники подтвердили свое согласие, день уже зарезервирован. Надеемся, это поможет лучше понять атмосферу старообрядческого богослужения.

Весной мы хотим провести церковно-научную богословскую конференцию, на которой хотелось бы обсудить наши взгляды на события XVII века. Для такого разговора до сих пор просто не было времени. Сначала начались гонения на старообрядцев, а потом советская власть загнала всех в подполье.

Каждая из сторон участвует в контактах, насколько сама считает нужным и насколько позволяют возможности, это свободный диалог равноправных сторон. К участию в конференции приглашаются историки и священники, исследующие вопросы разделения Церкви в XVII веке.

Объединение старообрядчества. Диалог Церкви со Старообрядчеством: проблемы и перспективы

Митрополит Андриан пробыл главой крупнейшего старообрядческого согласия –белокриницкого, официально называющегося Русская Православная Старообрядческая Церковь (РПСЦ), недолго – немного более года с апреля 2004 года по август 2005. Однако перемены, произошедшие за время его правления, привели к оживлению старообрядческой церковной жизни и радикальным изменениям положения старообрядчества в российском обществе. Старообрядчество перестают считать умирающей сектой, состоящей из малограмотных старух, для которых вера состоит из любви к упрямому повторению потерявших смысл обрядов и формул.

Политика Андриана с первого дня его правления вызывает жаркие споры. В чем ее суть? Насколько его курс соответствует старообрядческой традиции? Не явлется ли он скрытым обновленчеством? Не приведет ли он старообрядцев к подчиненному, зависимому положению от светских властей и РПЦ? К каким конкретным результатам она, вероятнее всего, может привести? А после смерти митрополита возникает еще один вопрос: каковы перспективы продолжения политики Андриана, когда его не стало? В этой статье я попытаюсь проанализировать ситуацию и ответить на эти вопросы.

Практически не обсуждалась собственно внутрицерковная политика Андриана. Просто потому, что она не вызывала серьезных возражений. Что он успел сделать в этой сфере (и очень важно добавить, чего он не делал)? В богословии, богослужении, принципах внутреннего устройства своей церкви он ничего не пытался менять. Первейшее внимание он уделял духовному образованию. Андриан проявил твердую волю, добившись, того, что Духовное училище (которое до него то работало, то не работало, то принималось решение о его переносе в Кострому) на Рогожке стало исправно функционировать. В РПСЦ многие десятилетия существует острая нехватка духовенства. Андриан успел рукоположить 21 священника и 15 диаконов. Он упорядочил систему церковного управления. В РПСЦ десятилетиями существовали епархии, не имевшие архиереев. За свое короткое правление он поставил епископов на некоторые кафедры, для других нашел достойных кандидатов, но не успел их рукоположить. Если бы он правил еще года два, проблема очевидно была бы решена. Возглавив РПСЦ, он столкнулся с всевластием так называемого гусевского клана, претензии которого на доминировании в РПСЦ фактически привели к расколу. Андриан укротил безмерные аппетиты «гусевцев». Тем не менее, он не стал преследовать всех представителей клана, и наиболее достойные из них продолжают занимать видное место в церкви. Раскол был преодолен. Андриан заметно ослабил существующее напряжение между традиционными старообрядцами и неофитами. Атмосфера в РПСЦ явно улучшилась. Таким образом, внутрицерковная политика Андриана не могла вызвать серьезной критики. Ее благотворность для РПСЦ очевидна. Можно, правда, сказать об одной сфере деятельности, находящейся на стыке внутри – и внешнецерковной политики – о миссионерстве. Продекларированные им неоднократно намерения развернуть миссионерскую деятельность могли вызвать определенное напряжение и внутри церкви и вне ее, но это стремление не успело выразиться в каких- то реальных шагах. Поэтому оно и не вызвало публичной реакции.

Предметом основных споров и дискуссий стали кардинальные изменения в отношениях с общественностью, государством и РПЦ (надо добавить: и наметившаяся перспектива в отношении других христианских конфессий).

До Андриана руководство РПСЦ продолжало политику самоизоляции, которой последовательно придерживалось в советское время (и которая в советское время себя оправдывала): необходимый минимум контактов с властями, сотрудничество с научной и культурной общественностью только по инициативе светских партнеров, да и то по-преимуществу без участия епископата РПСЦ. Редкие и обычно бессодержательные интервью рядовых сотрудников митрополии (серьезное исключение – публичные протесты РПСЦ против принятия закона о свободе совести 1997 года). Никаких контактов с РПЦ и представителями других конфессий. Андриан полностью отказался от этих обычаев.

Среди его новаций наименьшее внимание было уделено установлению рабочих контактов с учеными, занимающимися старообрядчеством, с музеями, с музыкантами. Однако эти инициативы имели большое значение для позиционирования старообрядчества в обществе, для понимания общественностью, что такое старообрядчество. Митрополит решительно изменил отношение своей церкви со СМИ. Он дал много интервью центральным и местным светским СМИ, в которых не боялся затрагивать самые спорные вопросы. Некоторые ответы Андриана до сих пор вызывают недоумение в старообрядческой среде. Например, о возможности объединения с РПЦ и том, что старообрядцы могут сотрудничать с новообрядческой церковью в противодействии «сектам». Проблемы РПСЦ и конфликты внутри нее попали на всеобщее обозрение. РПСЦ, наверное, сейчас самая открытая конфессия в России, все ее проблемы и конфликты публично обсуждаются. Это лишь подняло ее авторитет.

Самыми спорными из инициатив Андриана была политика, направленная на сотрудничество с властями и установление диалога с РПЦ.

Митрополит проявил чрезвычайную активность во взаимодействии с различными властными структурами, добиваясь поднятия автритета РПСЦ, повышения ее официального статуса и содействия властей в удовлетворении материальных нужд (в основном в возвращении храмов, предоставлении земельных участков для строительства и финансовой помощи в ремонте, реставрации и строительстве). Андриану удалось добиться своего назначения в Президентский совет, он был приглашен для участия в некоторых торжественных государственных мероприятиях. Из этого старообрядцы стали делать вывод, что за РПСЦ признан статус так называемой «традиционной конфессии», что обеспечит ей возможность диалога с властью. На региональном уровне митрополит добился крупных успехов в трех случаях. Московские власти взялись за счет городского бюджета восстановить комплекс зданий Рогожского кладбища, в Петербурге власти вернули здания двух церквей, обещали содействие в воссоздании разрушенного храма на Громовском кладбище и создании епархиального центра, в Казани республиканские власти отреставрировали два храма и обещали помочь в строительстве храма в Набережных Челнах. В остальных регионах Андриан не добился ничего существенного. Впрочем, для короткого правления Андриана все это вместе взятое – очень большой успех.

Однако митрополит не ограничивался лишь отстаиванием корпоративных интересов своей церкви (этим он как раз менее всего интересен). РПСЦ под его руководством претендовала на роль морального и духовного учителя власти.

В одном из своих интервью он заявил: «для Церкви важно, чтобы власть была законной, честной и справедливой. Церкви не нужно разбираться в политических механизмах, а нужно оценивать политические и общественные результаты деятельности власти и духовный облик людей, олицетворяющих то или иное правление. И здесь слово Церкви должно звучать всегда» (Портал Кредо. 11. 02. 2005).

На Освященном соборе 19 октября 2004 года Андриан заявил о своей патриотической позиции: «Это неправда, что старообрядческой Церкви от государства нужно только нечто утилитарное, как например, возвращение недвижимости и т. п. Отношения Церкви и власти намного сложнее. Они определяются, прежде всего, тем, что у них есть общая забота – сбережение русского народа …В начале XXI века русский народ оказался в сложном положении: с одной стороны, продолжающаяся экспансия западных ценностей, с другой стороны – наступление различных экзотических верований. Все это происходит на фоне тяжелой экономической ситуации в стране, упадка трудолюбия и рождаемости, роста преступности, наркомании и пьянства. В итоге уже реально просматривается угроза распада российского государства.

В ответ на эту угрозу государство видит необходимость опереться на общественное согласие, на проверенные веками формы устроения духовной жизни. Поэтому все, что касается, инициатив нашей власти по спасению российской государственности, народа, мы поддерживаем, и, если это не противоречит устоям нашей веры, христианской нравственности, мы должны в этом участвовать».

Важнейшими ценностями, приверженность которым Андриан провозглашал неоднократно, были политическая свобода и демократия: Свобода выбора, предусмотренная современным законодательством, это историческая победа нашего общества. Мы, старообрядцы, и вообще все верующие люди многим обязаны этой свободе. Не стоит об этом забывать (“Завтра”, 23 июня 2004).

«Убеждены, что оптимальным вариантом отношений государства и Церкви может стать ее существование в условиях свободы вероисповедания, сбалансированного и справедливого законодательства, а также равноудаленности всех конфессий от государственной власти. Это поможет избежать межконфессиональных конфликтов и создать почву для ровных отношений между разными религиозными объединениями. Для нас, христиан, важно и то, что, чрезмерно сближаясь с государством, Церковь вынуждена приглушать голос своей совести, становиться равнодушной к проблемам народа, закрывать глаза на греховные дела политических деятелей, а иногда и оправдывать их злодеяния. Но да не будет этого. Соглашаться с такой позицией означает противоборствовать христовой правде и христовой истине… Несмотря на гонения, наша Церковь не претендует на какое-то особое отношение со стороны государства. Мы не собираемся навязывать веру Христову через государственные учреждения, образование, влезать со своими услугами в министерства и благоустраивать жизнь клириков за казенный счет. Однако хотелось бы видеть со стороны государства справедливое отношение к старообрядчеству, учет его заслуг перед обществом, российской и мировой культурой. В первую очередь это касается возвращения принадлежащих нам храмов, посильной помощи в их восстановлении и реставрации, возврата движимого церковного имущества – икон, книг, облачений, утвари. К сожалению, сегодня многое из старообрядческого имущества, накопленного столетиями, активно присваивается другими конфессиями. Так, например, сотни старообрядческих икон (только такие ценятся на Западе), задержанные на таможнях страны, “возвращаются” Московской патриархии. По мнению специалистов, это похоже на очередную, уже пятую по счету после раскола экспроприацию старообрядческого имущества (Парламентская газета 11. 10. 2004).

Можно сказать, что в политической позиции Андриана было три основных пункта: патриотический (возрождение русского народа и укрепление российского государства на основе традиционной духовной культуры), демократический (приверженность демократии, свободе совести и другим политческим свободам) и моральный (осуждение несправедливых решение власти, имущественного и социального расслоения, коррупции). Последний пункт, правда, только декларировался, но по частым обращениям к нему Андриана можно сделать вывод о том, что он не собирался останавливаться на одних декларациях. Иерей Алексий Лопатин, один из ближайших сотрудников митрополита, в интервью мне в мае 2005 года утверждал: «Церковь должна защищать сирых и слабых, осуждать произвол, призывать власть к принятию справедливых и милосердных решений. Митрополит Андриан видит в этом одну из миссий Церкви. Владыка хочет влиять власть, чтобы ее действия были нравственными и гуманными. Он будет это делать». У митрополита не оставалось времени для таких действий, но направление действий было указано и усвоено его окружением. Трудно предположить, что власть обрадуется, если старообрядцы в будущем пойдут в этом направлении.

Источники:

http://pravaya.ru/leftright/472/4249?print=1
http://e-vestnik.ru/church/dialog_so_staroobryadtsami/
http://samstar-biblio.ucoz.ru/publ/105-1-0-819