Игумения ксения чернега отзывы отрицательные. Игумения Ксения (Чернега)

Игумения юридическая

Как обеспечивается «монополия на православие» и множатся объекты недвижимости РПЦ

Образ современной Московской патриархии формируют не только патриарх Кирилл и «попы на мерседесах». У него есть и женское лицо: зовут Ксения (Чернега) — ​игумения, настоятельница московского Алексеевского монастыря и главный юрист патриархии. Именно она все чаще высказывается по ключевым вопросам от имени РПЦ. Она не нуждается в строгом окрике патриарха, 21 сентября пригрозившего духовенству: «Если у кого-то еще остаются сомнения, нужно ли делать все то, о чем патриарх учит, — ​оставьте все сомнения! И строго исполняйте то, что я повелеваю! Кто не согласен — ​на пенсию!» Игумения прочно встроена в вертикаль патриаршей власти.

Свежая сенсация и ее «разъяснение»

С этой скромной матушкой в черной рясе и апостольнике связано множество «информационных поводов», которые выдает в медиапространство патриархия. Один из таких как раз появился на прошлой неделе. Российские СМИ облетела сенсация: на волне борьбы с «православными экстремистами», выступающими против фильма «Матильда», патриархия призывает принять закон, запрещающий организациям, не входящим в структуру РПЦ МП, использовать в своих названиях слова «православие», «православный» и производные от них. Логика инициативы состоит в том, что организации, призывающие поджигать кинотеатры и творить прочий экстремизм, называют себя православными и тем самым бросают тень на патриархию. А ведь патриархия-то их осуждает и готова всячески помогать государству в борьбе с ними!

В воздухе повеяло «монополией на православие», а ведь в России, помимо Московской патриархии, зарегистрировано еще несколько «альтернативных» церквей и старообрядческих согласий, которые исповедуют православие. Подобная монополия существует, например, в Грузии, где подписан конкордат между государством и Грузинской патриархией. «Альтернативные» православные в этой стране существуют полулегально, а то и вовсе подпольно. В России такие церкви тоже не чувствуют себя вольготно: у них отбирают храмы, а их публикации признают «экстремистскими». По словам игумении Ксении, в стране зарегистрирован «целый блок» организаций, в названии которых присутствует «православный», хотя «никакой связи с Церковью у этих организаций нет».

Но «информационные поводы» иногда появляются для того, чтобы их опровергать. Призыв к «монополии на православие» звучит слишком провокационно после двух показательных встреч Владимира Путина с предстоятелем Русской православной старообрядческой церкви митрополитом Корнилием (в марте и в мае нынешнего года). Призыв запретить этой церкви называться православной воспринимается теперь как фронда и нелояльность.

И вот 18 сентября юридическая служба патриархии выпускает «разъяснение» за подписью той же Ксении: «Позиция службы заключается не в том, чтобы запретить использование слова «православный» в наименованиях религиозных организаций, не связанных с Русской Православной Церковью, а в том, чтобы ограничить использование сведений о религиозной принадлежности в наименованиях тех коммерческих и некоммерческих организаций, которые не имеют никакого отношения к религии и религиозным общинам». И на том спасибо.

Хотя повис в воздухе вопрос, а кто же будет определять (и по каким критериям), какая организация «имеет отношение» к религии, а какая — ​нет?

Велика Артемида Московская!

Наша героиня — ​главный юрист патриархии и одновременно игумения женского монастыря в Красном Селе (метро «Красносельская») Ксения (Чернега) — ​родилась в Москве в 1971 году и получила хорошее юридическое образование. В 1998-м в Московской государственной юридической академии защитила диссертацию «Правовая модель благотворительности и благотворительных организаций: гражданско-правовой и социологический аспекты». К тому времени она уже пять лет работала в религиозной организации с совершенно нерелигиозным названием — ​«Юридическая служба». Эта необычная религиозная структура обслуживала главным образом приход храма Всех Святых в Красном Селе, переданного РПЦ в 1991 году и возглавляемого харизматичным молодым священником Артемием Владимировым. Его духовным чадом будущая игумения стала еще до открытия храма в Красном селе, когда о. Артемий служил в церкви Воскресения Словущего в Брюсовом переулке.

Там вокруг него начала формироваться весьма специфическая община (преимущественно девичья), которую церковные острословы именуют «Артемида Московская» (по аналогии с языческой Артемидой Ефесской, ярко упомянутой в новозаветной книге Деяний Апостолов (глава 19, стихи 23–40)). Специфика общины — ​прямое продолжение специфики о. Артемия, выпускника филфака МГУ, чрезвычайно артистичного, импозантного и остроумного, но вместе с тем строго аскетичного и явно юродствующего (батюшка любит говорить загадками и прибаутками, что приводит почитателей в полный восторг, убеждая их в пророческом даре своего духовного отца).

Выбор монашества не очень типичен для последовательниц о. Артемия. По собственному признанию игумении Ксении, патриарх Кирилл, к которому она еще в 2009 г. обратилась с прошением о постриге, удивился такому намерению, но не потому, что хорошо знал своего главного юрисконсульта, а потому, что считал ее работу трудно совместимой с монашеством — ​слишком суетной. Эту проблему признает и наша героиня в интервью сайту отдела РПЦ по делам монашества в феврале 2016 года: «Не всегда нахожу силы подняться в раннее время. Бывать ежедневно на Литургии мне не удается».

Несмотря на высокую духовность прихода о. Артемия, в прессу иногда попадали отголоски скандалов, связанных с разного рода бизнес-активностью вокруг этого храма. При ангелоподобном о. Артемии состоял весьма практичный староста, который монетизировал символический капитал. Юридическим обслуживанием этих бизнес-проектов в частности занималась религиозная организация «Юридическая служба», опыт которой довольно быстро оказался востребован на самом высоком церковном уровне.

Но к этому мы еще вернемся, а пока несколько слов о светской карьере Ксении Чернеги. В 2003 году, будучи молодым кандидатом наук, она становится профессором (!) кафедры гражданского права и процесса юридического факультета Академии труда и социальных отношений. Почти одновременно Ксения приглашается на должность юрис­консульта патриархии, а в 2010 году ее приглашают в качестве профессора сразу два вуза — ​Московская академия экономики и права и Православный институт св. Иоанна Богослова. В 2009 году она принимает иноческий (начальный) постриг и возглавляет юридическую службу Московской патриархии. Полный (мантийный) монашеский постриг приняла в 2013-м и тогда же была возведена в сан игумении возрожденного Алексеевского монастыря, созданного на базе прихода о. Артемия.

Чисто формально старец теперь стал подчиненным своей духовной дочери: его статус понизился с настоятеля до духовника обители.

Убеждения и возможности

В одном из своих интервью Ксения призналась в особом почитании Николая II и членов его семьи: «Мне этим и близок Государь, поскольку лично я — ​мягкий по натуре человек, а возложенные на меня послушания требуют твердости и выдержки. Недопустимы свойственные женскому полу эмоциональные всплески, слезы, разговоры «по душам». Матушка признается, что тратит редкие минуты свободного времени на чтение и перечитывание книг о царственных мучениках. Тем удивительнее, что православная общественность до сих пор не услышала от нее каких-либо жестких высказываний о «Матильде».

Игумения скептически оценивает уровень церковно-государственного сотрудничества в современной России: «До «сращивания» с государством нам очень далеко», — ​считает она, но тут же оговаривается, что и равноправия религиозных объединений в России нет: «Равенство» — ​в правовом смысле этого слова — ​вовсе не предполагает равноправия… Поэтому периодически в Государственной думе возобновляются инициативы депутатов дополнить законодательство нормами, классифицирующими религиозные организации на «традиционные» и «нетрадиционные»».

О впечатляющих лоббистских возможностях игумении говорит, например, такой факт. Заранее зная о готовящемся массовом сносе мелких палаток и кафе в Москве, мать Ксения смогла провести через Госдуму (!) поправку в статью 222 Гражданского кодекса РФ, позволяющую без решения суда сносить самовольные постройки. Из-под действия статьи были выведены самовольные постройки религиозного назначения.

Главный юрист патриархии является и идеологом (не самым главным, конечно, поскольку инициатива исходила от патриарха) уголовного преследования за «оскорбление чувств» — ​одной из самых расплывчатых новаций законодательства последних лет, породившей целое профессиональное сословие «оскорбленных верующих».

Конечно, и такая знаковая вещь, как «опэкизация» школьного образования (введение в курс предмета «Основы православной культуры»), не прошла мимо главного юриста патриархии. В одном из интервью 2012 года м. Ксения категорически отрицала действие «ленинского декрета»: «Некоторые депутаты всерьез утверждали, что в России государственная школа «якобы отделена от церкви», и поэтому изучение в российских школах основ религиозной культуры недопустимо. Однако принцип отделения школы от церкви давно и безвозвратно ушел в прошлое».

Отчитываясь о своих законотворческих успехах 2015 года, игумения выделила поправки к закону «О некоммерческих организациях», освобождающие религиозные организации от сдачи слишком сложной отчетности. Принятые тогда же поправки к закону о свободе совести существенно сократили полномочия органов юстиции по проверке финансово-хозяйственной деятельности церкви. А законом города Москвы религиозные организации освободили от торгового сбора, если торговля ведется в храмах или на прихрамовых территориях.

Приоритет в работе главного юриста при патриархе Кирилле — ​это, конечно, борьба за передачу в собственность РПЦ ценных объектов недвижимости (типа Исаакиевского собора), но с тем, чтобы обязательств по содержанию этих объектов у РПЦ было как можно меньше. В первую очередь для этого надо сократить влияние музеев и прочих учреждений культуры на соответствующих объектах. «Мы считаем, — ​заявила м. Ксения в феврале 2015 года, — ​что если архитектурный ансамбль признан религиозно-историческим местом, то приоритетной должна стать именно богослужебная деятельность. А все остальные виды деятельности на территории ансамбля — ​музейная или туристическая — ​должны быть вспомогательными и осуществляться в той степени, в какой они не препятствуют богослужебной деятельности религиозных организаций…»

Читайте также

Зачем РПЦ разбрасывает камни? О том, что происходит в «серой зоне» закрытых церковных объектов

Об одном из наиболее вопиющих сюжетов с «церковной недвижимостью», в которых задействована м. Ксения, «Новая» дважды писала в текущем году. Не повезло Всероссийскому научно-исследовательскому институту рыбного хозяйства и океанографии (ВНИИРО) в Москве, на Верхней Красносельской улице. Комплекс его зданий общей площадью более 8000 квадратных метров оказался на исторической территории Алексеевского монастыря, где как раз игуменствует м. Ксения. Вернуть этот объект, построенный при советской власти, — ​дело профессиональной чести игумении как юриста.

Читайте также

«ВНИРО никогда не сдавал помещения в аренду, даже в 90-е годы». Сотрудники НИИ, здание которого хочет отнять РПЦ, ответили игуменье Ксении (Чернеге)

Ситуация действительно неординарная. Мало того, что весь комплекс института построен после революции, так он еще и удален от актуальной территории монастыря метров на 200–300; между ВНИИРО и монастырем проходит трасса Третьего транспортного кольца. Действительно, до революции у монастыря была очень большая территория — ​ведь он располагался в пригороде Москвы. Но после 1917 года эту территорию застроили, и при любом уровне клерикализации страны власти не смогут очистить ее, например, от того же Третьего кольца.

Претензии на здание ВНИИРО впервые высказал в 2004 году все тот же о. Артемий Владимиров. Но тогда это сочли шуткой, юродством. Годы шли, и вот в 2016-м претензии стали предметом судебного разбирательства. После публикации «Новой» участники разбирательства решили заключить мировое соглашение: передать здание РПЦ в течение не двух, а шести лет. Патриархия проявила гуманизм! А для признания институтского комплекса «церковным» оказалось достаточно маленького фрагмента стены Крестовоздвиженского храма Алексеевского монастыря в цокольном этаже, со всех сторон застроенного новыми помещениями института. В церкви утверждают, что вокруг этого маленького фрагмента на протяжении всей советской и постсоветской власти продолжалась невидимая мистическая жизнь.

Другой пример такого рода: позиция Ксении (Чернеги) по вопросу передачи РПЦ поликлиники детской инфекционной больницы № 12 г. Москвы, располагавшейся по адресу: Ленинградский проспект, 16. Разумеется, с закрытием поликлиники. В отличие от ВНИИРО это здание действительно дореволюционной постройки, но и оно церковным никогда не было. Это бывшая богадельня княгини Черкасовой для бедняков, находившаяся в распоряжении Императорского человеколюбивого общества.

Загвоздка в том, что при богадельне до 1917 года существовал домовый храм, и этого, по мнению игумении, достаточно, чтобы все остальные помещения «образовывали с ним единый комплекс». На доводы об отсутствии правопреемства игумения отвечала жестко: «Не важно, на какие деньги они строились, не важно, кому до революции они принадлежали: церкви, государству или частным собственникам… Здание храма однозначно должно быть передано православной церкви, однозначно она [поликлиника] должна быть выселена». Поликлинику из бывшей богадельни выселили, храм восстановили, а свободные помещения новые хозяева сдали под офисы.

У реституции женское лицо

Что известно об игуменье Ксении Чернеге, отбирающей недвижимость в пользу РПЦ

Аппетит приходит во время еды — вслед за Исаакием и дюжиной других музеев РПЦ потребовала у государства современное здание научного института, где изучают водные биоресурсы и создают научный фундамент импортозамещения в рыбной промышленности. Этим делом, как и почти всей программой церковной реституции, занимается игуменья Ксения Чернега, глава юридической службы РПЦ. При всей абсурдности происходящего церковь уже выиграла два суда, и матушка Ксения настроена весьма решительно. Дело в том, что институт ВНИРО находится на исторической территории Алексеевского женского монастыря, в котором она настоятельница. «Лента.ру» изучила этот и другие, не менее интересные эпизоды службы матушки.

«Мы настаиваем на передаче»

Монахиня с высшим юридическим образованием, с 1993-го работавшая в юридической службе РПЦ, а с 2010 года ее возглавившая, регулярно дает СМИ комментарии, из которых становится понятно, насколько важна программа реституции для церкви и для нее самой. Впрочем, это ее прямая служебная обязанность — вести каждое такое дело и добиваться благоприятного для церкви исхода. Только за два месяца 2017 года общественность столкнулась с несколькими весьма показательными историями.

Будь то передача Исаакия, или Андроникова монастыря, или принадлежащих Институту культурного и природного наследия Кирилловых палат — везде можно встретить ее имя и сухие формулировки в комментариях: «правовые основания имеются», «согласно законодательству», «использование здания в целях, отличных от целей его создания, либо произведенная реконструкция не закреплены в законе». Церковь призывает матушку Ксению как «тяжелую артиллерию» в случае юридических конфликтов с государством и светским обществом. Например, в Ростовскую область, где церковь наткнулась на сопротивление казаков, желая забрать у них атаманский дворец Степана Ефремова и еще три здания Старочеркасского музея.

«Так называемый Атаманский дворец строился для проживания Ефремовых, кухня использовалась для приготовления пищи для этой семьи. Но мы запрашиваем эти объекты на основании того, что эти здания образуют единый монастырский комплекс и исторически, и документально. И мы настаиваем на передаче этих зданий», — заявила матушка. Вот так. И вроде уже неважно, в каких целях и для кого эти здания строились. Просто уж очень хорошо они будут смотреться в едином монастырском комплексе.

НИИ религиозного назначения

История, способная затмить своей абсурдностью не только Атаманский дворец, но сразу несколько Херсонесов, разворачивается сейчас в Москве на Верхней Красносельской улице. Церковь оспаривает у государства право собственности на здания Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО). Дело в том, что институт оказался на территории восстановленного в 2013 году Алексеевского женского монастыря. И так случилось, что руководит обителью с момента ее возрождения матушка Ксения. К слову, о положении матушки в церковной иерархии можно судить по тому, что в церемонии возведения ее в сан игуменьи монастыря участвовали высшие иерархи РПЦ во главе с патриархом Кириллом.

Всероссийский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии

Фото: Виктор П. Романов / Wikimedia

В сталинские годы Алексеевский монастырь был ликвидирован, Крестовоздвиженский храм снесли, а участок вместе с его руинами — фундаментом и фрагментами кирпичной кладки первого этажа — отдали под строительство институту рыбного хозяйства. Теперь тут научный комплекс из нескольких пятиэтажных корпусов общей площадью около восьми тысяч квадратных метров. А еще за эти годы там прошло Третье транспортное кольцо, возвели крупный торговый комплекс и жилые дома бизнес-класса. С этими собственниками даже Ксении Чернеге тягаться непросто, но с представителями научного сообщества дела, как правило, решаются быстро.

Однако ученые, а вместе с ними Росрыболовство и Росимущество отказались смиренно уйти. И, несмотря на два проигранных процесса, готовятся к третьему, который состоится после 20 марта. Такой поворот, а возможно, и резонансная история с передачей Исаакия заставили матушку Ксению перейти от жанра лаконичного юридического комментария к более развернутому и подробному описанию происходящего в стенах института.

«В коридорах института царит подозрительная тишина, — сообщает матушка, намекая на отсутствие научной деятельности, — нижние этажи сдаются в аренду продуктовым магазинам и ремонтным мастерским, а древняя усыпальница игумений варварски превращена в бассейн для крабов».

В беседе с корреспондентом «Ленты.ру» пресс-секретарь ВНИРО Анастасия Балякина сказала, что слова матушки вызывают у нее удивление. Она напомнила, что научные институты еще и тем отличаются от учебных, что в их коридорах и других помещениях обычно тихо.

Информация о том, что подвальное помещение ранее было усыпальницей храма, по словам представителя института, не нашла документального подтверждения в архивах, как и факт ее «варварского разорения». Не исключено, что эти события могли иметь место в конце 1980-х, когда создавался аквакультурный комплекс ВНИРО. Если это так, то ученые сожалеют о случившемся.

Что же касается конкретных разработок, то в 2015 году запущена программа по сохранению осетровых в Каспийском море, а в марте 2017-го институт отчитался о результатах годового мониторинга водных биоресурсов по всей стране.

Фото: Вадим Жернов / РИА Новости

Одна из важнейших на сегодня задач — определение общих допустимых уловов (ОДУ) для промысловиков и предприятий рыбной отрасли. Сотрудники ВНИРО утверждают ОДУ ежегодно. Если промысловики начнут добывать рыбу без учета рекомендаций ОДУ, это может привести к печальным экологическим и экономическим последствиям. Например, к вымиранию рыбы в определенных местах лова. И все это на фоне продуктового эмбарго, когда отдельные виды рыбы (прежде всего лососевые) подорожали почти в 4 раза. За один только 2015 год, по данным Росстата, стоимость рыбной продукции в среднем выросла на 24 процента.

«В институте действует лаборатория молекулярной генетики, одна из немногих в Москве и стране, с дорогостоящим оборудованием и большим объемом экспертных работ, — пояснили «Ленте.ру» в пресс-службе Росрыболовства, которому подведомственен институт. — Для переезда и перевоза всего научного оборудования в аналогичные помещения потребуется значительная сумма из государственного бюджета — не менее 3 миллиардов рублей, при этом наиболее сложное и дорогостоящее оборудование, вероятнее всего, будет повреждено и, возможно, потеряно».

Что же ждет здание института на Верхней Красносельской в случае его перехода монастырю? По словам матушки Ксении, первоочередная задача — возобновление в нем богослужений. Игуменья утверждает, что в здании все еще сохраняются участки, где из-под штукатурки проступает храмовая живопись, а значит, храм уже живет «сокровенной жизнью», которая непременно станет явной. Видимо, в этих помещениях и планируется проводить богослужения. О том, как будут использоваться остальные помещения огромного современного здания, матушка Ксения в беседе с корреспондентом «Ленты.ру» обсуждать отказалась. «Я уже все комментарии дала», — заявила она.

Аквакультурный комплекс ВНИРО

Фото: Кубединов Игорь / ТАСС

Богадельня — не место для больных

Еще в 2015 году матушка Ксения сетовала на то, что церкви пришлось пойти на некоторые компромиссы в ходе обсуждения закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». В частности, представители РПЦ не стали настаивать на реституции утраченного церковью имущества, и государство, как правило, не предлагает ни одного нормального здания в крупных городах, а только полуразрушенные объекты, требующие дорогостоящего восстановления. Теперь, по словам Чернеги, пришло время получить что-нибудь получше, и за нужные объекты церковь намерена биться.

Церкви уже перешло множество объектов «получше», принадлежавших, как и Исаакий, музейному и научному сообществу: Ипатьевский монастырь в Костроме, Новодевичий в Москве (до сих пор закрытый для любых посещений даже в неслужебное время) и Рязанский кремль, который полностью перейдет РПЦ в 2018 году, — это 22 бывших музейных объекта площадью более 11 тысяч квадратных метров.

Но противниками РПЦ в реституционных арбитражах выступают не только музейщики. Не менее известна история 2012 года, схожая с сегодняшней передачей ВНИРО.

Речь также шла о здании в центре Москвы — в районе Белорусского вокзала. Поликлиника при детской инфекционной больнице №12 представляет собой часть архитектурного комплекса, построенного княгиней Черкасской для благотворительных целей на собственные средства и на своих владениях. В него входили храм и богадельня для бедняков. В советские годы их объединили, создав единое медучреждение. Однако до революции ансамбль находился в ведении Императорского Человеколюбивого общества, а не церкви. Но Чернега, как и сейчас, была непреклонна.

«Неважно, на какие деньги они строились, неважно, кому до революции они принадлежали: церкви, государству или частным собственникам… Здание храма однозначно должно быть передано православной церкви, однозначно она [поликлиника] должна быть выселена»,— заявила Чернега, отмечая, однако, что церковь не намерена «форсировать» этот процесс. Почему вместе с храмом к церкви должны отойти и другие здания комплекса, прежде не использовавшиеся в религиозных целях, Чернега не поясняла.

С помощью игуменьи Ксении церковь не только проводит эффективную экспансию в сфере недвижимости, но и защищает уже имеющиеся активы. В ноябре 2015 года, практически накануне московской «ночи длинных ковшей», ей удалось пролоббировать через Госдуму небольшую, но важную поправку к статье 222 Гражданского кодекса, по которой «самовольные постройки» могут быть снесены во внесудебном порядке. Исключение было сделано для самовольных построек религиозного назначения. В частности, для православных часовен, на скорую руку возводившихся по всей Москве без соблюдения всех необходимых формальностей.

Возведение Ксении Чернеги в сан игуменьи

На страже чувств

Деятельность матушки Ксении не ограничивается делами о недвижимости. Еще один ее успех — статья УК «Оскорбление чувств верующих», появившаяся вскоре после известного «панк-молебна» в храме Христа Спасителя в 2012 году. Тогда Чернега была в авангарде той части церкви, что желала для кощунниц максимально сурового наказания. «Инцидент (…) имеет в себе признаки нескольких уголовных преступлений: нужно говорить не только о хулиганстве, но и о “разжигании религиозной ненависти и вражды, унижении человеческого достоинства по признаку религиозной принадлежности”», — заявляла тогда Чернега.

Матушка Ксения активно участвовала в думских заседаниях, на которых рождался новый закон. «Уголовная ответственность за оскорбление религиозных чувств необходима, — настаивала она. — Необходимо ввести самостоятельную отдельную статью в Уголовном кодексе, предусматривающую именно уголовную ответственность за оскорбление религиозных чувств».

Законопроект подписали депутаты всех четырех фракций Госдумы, и теперь с помощью этой статьи грозят театральным режиссерам и художникам и судят атеистов, осмелившихся написать в своем блоге: «Бога нет».

А еще матушка Ксения состояла в рабочей группе по разработке принятого в конце 2012 года закона «Об образовании в Российской Федерации». Депутат-коммунист Олег Смолин во время заседаний группы настаивал на исключении из законопроекта всего, что касалось взаимодействия религиозных организаций и государственных школ.

«Некоторые депутаты всерьез утверждали, что в России государственная школа “якобы отделена от церкви” и поэтому изучение в российских школах основ религиозной культуры недопустимо, — возмущалась тогда матушка Ксения. — Однако принцип отделения школы от церкви давно и безвозвратно ушел в прошлое». В итоге Смолина не услышали, закон был принят именно так, как хотели в РПЦ, и стал отправной точкой для дальнейших попыток клерикализации российского образования, а значит, в перспективе, всего общества. Уже в конце 2016 года СМИ писали о возможном введении обязательного школьного предмета «Православная культура».

Затмение игумении Ксении (Чернеги).

Известный церковный публицист Сергей Чапнин написал у себя в фейсбуке по поводу одиозного «антимиссионерского закона» (в общем одиозном же «пакете Яровой»):

Игумения Ксения (Чернега) пишет, что Московская патриархия довольна тем, что в пакте новых поправок к закону о свободе совести “сохранены нормы, запрещающие религиозным организациям осуществлять в жилых помещениях любые виды религиозной деятельности, кроме религиозных обрядов”. Я тут что-то не понимаю. Например, если ко мне придут друзья, то прочитать с ними акафист – это законно, а поговорить о нынешнем состоянии РПЦ – это уже противозаконно? И, если дети собрались поставить для родителей и друзей “Вертеп” – за это можно быть привлеченным к административной (уголовной?) ответственности? Поясните, кто в этом уже разобрался .»

Очевидно, что вразумительного ответа на ясный и резонный вопрос Сергея Чапнина от агитатора за антимиссионерский закон ждать не приходится.

Действительно, ответить нечего.

Запрет проповедовать в жилых помещениях не может быть оправдан рационально.
Даже священник, приходящий освящать квартиру, по этим новым абсурдным правилам дегенератов во власти не будет иметь права звать проживающих в ней в церковь.
У Чернеги недостаточно серого вещества, чтобы это понять? Не говоря уже о явных проблемах с совестью.
Дикость – и требование для занимающихся проповедью непрменнно официальных бумажек. Это форма гонения на веру. И теперь надо ждать появления новых тысяч преследуемых за веру, в том числе и православных, как и при советской власти, – пусть не отправляемых в тюрьмы и лагеря, но душимых разорительными штрафами, обязательными работами, прочими формами репрессий. Что Чернегам, как можно понять, вовсе неинтересно.

Даже при некоторых смягчающих поправках, свободу вероисповедания в России этот закон упразднил.

А матушке Ксении хочется заметить, что она, – хоть и не обычный смертный человек, а целая огромная игумения, – когда защищает очевидную тоталитарную мерзость, от которой неминуемо пострадают многие тысячи людей, в том числе представители ее же конфессии, совершает небогоугодное дело. И так в Интернете уже пишут, – не знаю, насколько это верно, – что Московская Патриархия якобы пролоббировала искусственно создающий преимущества РПЦ в проповеди перед другими конфессиями, нарушающий Конституцию РФ закон (точнее, часть закона “пакета Яровой”). Хотелось бы верить, что это не так. Во-вторых, игумения Чернега – по своему статусу не более, чем юрисконсульт, функционер среднего звена, она не может говорить за всю Церковь. Как руководитель юридического отдела, она не имеет права высказывать пренебрежение конституционными принципами, пусть они в значительной мере существуют теперь только на бумаге.

Источники:

http://novayagazeta.ru/articles/2017/10/02/74036-igumeniya-yuridicheskaya
http://lenta.ru/articles/2017/03/14/matushka/
http://igorkurl.livejournal.com/571538.html