Страницы истории. История и этнология

Историческая этнология

НАСТРОЙКИ.

СОДЕРЖАНИЕ.

СОДЕРЖАНИЕ

учебное пособие для вузов

Задача настоящего учебного пособия — ознакомить студентов-историков с теми этнологическими сведениями, которые будут необходимы им в их собственной исследовательской работе. Поэтому приоритетное внимание в нем уделяется тем разделам этнологии, которые касаются механизмов функционирования этносов, объяснения процессов их самоорганизации и адаптации к меняющейся природной и социокультурной среде, а также специфике применения этнологических подходов в исторических исследованиях.

Учебное пособие включает в себя подробный обзор основных этнологических концепций, а также концепций, выработанных в культурологии, традициологии, социологии, политологии, конфликтологии, знание которых необходимо для понимания современной этнологии; очерк развития этнологии в течение XX в. вплоть до второй половины 90-х гг. Этот материал дополняет изложение авторской концепции этнологии, сопровождающееся опытами интерпретации исторического материала из жизни разных народов с точки зрения этнолога. В значительной мере эти исторические очерки написаны на основе вторичных источников, с опорой на исследовательскую работу автора и в некоторых случаях его непосредственное наблюдение. Этим можно объяснить их несколько схематический характер. Включение в учебное пособие подробных исторических очерков позволяет проиллюстрировать теоретические положения исторической этнологии и продемонстрировать то, как методы и понятийный аппарат исторической этнологии применяются к изучению конкретного материала. Источниковедческие вопросы при этом не рассматриваются, чтобы не утежелять изложение. К некоторым очеркам дается методологический комментарий, цель которого обучить студентов практическому применению историко-этнологического подхода. Более крупным методологическим проблемам посвящены специальные главы. В конце каждой главы приводятся примечания, а также «вопросы для размышления», которые служат для акцентирования внимания на вопросах методологического характера и, кроме того, развитию навыков самостоятельного исследовательского подхода и потому не являются инструментом самоконтроля или средством для лучшего усвоения изложенного материала конкретной главы. Их скорее следует рассматривать как переходное звено, способствующее концентрации внимания на научном анализе тематики последующих глав. В каждом из таких вопросов сформулирована проблема, затрагиваемая в данной главе, к которой вопрос относится, но в самом тексте этой главы, как правило, исчерпывающего ответа нет — поскольку такова динамика самого характера исторической этнологии. Предварительное самостоятельное размышление над сформулированным вопросом с опережением позволяет студентам легче воспринимать материал последующей главы.

Что изучает этнология?

Как можно сформулировать основную проблему современной этнологии? Сделать это очень просто, не прибегая ни к какой специальной лексике, а на обычном бытовом языке. ‘За десятилетие папуас может полностью отойти от традиционного представления о космосе, принятого в его племени, пройдя при этом несколько этапов. Так, миссионер может убедить его, что источником могущества белого человека является Библия… Через пять лет папуас уже голосует за кандидата в депутаты палаты представителей, становится совладельцем грузовика и узнает о высадке человека на Луну, которую он еще десять лет тому назад воспринимал как тотемное божество. Остается загадкой, как человек может справиться с такими хаотичными сдвигами в области сознания и не сойти при этом с ума?’ [1]

Вот, по сути, вопрос, на который должна ответить наука этнология. Будет найден ответ на него — будут ответы и на множество других неясных сегодня вопросов. В нем концентрируется множество первостепенных проблем современной этнологии[2]:

— как человек воспринимает окружающий мир,

— каковы в его представлении значения предметов окружающего мира,

— как происходит смена этих значений,

— как на смещения этих значений влияет межкультурное взаимодействие,

— что представляет собой этническая картина мира,

— каковы механизмы ее изменения,

— как носитель той или иной культуры адаптируется к изменениям, происходящим в мире,

— как к ним адаптируется общество, в котором он живет,

— каковы пределы гибкости и подвижности этнической традиции,

— что в сознании членов этноса в любых обстоятельствах остается неизменным, что отбрасывается, что видоизменяется и как,

— какова взаимосвязь и взаимозависимость внутрикультурных парадигм, каковы их возможные траектории движения, пределы колебания,

— есть ли в этнической культуре неподвижные участки, которые удерживают всю структуру, предохраняя ее от распада в периоды бурных общественных процессов и т. п.

Все эти вопросы вошли в поле зрения этнологии в последние десятилетия. Проблемное поле этнологии нарастает как снежный ком. Определения науки не успевают учитывать все новые и новые проблемы, которые попадают в поле зрения этнологов. Так, один из самых новых словарей концепций культурной антропологии определяет этнологию следующим образом: “Это — сравнительная дисциплина; ее цель описать культурные (а изначально, и физические) различия между народами и объяснить эти различия посредством реконструкции истории их развития, миграций и взаимодействий. Термин “этнология” происходит от греческого слова этнос, народ, связанный общими обычаями, нация.”[3] Это определение слишком расплывчато. Кроме того, вряд ли его можно назвать исчерпывающим. Все дело в том, что — этнология изучает все проблемы, связанные с жизнью этноса. Вопрос состоит в том, как, под каким углом зрения она их изучает?

На этот вопрос мы и должны сейчас ответить.

Начнем с того, что приведем перечень предметных областей, которые более-менее традиционно относятся к области этнологии или были отнесены к ней какими-либо авторитетными научными школами в последние годы. (При перечислении предметов этнологии мы будем двигаться от более традиционных и давно устоявшихся к менее традиционным, новым.)

Итак, считается, что этнология изучает:

— Материальную культуру народов;

— Ритуалы, обычаи, верования различных народов;

— Системы родства у различных народов; системы родственных кланов;

— Социальную и политическую структуру народов (семейные отношения, отношения власти);

— Поведенческие системы, присущие разным народам;

— Системы воспитания присущие разным народам;

— Взаимосвязи и взаимозависимости различных компонентов культуры одного народа;

— Сравнивание комплекса культурных черт различных народов;

— Динамику культурных черт того или иного народа (культурные изменения);

— Психологические особенности различных народов.

— Системы жизнеобеспечения различных народов; их адаптацию к природной среде;

Историческая этнология (2 стр.)

Этнология и антропология. Практически никакой установившейся грани между терминами “этнология” и “антропология” в современной науке нет. Они используются как взаимозаменяемые, и когда речь идет о гуманитарных ответвлениях антропологии – культурной, социальной, психологической, структурной, символистской и т.п. (тех, которые и станут предметом нашего рассмотрения в рамках исторической этнологии), и когда вопрос касается физической антропологии. Но ведь и термин этнология нередко употребляется в связи со сравнением физиологических особенностей тех или иных народов. Одних и тех же ученых, работающих в разных направлениях антропологии, называют то антропологами, то этнологами. Какие бы определения не давались в словарях этнологии и антропологии, как бы не проводились границы между ними разными авторами, устоявшаяся на сегодняшний день практика игнорирует все эти различия. В любых исследованиях по проблемам развития антропологии любой из представителей любой антропологической школы по воле автора может быть назван этнологом. С другой стороны исследования по истории и теоретическим проблемам этнологии рассматривает историю антропологии как свою собственную тему.

И все-таки синонимичность терминов этнология и антропология можно оспаривать хотя бы в одном смысле. Этнология шире, чем антропология по своему предметному полю. Проблемы этногенеза, проблемы этничности и этнических групп, расселения народов, демографических процессов в поле зрение антропологии никогда не попадали и исследователей, изучающих эти проблемы, антропологами как правило не называют. А раз так, то антропологию условно можно рассматривать как часть этнологии.

Приведем короткую справку о истории соотношения этих понятий. Первоначально, в первой половине XIX века “этнология включала в свою предметную область и физическую антропологию. Это нашло отражение, в частности, в уставе “Парижского общества этнологии”, где к сфере этнологии относилось “изучение особенностей человеческих рас, специфики их физического строения, умственных способностей и морали, а также традиций языка и истории”. С середины XIX в. возникает тенденция противопоставлять этнологию как науку о народах и антропологию, как науку о человеке. Проявлением этого было, например, возникновение в Германии “Общества антропологии, этнологии и предыстории” (1869), в Италии – “Итальянского общества антропологии и этнологии” (1871) и т.д. Эта позиция в определении соотношения между этнологией и антропологией была представлена и на Международном географическом конгрессе в Париже (1875), в рамках которого работала секция антропологии, этнологии и доисторической археологии.

Наряду с этим, со второй половины XIX в., сложилась и иная традиция – рассматривать этнологию в качестве составной социальной части антропологии (так, созданные в 1843 г. в Англии “Этнологическое общество” и в 1863 г. “Антропологическое общество” были в 1871 г. преобразованы в “Королевский Антропологический институт Великобритании и Ирландии” (“Этнография и смежные дисциплины” М., 1994, с. 68).

Этнология и социология. Этнология и культурология. Этнос является социальной и культурной общностью и, поэтому, этнологии используют в своих работах социологические и культурологические концепции. Многие из этнических процессов могут быть представлены в социологических и культурологических понятиях. Так, этнические процессы часто описываются с помощью понятия традиции, с точки зрения ее функционирования и модификации. Особенность этнологии состоит в том, что она учитывает кроме общесоциологических, общекультурных, общеэкономических закономерностей и особые закономерности функционирования этноса. Этнология принимает тезис об изменчивости и гибкости культурной традиции, но ее интересует вопрос, какие специфические процессы происходят в этносе в период модификации культурной традиции. Она вносит в общую теорию традиции и культурных изменений свой специфический блок новых знаний, который дополняет и углубляет традиционалистику.

Этнология, также как и социология, использует ценностный подход, но социология стремиться с помощью исследований ценностей продемонстрировать современные культурные, политические и т.д. доминанты общества и тенденции их развития. Этнологию же интересует в большей степени, какую роль играют ценности в формировании этнической картины мира, как с точки зрения психологии происходит их смена, имеет ли значение соотношение ценностных доминант, присущих различных групп внутри этноса. Таким образом, этнология является составной частью традиционалистики, а традиционалистика – составной частью этнологии. Этнология является составной частью ценностных исследований, а ценностные исследования составной частью этнологии. Этнология, культурология и социология имеют пересечения в предмете своего исследования, но каждая изучает этот предмет с новой стороны, заимствуя, конечно, выводы и достижения друг друга.

Итак, мы рассмотрели случаи, когда этнология в большей или меньшей степени пересекается с другими научными дисциплинами. Перечисление подобных примеров можно было бы продолжить. Теперь мы приведем примеры, когда этнология:

1. Является материалом для другой науки: таково, например, отношение этнологии к политологии.

2. Рассматривает другую науку как материал для своих выводов и обобщений, является для другой науки объяснительным механизмом. Таково отношение этнологии к этнографии. Таковым оно, как мы увидим выше, является и по отношению к истории.

Этнология и политология. Попытки литературного описания характеров различных народов идут от Феофраста и продолжаются до сих пор. Такого рода описания не долго оставались просто занимательным чтением. Описания жизни народов систематизировались и уже в Римской империи сделались базой “искусства управления народами”, то есть служили пособием для властей по вечно актуальному национальному вопросу, а так же по внешней, приграничной политике. Традиция целенаправленного изучения в целях политических была доведена до совершенства в Византии, в частности, в труде императора Константина Багрянородного “Об управлении империей” (IX в.). Внешняя политика Византии строилась, в первую очередь, как политика приграничная, а потому предполагала манипулирование племенами и народностями, для чего считалось необходимым знать их психологические особенности и “модели поведения”, как сказал бы современный этнолог. “Византийцы тщательно собирали и записывали сведения о варварских племенах. Они хотели иметь точную информацию о нравах “варваров”, об их военных силах, о торговых сношениях, об отношениях между ними, о междоусобиях, о влиятельных людях и возможности их подкупа. На основании этих тщательно собранных сведений строилась византийская дипломатия.” Разумеется поступала так не только одна Византия и можно смело утверждать, что в таковом качестве этнология использовалась на протяжении всей последующей истории. Научная школа исследования “национального характера” в середине ХХ века, как мы покажем выше, зародилась в непосредственно политических целях.

Этнология и этнография. А теперь обратимся к наиболее интересному для нас вопросу, а именно рассмотрим этнологию в качестве науки, генерирующей объяснительные модели и теории для других наук. Рассмотрим это прежде всего на примере этнографии, поскольку современная этнология, большей своей частью, выступает именно в таком качестве: вырабатывает способы систематизации, обобщения и истолкования этнографического материала. Такова специфика отношений между этими двумя дисциплинами. Современная этнология дает этнографии концептуальный аппарат. Этнография как таковая является в большой мере описательной наукой. Этнология является ее теорией.

Не вполне адекватной представляется широко распространенная точка зрения, что этнография и этнология (антропология) понятия практически синонимичные: то, что в Советском Союзе именовалось этнографией, на Западе именовалось культурной антропологии. В действительности, термин этнография существует и на Западе и означает примерно то же самое, что и в России. Культурная антропология же, с самого момента своего зарождения, выступала как более широкая дисциплина и интересовалась, в первую очередь, концепциями, объясняющими структуру и бытование народной культуры, а описательным, “полевые” материалы (сколь бы обильны они ни были) – являлись для нее средством либо для проверки концепций, либо для их доказательства (второе чаще, чем первое). Этнографические материалы использовались как материалы для интерпретаций.

История отечественной этнологии (этнографии)

Накопление знаний о народах и первые их обобщения (XI–XVII вв.)

Истоки отечественной этнологии, а, как уже указывалось, для нее было характерно использование понятия “этнография”, восходят уже к периоду Древней Руси. Древнерусские письменные источники свидетельствуют о постепенном накоплении знаний о быте и культуре разных народов и их происхождении.

Летописи содержат многочисленные этнонимы – как названия славянских племен (поляне, древляне, дреговичи и др.), так и их соседей (чудь, меря, весь, мурома, корела, литва, голядь, лопь и др.). Уже в то время делались попытки осмысления и обобщения сведений. “Повесть временных лет” (начало XII в.) содержит краткий очерк всемирной истории, в рамках которого летописец изложил свое видение проблемы происхождения славян. В соответствии со средневековыми представлениями, он рассматривал европейские народы как потомков Иафета – одного из сыновей библейского Ноя. Славяне, но утверждению летописца, сначала “седоша” на Дунае, откуда началось их широкое расселение. Летописец признавал, что народы обладают собственными обычаями, законами, преданиями и нравом. Главным же признаком народа он считал его, выражаясь современным языком, лингвистическую принадлежность, недаром, слово “язык” он использовал как синоним понятия “народа”.

Первые описания дальних стран были связаны с паломничествами в святые земли, записи о которых называли “хожения”. Самос раннее из них – “Житье и хожение Даниила, Русьскыя земли игумена” датируется XII в. В XV в. появилось “Хождение за три моря” тверского купца Афанасия Никитина, который в 1466–1472 гг. побывал в Персии, Индии, Эфиопии. “Хождение” включает его наблюдения за торговлей, сельскохозяйственными работами, одеждой населения этих стран, религиозными обычаями, пищей.

По мере продвижения на восток расширялись знания русских людей о Сибири. Не позднее XV в. было написано “Сказание о человецех незнаемых в восточной стране и о языцех розных”, в котором приводились данные о внешнем облике и занятиях самодийских народов (самояди). К XVII в. относятся массовые документы, связанные с деятельностью сибирских землепроходцев – “скаски” (личные показания служилых людей), “росписи” (сведения о сибирских землях и их населении), ясачные книги (поименные списки автохтонного населения, платившего натуральный налог – ясак с указанием его размера). Расселение народов Сибири было отмечено на одной из карт “Чертежной книги Сибири” составленной в 1699–1701 гг. тобольским картографом С. У. Ремезовым.

В XVII в. начали собираться и сведения о соседних странах, в частности – Китае, куда ездили русские посольства (первое из них под руководством И. Петлина состоялось в 1618–1619). Наибольший интерес для этнографии представляет “Описание Китая”, написанное главой посольства 1675–1678 гг. Н. Г. Спафарием-Милеску. Один из его разделов посвящен обычаям китайцев. Кроме того, Н. Г. Спафарий-Милеску зафиксировал полученную им информацию о Корее и Японии.

Отечественная этнография в XVIII – первой половине XIX в.

Собственно этнографические исследования начались в России с XVIII в., когда Петр I задался целью создать науку европейского образца, для чего пригласил иностранных специалистов. В 1714 г. в Санкт-Петербурге был образован первый музей – Кунсткамера, включавший этнографические коллекции. В 1724 г. учреждена Академия наук, ставшая главным исследовательским центром страны, а Кунсткамера была передана в ее ведение.

Поскольку идеологической основой развития науки XVIII в. была философия Просвещения, которая рассматривала историю человечества как движение по пути прогресса, вершиной которого явится просвещенное государство, обеспечивающее благоденствие подданных, научные исследования тесно увязывались с проблемами управления, так как они должны были служить пользе государства, способствовать улучшению народного быта и нравов.

Так, в 1719–1727 гг. состоялась Сибирская экспедиция Д. Г. Мессершмидта, организованная по указу Петра I для изучения лекарственной флоры, в рамках программы которой, Д. Г. Мессершмидт не ограничился поставленными задачами. Он занимался минералогией, зоологией, географией, историей, филологией, этнографией и археологией. Содействие Д. Г. Мессершмидту оказывали находившиеся тогда в Тобольске шведские офицеры, попавшие в плен во время Северной войны. Один из них, Ф. И. Страленберг, по возвращении его на родину издал, получившую широкую известность в Европе, книгу “Историческое и географическое описание северной и восточной частей Европы и Азии” (1730). В ней он предложил лингвистическую классификацию народов Урала и Сибири. Коллекции Д. Г. Мессершмидта были переданы в Кунсткамеру, большая их часть погибла во время пожара 1747 г., но его дневники использовали последующие исследователи Сибири.

В 1733–1743 гг. вела исследования Великая Северная/Первая Академическая экспедиция. Морской отряд экспедиции во главе с В. Берингом имел задачу обнаружить морской путь в Америку и решить вопрос о связи ее с Азией, а сухопутный – исследовать географию, природу и население Сибири. Руководителями сухопутного отряда являлись члены Академии наук историк Г. Ф. Миллер и натуралист И. Г. Гмелин. Отряд получил инструкции, которые, η числе прочего, предписывали изучать расселение народов, предания об их происхождении, обряды, обычаи и, особенно, религию. Г. Ф. Миллер непосредственно курировал работы в сфере этнографии. За десять лет он объездил Поволжье, Западную и Центральную Сибирь, работал с документами из сибирских архивов, общался со сборщиками ясака, занимался формированием коллекций, составлял словари местных языков. В ходе своих исследований он использовал анкеты, которые высылал местной администрации для получения первичного материала. На основании результатов экспедиции Г. Ф. Миллер создал капитальный труд “История Сибири” и монографию “Описание трех языческих народов в Казанской губернии”.

Самой восточной территорией, где работали участники сухопутного отряда, стала Камчатка. В 1737–1741 гг. комплексные исследования в этом регионе проводил студент С. П. Крашенинников, а с 1740 г. также натуралист адъюнкт Петербургской Академии наук Г. В. Стеллер и астроном Л. Д. де ла Кройер. Впоследствии, уже став академиком, С. П. Крашенинников опубликовал монографию “Описание земли Камчатки” (1755), в третьей части которой рассказывается о местных народах – ительменах, коряках, а также айнах Курильских островов. Исследование отличали детальность описания и внимание автора к локальным различиям в культуре. “Описание. ” стало фактически первой этнографической книгой на русском языке и уже в 1760-е гг. было переведено на ряд европейских языков.

Полевые этнографические исследования были продолжены в 1768–1774 гг., когда Академия наук организовала Физическую или Академическую экспедицию, руководство которой осуществлял II. С. Паллас. Она состояла из пяти отрядов, сотрудники которых обследовали Европейский Север, Поволжье, Урал, Сибирь. По итогам работ И. Г. Георги, возглавлявший 5-й Оренбургский отряд, написал первую монографию о народах России – “Описание всех обитающих в Российском государстве народов”, изданную в 1776–1780 гг. в четырех частях на немецком языке.

В ней И. Г. Георги обобщил личные наблюдения, материалы коллег по экспедиции, имеющиеся письменные источники и труды предшественников. Книга состояла из очерков по 10–25 страниц, посвященных 89 этническим общностям, в основном, Поволжья, Прикамья, Приуралья, Западной и отчасти Восточной Сибири. К тексту прилагались гравюры, изображавшие представителей народов в традиционных костюмах. “Описание. ” явилось итогом этнографических экспедиций XVIII в., и долгое время оставалось единственной и фактически первой монографией, посвященной народам России.

В XVIII в. началось изучение русского народа, под которым тогда понимали в целом восточных славян – великороссов, малороссиян (украинцев) и белорусов.

Проблемы исторической этнографии русских рассматривались в “Истории Российской” В. Н. Татищева. В своих трудах он также уделял большое внимание другим проблемам этнографической науки, относимой им к предметной области географии, в частности, пытался классифицировать народы по языковому принципу. В трудах М. В. Ломоносова были поставлены вопросы происхождения русских и влиянии на их культуру соседей. Он считал предками русских ираноязычных кочевников сарматов, но признавал участие в их этногенезе и других народов, в частности, “чудских” (финно-угорских) племен. В середине XVIII в. возникла, продолжающаяся по сей день, дискуссия норманистов и антинорманистов о роли норманнского (варяжского) компонента в формировании русского государства и происхождении названия “русь”. М. В. Ломоносов занимал антинорманистскую позицию, отрицая скандинавское влияние и отождествляя Рюрика и его дружину с нолабскими славянами. Г. Ф. Миллер выступал его оппонентом.

Во второй половине XVIII в. широко публиковались произведения русского фольклора, чему способствовал возросший к нему интерес в среде образованного общества. Изданная в 1769 г. “Российская универсальная грамматика” Н. Г. Курганова, включала сборник пословиц, расположенных в алфавитном порядке. В 1770 г. вышло в свет анонимное “Собрание 4291 древних российских пословиц”, в 1770–1774 гг. – “Собрание разных песен” М. Д. Чулкова, в 1780–1783 гг. – “Русские сказки” (в 10 частях), в 1776–1795 – “Собрание русских простых песен с нотами” в 4 частях В. Ф. Трутовского. Эти и другие издания еще не соответствовали современным стандартам научных публикаций. В сборники включались не только народные, но и литературные произведения М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, Μ. М. Хераскова. Авторы-составители сборников обычно не претендовали на решение научных задач, отмечая, что публикации предназначены для увеселения читателей. Кроме того, тексты искажались цензурой, поскольку, как считалось, они воздействовали на народные нравы и могли способствовать не только их улучшению, но и ухудшению.

В первой половине XIX в. изучение русского народа продолжилось на новом уровне. В 1830–1850-е гг. в среде образованного общества сложилось славянофильское движение, сторонники которого отстаивали идею самобытности русского народа и особого пути его развития. Народная культура вызывала живой интерес у славянофилов, а фольклорные произведения они рассматривали как отражение народного быта и мировоззрения. В это время вырабатывались научные методики сбора фольклорных материалов и их анализа как этнографического и исторического источника, утверждалось представление о том, что все фольклорные жанры важны в деле изучения народной культуры. В 1838 г. фольклорист-славянофил П. В. Киреевский в соавторстве с А. С. Хомяковым и Η. М. Языковым опубликовал “Песенную прокламацию” – первое руководство для собирателей, в котором призывал записывать все встретившиеся произведения народного творчества без искажений (“слово в слово, все без изъятия и разбора”).

В первой половине XIX в. большую известность получили исследования профессора Московского университета И. М. Снегирева. В монографии “Русские в своих пословицах” (1831), он не просто публиковал тексты пословиц, но рассматривал их как исторический источник, важный для понимания народной культуры. И. М. Снегирев стремился классифицировать пословицы, выявить их происхождение. Кроме того, он являлся автором работ, посвященных народным праздникам (народные обряды он четко отделял от церковных ритуалов) и лубочным картинкам.

Различные аспекты русской народной культуры были рассмотрены в книгах И. П. Сахарова и А. В. Терещенко.

Сахаров И. П. собирал, издавал и анализировал различные источники, имевшие отношение к русской истории и культуре, в том числе народной. Современные критики отмечают вольное обращение И. П. Сахарова с фольклорными текстами, но его публикации заговоров, загадок, материалов по праздникам и играм и сегодня представляют научную ценность. Вышедшая в свет в 1848 г. четырехтомная монография А. В. Терещенко “Быт русского народа”, представляла собой попытку системного описания этнографии русских. В книгу вошли разделы о материальной культуре, описания губернских вариантов свадебной обрядности, календарных обычаях и обрядах.

Огромный фактический материал был собран В. И. Далем. Труд всей его жизни “Толковый словарь живого великорусского языка” вышел в свет в 1861 – 1868 гг. и включал 200 000 слов и 30 000 пословиц, поговорок, загадок. В 1862 г. В. И. Даль издал отдельный сборник “Пословицы русского народа”, большинство которых было записано им лично во время поездок по России. В. И. Даль стал первым крупным исследователем, который, несмотря на критику, последовательно выступал против цензурирования источника, отстаивал идею научной публикации текстов независимо от их содержания и в том виде, каком они были записаны. После работ В. И. Даля эти принципы стали общепринятыми в научном сообществе.

Благодаря морским путешествиям первой половины XIX в. существенно был расширен круг этнографических материалов по народам, живущим за пределами России. В 1803–1806 гг. состоялась первая кругосветная экспедиция под руководством И. Ф. Крузенштерна и ΙΟ. Ф. Лисянского, участники которой посетили о-ва Океании, Японию, Сахалин, Русскую Америку. Вплоть до продажи Аляски в 1867 г. русские кругосветные плавания совершались регулярно. Их целями были вывоз пушнины и снабжение жителей Русской Америки зерном, солью и порохом. Одновременно перед мореплавателями ставились исследовательские задачи, в том числе этнографического характера, в состав команд включались ученые. Результаты экспедиций публиковались (наибольший интерес для этнографии представляют записки

В. М. Головнина и Ф. П. Литке), доставляемые в Россию этнографические коллекции передавались в Кунсткамеру.

Источники:

http://booksonline.com.ua/view.php?book=63365
http://dom-knig.com/read_223477-2
http://studme.org/1186092125314/kulturologiya/istoriya_otechestvennoy_etnologii_etnografii