Сенека трактат о счастливой жизни. Сенека «О счастливой жизни

Сенека трактат о счастливой жизни. Сенека «О счастливой жизни

О блаженной жизни

Луций Анней Сенека

О блаженной жизни

К брату Галлиону

I. 1. Все, брат Галлион (1), желают жить счастливо, но никто не знает верного способа сделать жизнь счастливой. Достичь счастливой жизни трудно, ибо чем быстрее старается человек до нее добраться, тем дальше от нее оказывается, если сбился с пути; ведь чем скорее бежишь в противоположную сторону, тем дальше будешь от цели. Итак, прежде всего следует выяснить, что представляет собой предмет наших стремлений; затем поискать кратчайший путь к нему, и уже по дороге, если она окажется верной и прямой, прикинуть, сколько нам нужно проходить в день и какое примерно расстояние отделяет нас от цели, которую сама природа сделала для нас столь желанной.

2. До тех пор, пока мы бродим там и сям, пока не проводник, а разноголосый шум кидающихся во все стороны толп указывает нам направление, наша короткая жизнь будет уходить на заблуждения, даже если мы день и ночь станем усердно трудиться во имя благой цели. Вот почему необходимо точно определить, куда нам нужно и каким путем туда можно попасть; нам не обойтись без опытного проводника, знакомого со всеми трудностями предстоящей дороги; ибо это путешествие не чета прочим: там, чтобы не сбиться с пути, достаточно выйти на наезженную колею или расспросить местных жителей; а здесь, чем дорога накатанней и многолюдней, тем вернее она заведет не туда.

3. Значит, главное для нас – не уподобляться овцам, которые всегда бегут вслед за стадом, направляясь не туда, куда нужно, а туда, куда все идут. Нет на свете вещи, навлекающей на нас больше зол и бед, чем привычка сообразовываться с общественным мнением, почитая за лучшее то, что принимается большинством и чему мы больше видим примеров; мы живем не разумением, а подражанием. Отсюда эта вечная давка, где все друг друга толкают, стараясь оттеснить. 4. И как при большом скоплении народа случается иногда, что люди гибнут в давке (в толпе ведь не упадешь, не увлекая за собой другого, и передние, спотыкаясь, губят идущих сзади), так и в жизни, если приглядеться:

всякий человек, ошибившись, прямо или косвенно вводит в заблуждение других; поистине вредно тянуться за идущими впереди, но ведь всякий предпочитает принимать на веру, а не рассуждать; и насчет собственной жизни у нас никогда не бывает своих суждений, только вера; и вот передаются из рук в руки одни и те же ошибки, а нас все швыряет и вертит из стороны в сторону. Нас губит чужой пример; если удается хоть на время выбраться из людского скопища, нам становится гораздо лучше.

5. Вопреки здравому смыслу, народ всегда встает на защиту того, что несет ему беды. Так случается на выборах в народном собрании:

стоит переменчивой волне популярности откатиться, и мы начинаем удивляться, каким образом проскочили в преторы (2) те люди, за которых мы сами только что проголосовали. Одни и те же вещи мы то одобряем, то порицаем; в этом неизбежный недостаток всякого решения, принимаемого большинством.

II. 1. Раз уж мы повели разговор о блаженной жизни, я прошу тебя, не отвечай мне, как в сенате, когда отменяют обсуждение и устраивают голосование: “На этой стороне явное большинство”. – Значит, именно эта сторона хуже. Не настолько хорошо обстоят дела с человечеством, чтобы большинство голосовало за лучшее: большая толпа приверженцев всегда верный признак худшего.

2. Итак, попробуем выяснить, как поступать наилучшим образом, а не самым общепринятым; будем искать то, что наградит нас вечным счастьем, а не что одобрено чернью – худшим толкователем истины. Я зову чернью и носящих хламиду (3), и венценосцев; я не гляжу на цвет одежды, покрывающей тела, и не верю глазам своим, когда речь идет о человеке. Есть свет, при котором я точнее и лучше смогу отличить подлинное от ложного: только дух может открыть, что есть доброго в другом духе.

Если бы у нашего духа нашлось время передохнуть и прийти в себя, о как возопил бы он, до того сам себя замучивший, что решился бы наконец сказать себе чистую правду; 3. Как бы я хотел, чтобы все, что я сделал, осталось несодеянным! Как я завидую немым, когда вспоминаю все, что когда-либо произнес! Все, чего я желал, я пожелал бы теперь своему злейшему врагу. Все, чего я боялся – благие боги!- насколько легче было бы вынести это, чем то, чего я жаждал! Я враждовал со многими и снова мирился (если можно говорить о мире между злодеями); но никогда я не был другом самому себе. Всю жизнь я изо всех сил старался выделиться из толпы, стать заметным благодаря какому-нибудь дарованию, и что же вышло из того? – я только выставил себя мишенью для вражеских стрел и предоставил кусать себя чужой злобе. 4. Посмотри, сколько их, восхваляющих твое красноречие, толпящихся у дверей твоего богатства, старающихся подольститься к твоей милости и до неба превознести твое могущество. И что же? – все это либо действительные, либо возможные враги: сколько вокруг тебя восторженных почитателей, ровно столько же, считай, и завистников. Лучше бы я искал что-нибудь полезное и хорошее для себя, для собственного ощущения, а не для показа. Вся эта мишура, которая смотрится, на которую оборачиваются на улице, которой можно хвастать друг перед другом, блестит лишь снаружи, а внутри жалка.

III. 1. Итак, будем искать что-нибудь такое, что было бы благом не по внешности, прочное, неизменное и более прекрасное изнутри, нежели снаружи; попробуем найти это сокровище и откопать. Оно лежит на поверхности, всякий может отыскать его; нужно только знать, куда протянуть руку. Мы же, словно в кромешной тьме, проходим рядом с ним, не замечая, и часто набиваем себе шишки, натыкаясь на то, что мечтаем найти.

2. Я не хочу вести тебя длинным кружным путем и не стану излагать чужих мнений на этот счет: их долго перечислять и еще дольше разбирать. Выслушай наше мнение. Только не подумай, что “наше” – это мнение кого-то из маститых стоиков, к которому я присоединяюсь: дозволено и мне иметь свое суждение. Кого-то я, наверное, повторю, с кем-то соглашусь отчасти; а может быть я, как последний из вызываемых на разбирательство судей, скажу, что мне нечего возразить против решений, вынесенных моими предшественниками, но я имею кое-что добавить от себя.

Сенека о благе и добродетели как основании счастливой жизни в трактате «О счастливой жизни»

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 10 Марта 2014 в 22:04, контрольная работа

Краткое описание

Человек всегда стремился к счастью. Человек всегда думал о счастье. Человеку удавалось быть счастливым. Но счастье – это настолько глубокое, настолько интимное переживание, что никакие общие схемы, никакие размышления не приближают нас к пониманию этого явления. И потому для каждого, кто задумывается о счастье, оно открывается в своей неизведанности и вечной новизне так, будто никто еще и не касался этой проблемы.
Основы учения о счастье были заложены и развиты античными школами эпохи эллинизма: стоиками, эпикурейцами и скептиками.

Содержание

Понятие счастья
Биография Сенеки Л.А.
3. Сенека о благе и добродетели как основании счастливой жизни в трактате «О счастливой жизни»
3.1. Что называет Сенека подлинным благом и почему?
3.2. Как философ определяет счастье, зависит ли оно от удовольствия?
3.3. Кого Сенека почитает мудрецом?
3.4. Что составляет основу мудрой жизни?
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Вложенные файлы: 1 файл

контрольная.doc

1. Понятие счастья
2. Биография Сенеки Л.А.

3. Сенека о благе и добродетели как основании счастливой жизни в трактате «О счастливой жизни»

3.1. Что называет Сенека подлинным благом и почему?

3.2. Как философ определяет счастье, зависит ли оно от удовольствия?

3.3. Кого Сенека почитает мудрецом?

3.4. Что составляет основу мудрой жизни?

Человек всегда стремился к счастью. Человек всегда думал о счастье. Человеку удавалось быть счастливым. Но счастье – это настолько глубокое, настолько интимное переживание, что никакие общие схемы, никакие размышления не приближают нас к пониманию этого явления. И потому для каждого, кто задумывается о счастье, оно открывается в своей неизведанности и вечной новизне так, будто никто еще и не касался этой проблемы.

Основы учения о счастье были заложены и развиты античными школами эпохи эллинизма: стоиками, эпикурейцами и скептиками.

Счастье — свобода от страстей и бесстрашие перед смертью и смертельными муками. Таков был идеал счастливой жизни скептиков. Он основывался на принципе атараксии. Атараксия (греч. at araxia – невозмутимость) — нравственный принцип, согласно которому счастье заключается в душевном спокойствии и безмятежности. Путь к счастью лежит через следование другому принципу — принципу эпохе. Эпохе (греч. epoche – остановка или начало развития) — воздержанность от суждений, за которой следовала бестревожность.

Счастье — стремление к наслаждениям и удовольствиям. Таково понимание счастья эпикурейцами, которые выделяли два вида счастья:

• высочайшее счастье, принадлежащее богам, его невозможно приумножить;
• счастье, достижимое для человека и допускающее умножение.

По мнению стоиков счастье — бесстрастие и аскетический образ жизни, сопровождающийся отречением от земных чувств. Основным принципом счастливой жизни, по их мнению, должна стать апатия. Апатия (греч. apatheia – бесстрастие) — независимость от чувств и страстей. Поэтому счастливый образ жизни — удел мудреца. Он всегда предан разуму, а его высказывания правильны и беспристрастны.

В данной работе мы рассмотрим рассуждения о счастливой жизни античного философа-стоика Луция Аннея Сенеки в его трактате «О счастливой жизни».

Луций Анней Сенека (5 до Р.Х. – 65) – крупнейший римский философ, первый представитель стоицизма в Древнем Риме. Родился в Испании в г. Кордове. Отец его был ритором, и сам Сенека обучался риторике, но потом стал заниматься исключительно философией, в которой его увлекал стоицизм, в особенности воззрения Посидония. Еще в детском возрасте он попал в Рим вместе с родителями. Был в течение пяти лет воспитателем будущего императора Нерона (с двенадцатилетнего возраста). В период правления Нерона роль Сенеки в государственных делах очень высока, но затем он попал в немилость, стал заниматься исключительно литературно-философской деятельностью. Был обвинен в заговоре против Нерона и приговорен к смерти. Нерон приговорил его к самоубийству, что он и сделал, вскрыв себе вены.

Сенека – очень плодовитый писатель и оставил после себя многочисленные произведения. Его перу принадлежат такие философские сочинения, так и художественные и естественнонаучные, многие из которых утрачены. Он создал несколько философских трактатов, девять трагедий, одну историческую драму, десять философско-этических диалогов, восемь книг “Естественнонаучных вопросов”, знаменитые “Нравственные письма к Луциллию” (.124 письма).

Его сочинения представляют исключительный интерес, так как касаются нравственно-практических вопросов, имеющих у Сенеки обоснование. Его высказывания о житейской мудрости не потеряли своей актуальности до наших дней.

1. Сенека о благе и добродетели как основании счастливой жизни в трактате

«О счастливой жизни» (58-59 г.г. н.э.)

В понимании счастья Сенека, безусловно, стоит на позициях космического ригоризма. Долг перед природой, перед Логосом, перед Космосом – исходная позиция стоицизма. А поскольку разум человека есть частичка Логоса, частное проявление Логоса, то отсюда следует, что разум человека должен вести постоянную борьбу с аффектами. Борьба с аффектами это и есть частное проявление борьбы Логоса с Хаосом. Источник добродетели – разумная душа. Источник порока – страсти, аффекты. Иначе: источник добродетели – душа, источник порока – тело. Потакание телесным потребностям ведет к нарушению внутренней гармонии человека.

3.1. Что называет Сенека подлинным благом и почему?

Рассмотрение нравственной философии Сенеки начнем с определения блага: «Благо есть то, что согласно с природой». Но не все, что согласно с природой, является благом, так как имя блага не пристало ничтожным вещам. Точно так же не все необходимое есть благо. Мы унизим понятие блага, если назовем этим словом хлеб или мучную похлебку, хотя они и необходимы. Что же является благом? Это душа свободная и возвышенная и разум, ибо разум следует природе. Каждой вещи придает цену присущее ей благо, а лучшее в человеке – разум, который выделяет его среди животных и приближает к богам. Значит, совершенный разум есть благо. Если он прям и совершенен, его одного довольно для счастья человека. Иногда, как, например, в диалоге «О счастливой жизни», применяется обратный прием. Диалог начинается с теоретического спора об определении понятия Высшего блага. Но внимательный читатель сразу заметит, что развитие этого ученого спора сопровождается такими примерами, которые придают ему совершенно конкретный характер. Благодаря этим примерам и происходит интуитивное постижение того, что есть Высшее благо в стоическом понимании и как оно воздействует на человеческую душу.

Благо в виде разума не дается людям тотчас после рождения, а совершенствуется их усилиями. Все в природе являет свое благо, только созрев до конца. Так и благо есть лишь в том человеке, чей разум уже достиг совершенства. В связи с этим надо отметить разделение людей на мудрецов и идущих к мудрости, которое делает Сенека. Последних он насчитывает три разряда. Первый – это те, кто вплотную подошел к мудрости. Они расстались с пороками и страстями, но их надежность в этом отношении еще не испытана. Второй разряд – те, кто избавился от наибольших зол, но еще может скатиться к прежнему. Третий – это те, кто изжил одни пороки, но сохранил другие: похоть, например, их не будоражит, а честолюбие одолевает.

3.2. Как философ определяет счастье, зависит ли оно от удовольствия?

У разных возрастов различные вкусы: удовольствие – это счастье глупцов, счастье – это удовольствие мудрецов. Ст.-Ж. де Буффле

Когда мы достигаем приятного состояния наивысшей интенсивности, мы говорим о счастье. Это счастье в выделенном выше психологическом смысле. В таком (и только в таком) понимании счастье означает наивысшую степень удовольствия. Оно имеет скорее черты радости, чем удовлетворения, ибо наивысшую интенсивность создает аффект, а не интеллектуальное чувство. Подобные состояния переживаются в любви. «Это была почти смертельная радость, – писал С. Жеромский в «Пепле», – счастье одной минуты, длящееся вечность. Если бы за одну минуту нужно было отдать жизнь, мы отдали бы ее с улыбкой». Такие состояния возникают иногда под воздействием природы. Героиня романа С. Жеромского «Бездомные» рассказывает о своем возвращении в родную деревню: «Меня окружили родные мои цветы, заросли. Я шла объятая счастьем, словно облаком». Такое воздействие на человека может оказать и искусство. После прослушивания концерта из произведений Моцарта, когда герой романа О. Хаксли «Шутовской хоровод» спрашивает у своей приятельницы, доставила ли ей музыка удовольствие, та ему отвечает: «Нет, не доставила. Это не то слово. Удовольствие получают, когда едят мороженое. Эта музыка сделала меня счастливой. Это несчастливая музыка, но она сделала меня счастливой». Действительно, мы иногда отказываемся назвать чувство, пережитое нами, удовольствием, так как понимаем, что это что-то большее, что-то другое: мы называем его счастьем. Соотношение удовольствия и счастья целиком зависит от того, в каком понимании берется счастье. Так, счастье в психологическом смысле является удовольствием, а именно наиболее интенсивным и экстенсивным. Счастье житейское (удачная судьба) и этическое (обладание благами) является причинойсчастья, А счастье в смысле удовлетворенности жизнью является, наоборот, следствием полученных удовольствий. И само оно как удовлетворенность является удовольствием. Но не обязательно интенсивным: от удовольствий оно отличается не интенсивностью, а репрезентативностью, то есть показывает, что человек познал многие удовольствия. Это – как с книгой и ее названием: название состоит из слов, как и текст книги, но у них другое назначение: кратко передать содержание книги. Счастье не пропорционально полученным удовольствиям. Можно познать их много и не быть счастливым. Может быть, в большей степени способствует счастью то, чем мы в жизни обладаем, а не то, что мы познаем. «Обладаем» не в узком, юридическом смысле, но в том, в каком мы обладаем убеждениями, способностями, привязанностями, уважением или признанием людей; в этом смысле можно, как писал Ж. Дюамель, обладать всем миром, не имея никакой собственности. Для того чтобы человек был доволен жизнью, нужно обладание тем, что он ценит, например: любовью или способностями, работой, свободой, возможностью деятельности. Его удовлетворение вытекает из сознания обладания независимо от того, сколько удовольствия он получил от этого обладания.

Отсюда не следует, что приятные чувства не имеют значения для счастья. Для некоторых они имеют даже решающее значение. И именно на этой основе различаются два типа счастья: одни довольны жизнью потому, что обладают какими-то ценностями, другие потому, что получают приятные ощущения. Счастье второго, типа имеет гедонистическую основу. В этом случае удовольствия служат причиной счастья, и люди счастливы только потому, что испытали приятные чувства. Но так бывает не всегда: некоторые счастливы, хотя получили мало удовольствий; их удовлетворенность жизнью имеет другие причины. Неверно, что счастье достижимо всегда только через удовольствия. Но точно так же неверно и утверждение стоиков, что через удовольствия вообще нельзя достичь счастья. И все же нередко можно наблюдать в жизни, что люди, испытавшие самые большие удовольствия и упоение, в целом не являются самыми счастливыми. Это подтверждают психологи, доказывающие, что существует даже обратное соотношение между склонностью к острым ощущениям и способностью вообще испытывать счастье ( to be generally happy ). В таком случае счастье (в смысле упоения) было бы в обратном соотношении со счастьем (в смысле удовлетворения жизнью).

3.3. Кого Сенека почитает мудрецом?

«Впоследствии я подкреплю высказанные по моему адресу обвинения и сделаю себе больше упреков, чем ты предполагаешь, теперь же отвечу тебе так: «Я не мудрец и — я даже готов своим признанием дать новую пищу твоему недоброжелательству — никогда им не буду. Поэтому я и не ставлю себе целью достигнуть полного совершенства, а хочу только быть лучше дурных людей. Я удовлетворяюсь тем, что ежедневно освобождаюсь от какого-нибудь порока и укоряю себя за свои ошибки. Я не достиг здравомыслия и даже не достигну его; я приготовлю скорее облегчительные средства, чем настоящие лекарства против своей подагры, довольствуюсь тем, что приступы ее бывают реже и оказываются менее мучительными. Но, несмотря на слабость моих ног, в сравнении с вами я все-таки скороход» – так Сенека Л.А. закончил семнадцатую часть трактаты «О счастливой жизни». Мудрец достигает у Сенеки высочайшего состояния. Истинный мудрец не знает никаких бурь и преград. Но такой мудрец — величайшая редкость. Как птица Феникс, он появляется один раз в пятьсот лет. Сенека придерживался иной точки зрения. в «Постоянстве мудреца» он твердо заявляет, что не правы те, кто говорит, что «среди стоиков нет мудрецов». Это вовсе не абстрактное понятие, утверждает Сенека. Мудрецы, какими их видят стоики, существуют в настоящем, будут существовать в будущем и, разумеется, существовали в прошлом.

3.4. Что составляет основу мудрой жизни?

Сенека твердо верил, что знания и умелое применение «мудрости» и основополагающих духовных добродетелей оказывают благотворное воздействие на общество в целом.

Начиная со ссылки на «сущность мира» (rerum natura),то есть на природу вселенной, затем в форме дедукции (ergo. )он переходит к частному случаю — к природе человеческого существа. Поскольку мудрость заключается в слиянии с мировым порядком, она подразумевает и слияние с индивидуальной природой мудреца. Но ошибкой было бы думать, что слияние с индивидуальной природой есть лишь частный случай причастности к природе вселенной. На самом деле у мудрости два источника: соответствие мировому порядку (космический источник) и соответствие своей собственной природе, то самое постоянство(constantia),которо е делает нас похожими на самих себя. Слияние с мировым порядком не приводит к тем же следствиям для духовной жизни, к каким приводит постоянное следование каждым индивидуумом собственной натуре.

Жить полноценной жизнью – реализовывать себя во всех областях жизни, в которых ты способен себя реализовать, достигать конкретных результатов. При этом ты гармонично развиваешься, что позволяет достичь наибольшей эффективности.

Полноценная жизнь может быть неэффективной, если ты перестаёшь развиваться. Но будет ли жизнь полноценной без развития? Нет. Сама природа человека призывает его расти и развиваться – физически, интеллектуально, социально-эмоционально и духовно. Чтобы жить, любить, учиться и оставлять наследие.

Полноценная жизнь всегда интересна ввиду своего разнообразия. Ты проявляешь себя и достигаешь результатов в работе, в своём служении людям, в отношениях, в общении, в развитии характера, в духовном развитии, в спорте, в материальном обеспечении.

Я также уверен, что жить интересно, если ты живёшь счастливо. Понятие “счастливая жизнь” включает понятие “интересная жизнь” до тех пор, пока ты помнишь о разнице между удовольствием и счастьем.

Я была бы счастлива безмерно, если бы смогла сделать свою жизнь более полноценной и счастливой. Я смогу сделать это, если я сама этого захочу. Я обещаю делать всё возможное, чтобы моя жизнь, жизнь моей семьи, жизнь моих близких становилась более полноценной и счастливой. Достигать конкретных результатов, помогать, общаться и непрерывно развиваться.

Источники:

http://www.litmir.me/br/?b=70241&p=1
http://www.myunivercity.ru/%D0%A4%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D1%81%D0%BE%D1%84%D0%B8%D1%8F/%D0%A1%D0%B5%D0%BD%D0%B5%D0%BA%D0%B0_%D0%BE_%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%B5_%D0%B8_%D0%B4%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B5%D1%82%D0%B5%D0%BB%D0%B8_%D0%BA%D0%B0%D0%BA/296704_2794918_%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%86%D0%B01.html