Почему иногда не хочется молиться. О молитве
Почему иногда не хочется молиться. О молитве
Здравствуйте, Батюшка! Я вчера отправила Вам вопрос, довольно сумбурно изложенный, относительно нехватки времени и боязни наступления дня, когда я скажу себе: сегодня не буду молиться. На самом же деле мне хотелось бы уточнить, что вопрос мой в следующем: когда наступает такое состояние, что не хочется молиться, и приходиться себя заставлять, то во время молитвы, конечно же, присутствуют разные посторонние мысли. И бывает, что чувствуешь себя настолько беспомощным в том, что не можешь их отогнать, не можешь молиться СЕРДЦЕМ, а не только устами. Батюшка, ведь такая молитва – это грех, я знаю. Но если все же так случается, что лучше: вовсе не молиться (если приходится себя заставлять), или молиться вот так. плавая в этих своих мелких посторонних мыслях, и лишь в некоторые моменты ловя себя на том, что ты как бы очнулся, что вник в те слова, которые произносят уста?
Отвечает священник Афанасий Гумеров, насельник Сретенского монастыря:
Мысль о том, что иногда молитва может быть человеку в грех, встречается уже в священных ветхозаветных книгах: «молитва его да будет в грех» (Пс.108:7) «Кто отклоняет ухо свое от слушания закона, того и молитва – мерзость» (Прит.28:9). Молитва бывает в грех тогда, когда человек совершает ее лицемерно или в состоянии озлобления. Она также может быть в осуждение, когда человек произносит ее с явным небрежением, ибо во время моления человек общается с Богом. Неумелая, рассеянная молитва, если она творится искренне, в вину нам не ставится. Когда ребенок еще не научился хорошо говорить, но очень хочет общаться с отцом, разве родитель будет им недоволен. Совершенная молитва – дело совершенных. Св. Иоанн Лествичник говорит: «непрестанно борись с парением твоих мыслей, и когда ум рассеялся, собирай его к себе; ибо от новоначальных послушников Бог не ищет молитвы без парения. Потому не скорби, будучи расхищаем мыслями. Благодушествуй и непрестанно воззывай ум ко вниманию; ибо никогда не быть расхищаему мыслями свойственно одному Ангелу» (Слово 4-е. 92).
Св. праведный Иоанн Кронштадтский, прежде чем обрел дар совершенной молитвы, горячо просил об этом Бога. И нам надо молиться об этом. Призывая помощь Бога, необходимо и свои прилагать старания. Слова Спасителя «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11:12) относятся и к молитвенной жизни. Чем больше человек упражняется в молитве, тем быстрей к нему придет навык в этом деле. Нужно удаляться от всего суетного, что возбуждает чувства и пленяет ум. Если человек посидел у телевизора и стал на молитву, то вряд ли будет совершать ее с вниманием. Сознание его наполнено только что полученной информацией. На молитву надо настроиться. Хорошо в течении нескольких минут собрать себя и приготовиться к общению с Богом. По мере духовного роста будет совершенствоваться и молитва.
Молитва с побуждением, или Почему мы не хотим молиться?
Почему так тяжело бывает приступить к молитве и выполнять постоянно одно и то же молитвенное правило? Почему поводом для нашего молитвенного устремления к Богу чаще становятся какие-то чрезвычайные происшествия? Ведь очень часто именно резкое изменение в плавном течении жизни подвигает нас к молитве и к размышлениям о том, почему это произошло и как мне дальше жить.
Искать ответ на вопрос: «Почему это произошло?» — необходимо только в молитве. Преподобный Иоанн Лествичник говорит: «Молитва, по качеству своему, есть пребывание и соединение человека с Богом… примирение с Богом… источник добродетелей… указание надежды, уничтожение печали… зеркало духовного возрастания». Но часто молитву в трудной ситуации люди воспринимают как заклинание, которое надо произнести, чтобы все стало хорошо. То есть так, как хотим мы.
Наверное, многим православным христианам приходилось отвечать на вопрос: «Мы заказывали сорокоуст, молебен, но лучше не стало. Почему Бог не помог?». И ответить на него сложно, ведь собеседник в принципе не очень понимает — что же такое молитва?
Да и сами мы порой забываем, что молитва — это не только словесное обращение к Богу за срочным разрешением наших проблем. Прежде всего, это тяжелый, кропотливый и долгосрочный труд. Преподобный Варсонофий Оптинский пишет: «Самое трудное — молитва. Всякая добродетель от упражнения обращается в навык, а молитва до самой смерти требует побуждения, следовательно, подвига. Молитва трудна, так как ей противится наш ветхий человек, но она трудна еще и потому, что враг со всей силою восстает на молящегося. Даже святые, уж кажется, должны бы только утешаться молитвой, но по временам она и для них трудна».
Молитвенное делание требует от нас не только стремления и времени, но прежде всего концентрации всех наших сил. Молитва за ближнего должна стать фактически тем трудом, который мы могли бы осуществить во благо ближнего. Иногда ради помощи близкому человеку мы должны как бы прожить часть его жизни, оставаясь при этом самим собой. Все наши силы, все наше устремление должно быть направлено на близкого человека.
Как часто мы в какой-то сложной ситуации заказываем молебен, ставим свечки, передаем записки в паломническую поездку, отправляем смс-сообщение с просьбой помолиться, а сами в храме молимся 10–15 минут. Но это, можно сказать, начало молитвенного труда, о котором говорят святые отцы. А дальше в нашей молитве должны проявляться побуждение, подвиг, труд. Недаром преподобный Силуан Афонский говорил: «Молиться за людей — это кровь проливать». А слова апостола Павла непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17) стали назиданием для всех христиан и образцом молитвословия для многих святых отцов, настойчиво рекомендовавших постоянную молитву. Например, Оптинские старцы советовали произносить Иисусову молитву как можно чаще, но не искать при этом каких-то особых приятных чувств, духовных утешений и наслаждений.
Ежедневно можно и нужно размышлять о том, что есть наша молитва, насколько в ней присутствует побуждение, подвиг и труд. Размышляя об этом, можно убедиться, что вместо побуждения нами может руководить привычка или просто боязнь не вычитать молитвенное правило; вместо подвига — искание легких условий для молитвы, а вместо глубокого осознанного труда — вычитывание слов молитвы.
Исполняя молитвенное правило, мы прежде всего должны обращать все свое внимание на ум. Святитель Игнатий (Брянчанинов) в «Отечнике» приводит такой пример:
— Поведал некий ученик о своем отце: «Однажды мы совершали правило. Я читал псалмы и пропустил одно слово, не обратив на это внимания. Когда мы окончили службу, старец сказал мне: “Я, совершая мое служение, представляю себе, что передо мной горит огонь, потому ум мой не может уклониться направо или налево. Где же был твой ум, когда ты пропустил слово псалма? Разве ты не знаешь, что, молясь, ты стоишь перед Богом и говоришь Богу?”».
Может быть, от того, что молитва перестает быть для каждого отдельного человека настоящим трудом, она не приносит плода и остается «не услышанной». Мы совершенно забываем о том, сколько святые отцы посвящали времени и сил молитве. Почти 50 лет прожила в пустыне преподобная Мария Египетская, и молитва была ее единственным деланием. Преподобный Серафим Саровский 1000 дней и ночей провел в молитвенном стоянии на камне, сходя с него только для краткого отдыха и подкрепления скудной пищей. Святой праведный Иоанн Кронштадтский ежедневно служил Божественную литургию на протяжении 50 лет. Примеров самоотверженного молитвенного подвига можно привести много.
Когда молитва наполняется побуждением, подвигом и трудом, тогда она наполняется смыслом и силой. А обиды и непонимание (я молился, а меня не услышали) — это повод повнимательнее посмотреть на себя. Со всей строгостью к себе начать поиск ошибок и со вниманием следить за любым движением своего сердца. И когда в нашей молитве начнут появляться побуждение, подвиг, труд во всей полноте этих слов, тогда мы начнем хоть немного, но находить ответы на наши вопросы. И хотя бы в малой степени начнем видеть волю Божию в своей жизни и сможем понять, почему именно с нами произошло именно это событие.
Что мешает молитве? Из бесед старца иеросхимонаха Сампсона (Сиверса) со своими духовными детьми
А вот пришел конец, время давать отчет — и вот тяжко и больно, и страшно. По-моему, у всех это так! Одни занимаются отдыхом, другие занимаются квартирой, третьи занимаются каким-нибудь увлечением и теряют чувство «быть в себе». Вы заметьте, что когда мы молимся, мы не всегда молимся от всего своего сознания, хотя часто и от ума. Как преподобные молились; они молились от сердца, через ум, всем своим сознанием, всем своим присутствием. Как мы говорим обычно, «со всей серьезностью».
Как преподобный Серафим Саровский рассказывает. Как бы вне тела бывает: плачущим и рыдающим, а потом — торжествующим и ликующим, благодарящим. Одно за другим последует обязательно.
Вот это — самое сладкое, что есть на земле, вот это состояние христианское, оно как раз и есть причина радости на земле, единственной радости, и осмысленное бытие на земле.
Вы никогда не спрашивали себя: почему я сегодня не могу молиться, восстав от сна. Голова отдохнула, кости отдохнули, ничего не болит. А почему же не хочется молиться, почему трудно мне молиться, неужели матушка-лень во мне еще сидит после семи часов сна и больше. Конечно, надо искать причину в чем-то другом. Тут лень не при чем. Это значит укоризны совести от нечистого сердца. Значит, надо скорее сесть за стол, взять карандаш и бумажку и вспомнить, что же такое было, что я сказал плохого вчера, днем или вечером ли, что я подумал плохого? Или что мне хочется плохого? Что меня лишает способности и права молиться? Не забудете, да? Способности и права молиться, да?
Бывает так, что мы способны, но мы не имеем права. Мы кого-то не хотим простить, и не можем простить, и не пытаемся простить, да? Мы злопамятные, да?
А если мы знаем, что мы человека оби-дели или огорчили, и вспомнили и знаем, что, вероятно, он молиться не может, потому что он обижен, если он не спохватился и не нашел сил меня оправдать и извинить, значит, он не молится. Он помрачен, да?
Он сегодня не христианин. Его покинул Ангел-Хранитель. А виноват я.
— Ему кажется от своего себялюбия, от своей гордости, от своего большого «я» о себе.
— А как психологически ? Вот он уверен, что он людей любит.
— По делам, по делам нашего сердца, а не по делам акта. Покажи дела, а не настроение.
Начинать надо день непременно помолясь. От молитвенного делания появляется боговедение, богопознание. Богопознание невозможно приобрести книгами, чтением, а только молитвенным деланием, плачем и воплем, коротенькими маленькими молитвами.
А мы молимся в состоянии смущенности, мы чувствуем, что мы дерзко просим и молимся. Нам не хочется сказать: «Да будет воля Твоя во всем, во всем да будет воля Твоя». Это наше несмирение, наша непокорность. Когда мы с таким состоянием молимся, у нас бывает состояние нерадости, нетихости — это барометр молитвы. А барометр услышания — это мирность, тихость, тихая радость, да? А когда этой тихой радости нет — что-то такое было незаконно. Потому что даже печаль может быть законная, но без оттенка языческого отчаяния.
Мне очень тяжело оставлять некоторых здесь, которые, по-моему, не успели приготовить себя к вечному радованию! Я себя ежедневно к этому готовлю. Я гляжу на них и мне горько плачется, что я не смею показать себя этим людям, потому что вовремя они не проявили энергию, настойчивость, да? От веры. Себя перестроить, себя перебороть, себя переделать. Нежили себя, откладывали на потом, мол, успею.
Ну если этого не послушают, я не знаю На их месте я приложил бы последнюю меру — милостыню, милостыня выкупае: грехи, милостыня выпрашивает прощение грехов. Постарайтесь убедить таких людей, приучить их все продавать, все отдавать и искать самому, как бы отдать, но, конечно, не богатеям, а тем, кто нуждается. Это основная, первая задача — искать этих нуждающихся бедняков и тратить на них деньги.
Были такие юродивые угодники Божии, подвижники XVIII столетия: они свое имущество несли на толчок-базар, продавали, чтобы эти деньги отдать милостыней. Какие они были хитрые! все утро стоят на толчке, продают свои юбки, свои рубашки, свои разные имущества — фонари свои, там, керосиновые лампы. Самовар продает, чтобы заработать, скажем, 2,5 рубля и отдать это старухе какой-нибудь. Вот эти люди спасутся милостыней!
Святые отцы — это дети Благодати Святого Духа. А последствия этого действия благодати — когда сердце оправдывает. Оно любит, оно может говорить о нем хорошо и может о нем помолиться. Оно не помнит обиды и зла.
«И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим» — это единственное условие для услышания, для спасения. Ничем формальным Бога ведь не купишь! Закон Божий — это абсолютный закон! Вот почему нам бывает так больно и тяжело, когда мы встречаем нехристианские души, сердца, не имеющие намерения, даже желания, не только способности, простить. «А чего, — спрашиваешь, — чего ж ты не можешь простить?» — «Потому что меня не любят, и я не буду любить!»
Самое страшное именно не простить и не любить. И сердцем враждовать. Это три основных причины. Господь блудника, разбойника, вора, фарисея простит, но такой души Он не простит.
Источники:
http://pravoslavie.ru/6206.html
http://pravpokrov.ru/Articles/Index/777
http://3rm.info/publications/13444-chto-meshaet-molitve-iz-besed-starca.html