Орган управления по делам православной церкви. Русская Православная Церковь: история, органы управления
Высшие органы управления Русской Православной Церкви
Виктор Еремеев, Большой город, bg.ru
Как устроена РПЦ
Патриарх
Глава Русской православной церкви носит титул «Святейший Патриарх Московский и всея Руси» (но с точки зрения христианского богословия глава церкви — Христос, а патриарх — предстоятель). Его имя поминается во время главного православного богослужения, литургии, во всех храмах РПЦ. Патриарх де-юре подотчетен Поместному и Архиерейскому соборам: он «первый среди равных» епископов и управляет только Московской епархией. Де-факто же церковная власть очень сильно централизована.
Русскую церковь не всегда возглавлял патриарх: его не было с крещения Руси в 988 году до 1589 года (управлялась митрополитами Киевскими и Московскими), с 1721 до 1917 года (управлялась «Ведомством православного исповедания» — Синодом во главе с обер-прокурором) и с 1925 до 1943 года.
Священный синод занимается кадровыми вопросами — в том числе избранием новых епископов и перемещением их из епархии в епархию, а также утверждением состава так называемых патриарших комиссий, занимающихся канонизацией святых, делами монашества и проч. Именно от имени Синода осуществляется главная церковная реформа патриарха Кирилла — разукрупнение епархий: епархии делятся на более мелкие — считается, что так ими легче управлять, а епископы становятся ближе к народу и к духовенству.
Синод cозывается несколько раз в год и состоит из полутора десятков митрополитов и епископов. Двое из них — управляющий делами Московской патриархии митрополит Саранский и Мордовский Варсонофий и председатель Отдела внешних церковных связей митрополит Волоколамский Иларион — считаются самыми влиятельными людьми в патриархии. Глава Синода — патриарх.
Поместный собор
Коллегиальный высший орган управления церковью. В нем представлены все слои церковного народа — делегаты от епископата, белого духовенства, монахов обоих полов и мирян. Поместным собор называется, чтобы отличить его от Вселенского, на котором должны собираться делегаты от всех шестнадцати православных церквей мира для решения общеправославных вопросов (однако Вселенский собор не проводился с XIV века). Считалось (и было закреплено в уставе церкви), что именно поместным соборам принадлежит высшая власть в РПЦ, фактически же за прошедшее столетие собор созывался только для выборов нового патриарха. Эта практика была окончательно узаконена в новой редакции устава РПЦ, принятой в феврале 2013 года.
Разница не просто формальная: идея Поместного собора — в том, что в церковь входят люди разных званий; хотя они и не равны друг другу, но церковью становятся только вместе. Эту идею принято называть соборностью, подчеркивая, что такова природа именно православной церкви, в отличие от католической с ее жесткой иерархией. Сегодня эта идея в РПЦ все менее популярна.
Архиерейский собор
Съезд всех епископов Русской церкви, который проходит не реже чем раз в четыре года. Именно Архиерейский собор решает все главные церковные вопросы. За три года патриаршества Кирилла число архиереев увеличилось примерно на треть — сегодня их около 300. Работа собора начинается с доклада патриарха — это всегда самая полная (в том числе и статистическая) информация о состоянии дел в церкви. На заседаниях, кроме архиереев и узкого круга сотрудников патриархии, не присутствует никто.
Межсоборное присутствие
Новый совещательный орган, создание которого стало одним из символов реформ патриарха Кирилла. По задумке — крайне демократический: в него входят эксперты-специалисты из разных областей церковной жизни — епископы, священники и миряне. Есть даже несколько женщин. Состоит из президиума и 13 тематических комиссий. В Межсоборном присутствии готовят проекты документов, которые потом обсуждаются в открытом доступе (в том числе в специальном сообществе в «Живом журнале»).
За четыре года работы самые громкие дискуссии разгорелись вокруг документов о церковнославянском и русском языке богослужения и положения о монашестве, которое посягало на устройство жизни монашеских общин.
Высший церковный совет
Новый, довольно загадочный орган церковного управления, создан в 2011 году в ходе реформ патриарха Кирилла. Это своего рода церковный кабинет министров: в него входят все руководители синодальных отделов, комитетов и комиссий, возглавляет ВЦС патриарх. Единственный орган высшего церковного управления (кроме Поместного собора), в работе которого принимают участие миряне. На заседания ВЦС не допускается никто, кроме членов совета, его решения никогда не публикуются и строго засекречены, узнать о ВЦС хоть что-нибудь можно только из официальных новостей на сайте патриархии. Единственное публичное решение ВЦС — заявление после оглашения приговора Pussy Riot, в котором церковь дистанцировалась от решения суда.
Синод как орган управления церковными делами
Почти полный государственный контроль над церковью был установлен только после учреждения Синода как органа государственного отраслевого управления церковными делами.
Сторонник петровских преобразований псковский епископ Феофан Прокопович написал «Духовный регламент», важнейший церковный документ в истории России, в течение двух последующих веков определявший жизнь православной русской церкви, утверждённый манифестом Петра I как законодательный акт 25 января 1721 года. В нем обосновывалась церковная реформа, определялись функции Синода по управлению церковью. Церковная реформа означала ликвидацию самостоятельной политической роли церкви. Она превращалась в составную часть бюрократического аппарата абсолютистского государства.
Для исполнения этих замыслов вместо упраздненного в России патриаршества для управления церковью учредили Духовную коллегию, 14 февраля того же года преобразованную в «Святейший правительствующий Синод», члены которого были слугами царя и государства. Юридическим основанием для создания этого института стал «Духовный регламент». Этот документ имел целью привести в соответствии церковную реформу и государственные законы затем, чтобы Священный Синод стал высшим арбитром в духовных и светских делах. В его ведении находились церковные дела: толкование церковных догм, распоряжения о молитвах и церковной службе, цензура духовных книг, борьба с ересями, заведование учебными заведениями, вмещение церковных должностей и т.д.
Синод обладал функциями духовного суда.
Присутствие Синода состояло из 12 высших церковных иерархов (архиереи, архимандриты и протопопы), назначаемых царем на определённый срок, которому они приносили присягу.
11 мая 1722 года для надзора за деятельностью Синода Петр I назначил из числа близких ему офицеров обер-прокурора И.В. Болдина, который стал фактическим главой Духовной коллегии. Ему подчинялись синодальная канцелярия и церковные фискалы – «инквизиторы». Все имущество и финансы церкви, закрепленные за ней земли и крестьяне находились в ведении Монастырского приказа, подчиненного Синоду, с 1724 года преобразованному в Синодальную камер-контору.
Таким образом, Петр I полностью подчинил церковь своей власти. Некоторые историки церкви полагают, что, несмотря на явную неканоничность создания Синода, однозначно негативная оценка этой реформы неверна, так как церковь переживала кризис еще до Петра. Русский философ и богослов В.С. Соловьев (1853 – 1900) считал, что «… упразднение патриаршества и установление синода было делом… положительно полезным для будущего России»; государственная опека спасла Церковь от двух крайностей, столкновение которых вызвало в XYII веке раскол: от претензий патриарха на светскую власть и узкого фанатизма старообрядцев.
Обер-прокурор Синода (по закону лицо светского звания), который при Петре I был исключительным шефом синодальной канцелярии, поднялся в XIX в. до высшего чина в империи, управляя внутренней жизнью церкви («обер-прокурор – глаза властителя»)
После смерти Петра I Священный Синод был подразделён на два департамента: первый состоял из иерархов и занимался духовными делами, второй включал лиц светского звания. В отношении религиозных сект политика была сложной; государство рассматривало церковь как часть себя самого и вплоть до XIX века. Религиозная оппозиция воспринималась, прежде всего, как политическая и соответственно преследовалась.
Непосредственно церковными делами управлял Святейший правительствующий Синод. Его членов – церковных иерархов и обер–прокурора, фактически возглавлявшего Синод, назначал император.
Синод представлял собой фактически орган отраслевого государственного управления, своего рода министерство по делам Русской православной церкви.
В основных законах, утвержденных еще Павлом I, говорилось, что «Христианская православная вера есть первенствующая и господствующая», а «Император, яко христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в церкви святого благочиния».
На церковь возлагалось ведение актов гражданского состояния, брак был религиозным и заключался, и регистрировался в церкви. Дела семейные (конфликты между супругами, родителями и детьми, дела о расторжении брака) рассматривались в церковных судах (епархиальных консисториях) по церковному (каноническому) праву.
Преступления против веры стояли на первом месте в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных и рассматривались как тяжелые государственные преступления. Церковь играла важнейшую роль в руководстве системой просвещения. Поэтому неудивительно, что обер–прокурор синода граф Д.А. Толстой длительное время совмещал также пост министра народного просвещения.
На церковь фактически возлагались и некоторые функции полицейского надзора.
Решающим актом секуляризации церковных земель стал Указ 1764 г., лишивший церковь всех вотчин и переведший монастыри и епархии на штатные оклады. Крестьяне, принадлежавшие ранее церкви, переводились в положение государственных.
Была восстановлена ликвидированная в ходе реформы Коллегия экономии и к ней приписаны все эти крестьяне (около восьмисот тысяч человек). За монастырями и архиерейскими домами оставались значительные земельные наделы (несколько увеличены в 1797 г.).
Церковь к концу синодального периода окончательно утратила способность функционировать как независимый институт, церковное руководство стало частью высшей министерской бюрократии. Церковь оказалась в изоляции в пучине реакции. Синод официально санкционировал сотрудничество духовенства с правоэкстремистскими политическими организациями после 1905 года.
В конце занятия преподаватель отвечает на вопросы по материалу лекции и объявляет задание на самоподготовку:
1. Изучить самостоятельно следующие вопросы: Особенности управления РПЦ в синодальный период. Поместный собор 1917-1918 гг. Восстановление патриаршества.
Как управляется Русская Церковь? Органы исполнительной власти Патриарха и Синода в ХХ веке. Часть I
Патриаршее управление между легитимностью и легальностью
Первые полтора-два десятилетия ХХ века для Православной Российской Церкви ознаменованы вызреванием и осуществлением глобальной реформы высшего церковного управления. Поместный Собор 1917-1918 гг. положил конец 200-летнему периоду синодального, по существу — светского управления Церковью и восстановил естественную для нее систему патриаршего управления. Восстановление Патриаршества запечатлелось в анналах истории как главное деяние Собора. Именно Собор обеспечил молодому институту патриаршей власти необходимую легитимность. Однако он не успел, да и не мог довести до конца начатую реформу. Необходимо было построить новые эффективные институты высшего церковного управления и отладить их работу. Это была важнейшая задача, которая стояла перед Русской Церковью в начале столетия. Для этого требовалось время, которого у нее не было.
Большевистский переворот поставил Церковь перед необходимостью выживания. Задача проведения в жизнь реформ церковного управления, намеченных Собором, не снималась с повестки дня, но откладывалась на неопределенное время. На рубеже 10-20-х годов Церковь, органы ее центрального и епархиального управления, фактически оказались в положении нелегальных с точки зрения советской власти (а значит — потенциально контрреволюционных) организаций. В ходе кампании по изъятию церковных ценностей 1922-1923 гг. власть осознанно использовала «нелегальное» положение Церкви для давления на ее священноначалие. Так, Православная Российская Церковь была поставлена перед необходимостью искать средства легализации себя и своих органов управления. Это было необходимо по двум причинам. Первая заключалась в том, что нелегальность органов церковного управления подвергала их членов постоянной угрозе репрессий. Вторая причина была связана с первой и для многих церковных деятелей имела первостепенное значение. Она заключалась в том, что антиканоническое обновленческое движение получило от властей легальный статус. Кроме того, обновленцы добились своего признания в качестве главных представителей Российской Церкви со стороны некоторых Восточных патриархов. В этой ситуации перспектива превращения Российской Церкви в еретическое обновленческое сообщество в начале 20-х годов просматривалась как вполне реальная[2].
Одновременно с кризисом легальности органы управления Патриаршей Церкви столкнулись с кризисом легитимности. Проблема состояла в том, что согласно определениям Собора 1917-1918 гг. органы высшего церковного управления, Священный Синод и Высший Церковный Совет частично должны были избираться на Поместном соборе. Но уже к началу 1919 г. реальный состав этих органов уменьшился наполовину, а в 1921 г. срок их полномочий истек. При этом созывать новый Собор в условиях преследований у Церкви возможности не было. Вследствие этого в эти годы складывается система церковного управления, построенная на принципе единоначалия, в ней все больше функций сосредотачивалось за Патриархом[3]. Некоторые исследователи даже говорят о вынужденной смене модели высшего церковного управления: с коллегиальной, возглавляемой Патриархом, — на всецело патриархоцентричную[4]. Особенно острым кризис легитимности церковного управления стал после кончины патриарха Тихона. Теперь не только иерархам, но и рядовым верующим была ясна необходимость созыва Собора для избрания нового предстоятеля Церкви. Однако разрешение на его созыв власти увязывали с прекращением «контрреволюционной» деятельности Церкви и с рядом уступок в ее стороны. Легальность и легитимность — Сцилла и Харибда церковной истории 1917-1943 гг. — надолго стали главной заботой церковноначалия Православной Российской Церкви. В этих условиях эффективность органов высшего церковного управления отходила на второй план. Работа созданных при нем отделов (административного, финансово-хозяйственного, миссионерского совета) была сведена к минимуму.
Только в 1927 году был сделан важный шаг на пути преодоления кризиса легальности[5]. Сложнее обстояло дело с поисками легитимности органов церковного управления. С этой точки зрения 1927 год стал роковым для Русской Церкви. Разрешение на созыв Собора, получить которое рассчитывал митр. Сергий (Страгородский), издавая свою «Декларацию» о лояльности советской власти от 29 июля 1927 года, так и не было получено. Ряд оппозиционных движений ставил под сомнение правомочность действий митр. Сергия и образованного им Синода. Только в 1945 году, после соборного избрания на Патриарший престол митр. Алексия (Симанского) и благодаря его политике по преодолению внутренних и зарубежных расколов легитимность церковного управления была восстановлена.
Патриарх Алексий I (Симанский) и первая система патриархоцентричного управления
Современники не стеснялись называть Святейшего Патриарха Алексия I великим Патриархом. Это, действительно, было так. И не только потому, что его патриаршество было самым долгим в истории Русской Церкви. Он был из тех харизматических персон, которые символизировали собой Русскую Церковь, в лице которых она узнавала себя. Кроме того, ему удалось создать эффективную, легитимную систему легального высшего церковного управления, которая действовала почти 15 лет и главную особенность которой можно обозначить как патриархоцентризм. Эта ее особенность была унаследована от периода 10-х — 30-х годов, когда единоначалие предстоятеля позволяло Церкви противостоять попыткам власти развалить ее изнутри[6].
Согласно Положению об управлении Русской Православной Церкви от 31 января 1945 года, Русская Церковь «возглавляется Патриархом. и управляется им совместно со Священным Синодом». Членов Священного Синода было шесть человек: три постоянных и три временных. Синодальные отделы только создавались (§22 Положения об управлении). Тогда все они помещались в Чистом переулке, рядом с резиденцией Патриарха. Это облегчало контроль за их работой с его стороны, а работники отделов чувствовали себя именно его сотрудниками. Небольшой Синод, в который вошли самые активные архиереи Русской Церкви, был компактной и мобильной структурой. Такие мощные фигуры как митрополиты Иоанн (Соколов; †1968) и Григорий (Чуков) вполне уравновешивали горячего митр. Николая (Ярушевича).
В 40-50-х годах еще не было необходимости в создании внутри Патриархии и при каждом отделе мощного аппарата. Образованный в апреле 1946 г. Отдел внешних сношений состоял из трех человек: председателя, митр. Николая (Ярушевича; †1961), референта и машинистки. Епархиальный архиерей мог себе позволить принимать каждого, кто приходил к нему с прошением, а Патриарх — лично прочитывать все приходящие на его имя письма. Получалось, что каждым из направлений церковной деятельности занимался конкретный человек с немногими помощниками: митр. Григорий (Чуков; †1955) был «министром просвещения», митр. Николай — «министром иностранных дел», протопресвитер Николай Колчицкий (†1960) — «главой администрации» Патриарха и ответственным за контакты с властями. Учтем то обстоятельство, что всем им хватало дореволюционного образования, для того чтобы качественно справляться со своей работой.
При этом каждому из своих сотрудников Патриарх мог дать особое поручение, выходящее за рамки его прямых обязанностей. Весной 1945 г. митр. Григорий был патриаршим эмиссаром в Эстонии. В его задачу входило вести переговоры с местными раскольниками о воссоединении с Патриаршей Церковью и в случае их благоприятного исхода провести акт воссоединения[7]. В начале 60-х по поручению Патриарха Алексия митр. Ленинградский Пимен совершил секретную ночную поездку из Одессы в Почаев, чтобы получить правдивую информацию о состоянии Почаевской Лавры[8]. Непосредственность отношений внутри высшего церковного управления способствовала его консолидации и эффективности.
Патриарху удалось сконцентрировать при Патриархии интеллектуальные силы Русской Церкви. Московский Богословский институт, будущая — Духовная академия по Положению об управлении находилась «в ближайшем ведении Патриарха» (§10). К работе в институте удалось привлечь специалистов с дореволюционным образованием. Они часто привлекались к разработке конкретных шагов Патриархии (пример — Совещание глав и представителей православных церквей 1948 года). Другим интеллектуальным центром была Ленинградская академия, воссозданная под непосредственным патронажем митр. Григория (Чукова).
Консолидации церковного управления помогала и особая психология привлеченных к нему людей. Главной кадровой опорой Патриарха Алексия были епископы, воспитанные до революции и закаленные годами гонений. Они были убежденными сторонниками линии митр. Сергия на легализацию церковного управления. Изменение отношения к Церкви со стороны государства в 40-е годы они воспринимали как историческую победу дела Патриарха Сергия и свою. Триумфальные интонации слышатся во многих документах Патриаршей Церкви второй половины 40-х годов. В результате, даже при наличии внутри епископата различных течений[9] перед лицом государства Церковь выступала как единый институт с центром в Патриархии.
Эффективность высшего церковного управления в те годы сказалась и в том, что оно смогло выработать стратегию жизни Церкви и корректировать ее в соответствии с изменяющимися условиями. Так, вторая половина 40-х ознаменовалась вдохновляемым Патриархией «наступлением» Церкви: на фоне ее активной международной деятельности, отвечавшей внешнеполитическим планам советского руководства, становились настойчивее и ее требования к властям, имевшие целью расширение церковной жизни. После 1948 г. Церковь переходит к «обороне» и опять новое направление указывает сам Патриарх: «Пусть все кругом меняется, мы должны остаться такими, какими были сотни лет назад. Пусть наша неизменяемость, неподчиняемость духу времени символизирует вечность Церкви»[10]. Для епископата и для государственных органов было ясно: политическая воля Патриархии сосредотачивалась в Чистом переулке, в резиденции Патриарха. Это наглядно показали события февраля 1960 г., связанные с выступлением Патриарха Алексия на Конференции советской общественности за разоружение. Кто бы ни был автором этого выступления, последней инстанцией, принимавшей решение, несомненно, был сам Патриарх.
[1] См., например: Беглов А. Как управляется РПЦ? Краткий критический анализ деятельности отделов Московской Патриархии за последние 55 лет // НГ-религии. 29 ноября 2000 г. № 22 (69). С. 1, 3.
[2] Подробнее о кризисе легальности см. Беглов А. Л. Советское законодательство в отношении Русской Православной Церкви 1920-1940-х гг.: колебания границы легальности // Религии мира. 2004. М., 2004. С. 211-214; Беглов А. Л. В поисках “безгрешных катакомб”. Церковное подполье в СССР. М., 2008. С. 31-39; Мазырин А.В. Легализация Московской патриархии в 1927 г.: скрытые цели власти // Отечественная история. 2008. № 4 (июль – август). С. 114-124.
[3] Кашеваров А. Н. Православная Российская Церковь и советское государство. (1917-1922). М., 2005. С. 251, 346-347; Сафонов Д.В. Единоначалие и коллегиальность в истории высшего церковного управления Русской Церкви в период патриаршества святителя Тихона // Богословский вестник. Вып. 8-9. Сергиев Посад, 2008-2009.
[5] Подробнее см.: Беглов А.Л. Епархии и епископы Российской Церкви в 1927 году, или почему митрополит Сергий (Страгородский) стал перемещать епархиальных преосвященных? // Альфа и Омега. 2007. № 2(49). С. 169-189. В историографии существует мнение, согласно которому формальная регистрация органов церковного управления в 1927-1928 гг. так и не была достигнута. См.: Мазырин А.В. Легализация Московской Патриархии в 1927 г.: скрытые цели власти // Отечественная история. 2008. № 4 (июль – август). С. 114-124. С этой точки зрения, мы можем говорить о полном преодолении кризиса легальности только с 1943-1944 гг.
[6] Сафонов Д.В. Единоначалие и коллегиальность в истории высшего церковного управления Русской Церкви в период патриаршества святителя Тихона.
[7] Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Церкви. 1917-1997. М., 1997. С. 319-320.
[8] Епископ Сергий (Соколов). Правдой будет сказать. Новосибирск, 1999. С. 89-90.
[9] Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. Государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 годах. М., 1999. С. 347.
[10] Чумаченко Т. А. Государство, Православная Церковь, верующие. 1941-1961. М., 1999. С. 69, 77; Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Церкви. 1917-1997. М., 1997. С. 331.
Источники:
http://www.gazetaprotestant.ru/2013/04/vysshie-organy-upravleniya-russkoj-pravoslavnoj-cerkvi/
http://studopedia.ru/3_61731_sinod-kak-organ-upravleniya-tserkovnimi-delami.html
http://pravoslavie.ru/37513.html
Загрузка...
