О чем говорят священник и больной онкологией. Грумалане и поклонные кресты

Архангельская епархия

Протоиерей Евгений Соколов: «Онкология – особая болезнь»

Сегодня в рамках социального проекта «Онкология» мы предоставляем слово представителю православного духовенства – главе миссионерского отдела Архангельской митрополии и настоятелю Домового храма САФУ, протоиерею Евгению Соколову.

– Отец Евгений, с какой точки зрения Русская православная церковь рассматривает такой тяжкий недуг, как онкологическое заболевание?

– Любая болезнь имеет тройственное значение. Если мы обратимся к библейской Книге многострадального Иова, то там показан поучительный пример. Бог разрешает дьяволу навести на Иова болезнь с условием сохранения ему жизни. И вот Иов поражен страшным недугом – проказой, однако от Бога он не отступает. И как ему ни тяжело, и как ни уговаривают его близкие принести покаяние, он не хочет каяться притворно. «Я не грешнее вас, но раз Богу угодно, я буду терпеть это испытание», – заявляет праведник. Так вот, болезнь посылается человеку для того, чтобы он показал свою веру в Творца и его промысел. Телесный недуг может быть ниспослан нам в том числе и как кара, если мы ведем непотребный образ жизни. Зачастую люди используют дар жизни для предания пороку, и тогда Бог вразумляет их через подобное наказание. Почему мать наказывает своего ребенка? Правильно, потому что любит. Она не смиряется с тем, что ее чадо лживо, жестоко, эгоистично, и после уговоров она принимает более жесткие меры воздействия на него. Сам Господь говорит: «Кого люблю – того наказываю».

Из вышесказанного можно сделать вывод, что онкологическое заболевание дается человеку для его вразумления, для проверки веры в Бога, как наказание. Есть и еще одна причина – испытание. Порой кому-то из нас нужно пройти испытание данной болезнью, чтобы укрепиться. Это некая проверка, насколько ты духовно силен, насколько плотская составляющая проникла в твою жизнь. Здесь уместна параллель с Великим постом – своего рода ежегодным экзаменом на проверку духовного состояния. Так же и рак является проверкой того, насколько ты готов к смерти и встрече с Богом.

– Как, по вашему мнению, должен вести себя человек, заболевший раком?

– Мне сразу вспоминается случай с одним моим высокопоставленным знакомым, которого я так и не смог довести до таинства исповеди и покаяния. Он все обещал прийти, но так и не являлся. Потом он умер – мгновенно, в считаные секунды, не исповедавшись и не покаявшись. Со светской позиции подобная кончина считается благом – дескать, ушел легко и не мучаясь. А вот по православию – это страшная смерть. Перед шагом в вечность лучше пройти через страдания. Онкология – своего рода Божья милость к человеку, когда тот осознает, что его дни сочтены, но при этом располагает достаточным количеством времени, чтобы исправить свои прегрешения. Если же исправить уже не получается, то хотя бы покаяться перед Богом и попросить прощения за все проступки.

Я слышал доклад одного академика, руководителя хосписа, в котором тот поведал следующую историю о двух людях. Один неизлечимо больной – известный режиссер, много раз ставивший смерть на сцене и в кино – убеждал врача, что проблем с ним не будет, так как он уже готов к переходу в Вечность. Просил только об одном – сказать, когда наступит последняя неделя его жизни. И вот она наступила. Тогда он спросил: «А что может отсрочить смерть?». Ему назвали какое-то сверхдорогое лекарство, продававшееся только на Западе. Умирающий призывает жену и говорит ей: «Продай все, но купи мне это лекарство». Но его мольба заключалась не в желании что-либо исправить – просто хотелось элементарно еще немного подышать воздухом. Другой больной – знаменитый бард, тоже безнадежный. Узнав, что ему остается последняя неделя, он собрал друзей и устроил мини-концерт у себя в палате, чтобы успокоить их. «Я никогда так твердо не стоял на ногах, как сейчас, придя к вере в Бога. Я понял смысл жизни и понимаю смысл смерти». И умирал он совершенно спокойно. Вот оно – правильное толкование использования онкологии как Божьего дара. Онкология – это особая болезнь, когда человек осознанно призывается в мир иной. Да, ее можно преодолеть силой веры и силой желания жить, но с конкретным смыслом, а не просто стремлением впустую прожигать время. Именно рак может встряхнуть человека и заставить его подумать об истинном смысле жизни. А смысл заключается в том, чтобы познать волю Божью в отношении себя. Если ты начнешь эту волю выполнять или хотя бы стремиться к этому – Бог продлит твои дни и до ста лет. Но если ты живешь бесцельно, Он вправе забрать тебя к себе, но перед этим из милости подарить тебе болезнь. Дескать, опомнись, встряхнись, и, может быть, в своем последнем земном испытании ты попробуешь выполнить волю Божью.

– Существуют ли в нашей митрополии специальные приходы, работающие с онкологическими больными?

– При Свято-Троицком храме Архангельска есть институт сестер милосердия. Среди этих сестер есть те, кто напрямую помогает больным в их страданиях. В областном онкологическом диспансере имеется домовая церковь, освященная в честь Чудотворной иконы Божьей Матери «Всецарица», где отец Вячеслав регулярно проводит литургии и исповеди. Там страждущие всегда могут найти духовную поддержку.

– Как вы считаете, много ли людей, которым поставлен страшный диагноз, приходят к Богу?

– Очень много. Во всяком случае попытки есть, правда, далеко не все они удачные. Люди зачастую пытаются вступить в некую сделку со Всевышним. Мол, я начну исповедоваться-причащаться, а Ты меня вылечи. А если исцеления не происходит, то наступает еще большее отторжение. Здесь священнику очень тонко надо показать человеку, что, возможно, он пришел очень поздно. Нельзя мгновенно вылечить насморк, нельзя мгновенно стать умным, нельзя мгновенно выучить иностранный язык. А ты уже настолько духовно измочален и слаб, что тебе просто не поднять ту тяжесть, которую тебе отмерил Бог. Тогда лучше уйти.

– Не так давно на всю страну стал известен случай о том, как органы опеки изъяли у больной раком архангелогородки несовершеннолетнего ребенка. Мотивация – пребывание дома несет «непосредственную угрозу жизни и здоровью» мальчика. Как вы прокомментируете эту ситуацию?

– Мы потеряли понятие слова «любовь». А любовь – это умение и желание правильно жертвовать собой. Этот мальчик в первую очередь любит мать, для него бытовые условия вторичны. Разрыв с матерью – это всегда трагедия для ребенка. Эти работники органов ювенальной юстиции, которые якобы заботятся о сыне больной женщины, элементарно не умеют любить. Они просто отрабатывают свои оклады и создают видимость активной деятельности. Я был в детских домах, общался с детьми, которых избивали их собственные матери, а они мне говорили, что хотят вернуться к ним, даже таким пьющим и непутевым. А здесь, в детском доме, где вроде бы есть еда, чистая постель и одежда, им плохо. Надо следить за тем, чтобы дети не страдали. Если ребенок сам хочет уйти из неблагополучной семьи, безусловно, его надо забрать. А в рассматриваемой нами ситуации просто верх подлости лишать мальчика любящей его матери и возможности ухаживать за ней.

– Отец Евгений, что бы вы как священник сказали тем, кто сейчас тяжело, а может быть, и неизлечимо болен?

– Сегодня мы живем странной жизнью. Мы не можем не признавать, что мир существует по законам. Простая материя подчиняется законам, а происхождение законов – загадка для любого материалиста. Однако мы понимаем, что Бог сотворил мир по таким законам, которые мы просто изучаем. Если мы нарушаем законы, мир разрушается. Есть еще и законы духовные – добра и зла, любви, нравственности. К сожалению, сегодня люди их не знают и поэтому нарушают. А душа-то ведь живая, она болит. Главное для всех онкологических больных – попробовать понять эти законы и сделать так, чтобы жизнь души возвратилась в их рамки. Нельзя жить, не любя Бога. А любовь к Богу проявляется в правильном служении Ему. Многие ли из нас, ложась спать или пробуждаясь, говорят «Господи, спасибо за дар жизни?». Единицы. Желаю всем научиться любить Творца. Нам дана заповедь – «Возлюби Бога и возлюби ближнего». А чтобы возлюбить, надо научиться любить. Душа нам дана именно для этого. Человек, не умеющий этого делать, никогда не будет счастливым, какие бы славные дела он ни совершил.

Константин ТАГАНОВ
По материалам 29.ru

О чем говорят священник и больной онкологией

– Отец Андрей, вас спрашивают: «Почему именно я?», «за что?» – как вы помогаете страдающим больным?

Андрей Близнюк. Фото Александра Филиппова

– Мы стараемся объяснить нашим собеседникам по телефону, что болезнь – это не проклятие Божие, это не окончательная победа дьявола, а наоборот, болезнь – это посещение Божие, это избранничество, это даже в каком-то смысле особое доверие. Он верит в нас, знает, что мы справимся.

Страдания – это великая тайна жизни. Христос сказал: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» (Ин.16:33.).

Мы рассказываем больным о духовном значении этого дара – страдания. Мы родились не в раю, а в падшем мире, который находится в состоянии войны.

Но у нас есть возможность выжить, обрести вечную жизнь. Эта победа над смертью, завоеванная Христом, была невозможна без крестных страданий.

Каждый человек, являясь образом Божиим, как сказал святитель Григорий Нисский, является «живописцем собственной жизни. Наша душа – как бы полотно, добродетели – краски; Иисус Христос есть образ, с которого мы должны списывать». Христос страдал, и мы страданий не избежим.

Мне часто приходится причащать онкобольных. Недавно умерла одна девочка, у нее была опухоль мозга. Она удивительно переносила страдания, преображаясь просто на глазах. Последние мои посещения её – это уроки мужества и терпения. Исповедовать и причащать таких мучеников – великое благо и честь для священника.

В православном мировоззрении медицина считается благом, помогающим человеку в преодолении болезни. Современная наука далеко продвинула медицину в своем развитии, и многие наши современники надеются с её помощью в будущем избежать страданий и даже смерти.

Медицина начинает постепенно приобретать статус некой религии, дарующей человеку бессмертие. Однако христиане знают, что жизнь, страдание и смерть – в руках Бога.

Виктор Франкл, австрийский психиатр и психолог, бывший узник нацистского концлагеря писал: «Страдание своей целью имеет уберечь человека от апатии, от духовного окоченения. Пока мы способны к страданию, мы остаемся живыми духовно. Действительно, мы мужаем и растем в страданиях, они делают нас богаче и сильнее».

Когда человек в болезни сможет постичь смысл страдания, то он все преодолеет и, возможно, даже победит болезнь. Таких примеров много.

Фото протоиерея Андрея Близнюка

– Что делать, когда боль становится невыносимой? С начала февраля в Москве зафиксировано 11 случаев самоубийств онкобольных. Конечно, ведется расследование, но всегда в первую очередь причиной называют проблемы с доступностью обезболивающих, сейчас ситуация постепенно меняется, но медленно.

– Конечно, страдания и боль могут быть избыточными, когда наступает хронический болевой синдром. Туманится разум, человек может и от Бога отойти.

И здесь медицина, снимая боль, играет очень важную роль. Когда не хватает обезболивающих средств онкологическим больным, это, конечно, беда и трагедия, которую нужно преодолевать обществу при участии Церкви.

Я думаю, эту проблему постепенно, конструктивно, без каких-то протестных выступлений можно решить. Общество должно объединиться, ведь онкология нас преследует повсюду, наверное, нет ни одной семьи, где бы не было этой болезни.

У меня от рака умерло много близких: двоюродный брат, совсем недавно родной дядя, но отца врачи спасли, и я им очень благодарен!

Конечно, сейчас мешает ситуация кризиса, потому что многие современные обезболивающие средства, которые уже используются на Западе, для нас недоступны. Но я надеюсь, что это тоже преодолимая проблема.

Нередко больные подводятся к мысли о самоубийстве не собственными умозаключениями, а неправильным отношением к болезни и страданиям со стороны СМИ. Часто можно встретить позицию у активных деятелей медийного пространства, что суицид – единственный выход в тяжких обстоятельствах. Подробно рассматриваются способы «красивого» ухода из жизни.

Это недопустимо! Есть закон, который запрещает распространение на территории РФ «информации о способах совершения самоубийства…»

Знаете, а есть больные, которые, наоборот отказываются от наркотических средств, хотят быть в ясном сознании и в молитве. Хотят до конца испить эту чашу. Терпят боль, считая ее искупительным лекарством для души.

Недавно я был в хосписе у умирающего мужчины, у него была тяжелая онкология языка. Страдание такое, что не приведи Господь, но он смог преодолеть все свои страхи и тихо отошел ко Господу.

Удивительно, как человек, можно сказать, экстерном проходит жизнь. До этого он был вне Церкви, не участвовал в таинствах, но через болезнь, через страдания сделал огромный духовный скачок. У меня всегда возникает вопрос: смог бы я так мужественно принять страшную болезнь?

– А что вы говорите, когда больные обращаются к вам с суицидальными мыслями?

– Действительно, очень трудно что-либо говорить, когда человек терпит непрерывную боль. Я стараюсь перевести внимание больного от своей боли на Христа, на Его обетования, на близких и родных (им ведь не все равно – как он уйдет). Но по телефону вести такие разговоры сложно, хотя бы потому, что не видишь глаза собеседника.

У меня был разговор, который длился более полутора часов, и я надеюсь, что помог этому больному.

Правда, одна больная мне сказала: «У Христа на кресте боль длилась несколько часов, а у меня длится уже месяц. Как мне это выдержать?» В такие моменты я понимаю, что мои слова менее значимы, чем молитва, и стараюсь молиться, и говорю знакомым священникам, чтобы они молились на литургии за таких больных.

Когда человек решается на самоубийство, это происходит не без участия темных сил. Однажды это стало для меня очевидно, я находился один в квартире с человеком, который совершил самоубийство. Я не боюсь умерших, потому что мне как священнику очень часто приходится напутствовать людей перед смертью и отпевать. Был яркий, радостный, солнечный день, но я чувствовал рядом реальный мрак и дьявольскую злобу.

Болезни довели бедного страдальца до помрачения ума, и суицид, можно сказать, не был его свободным выбором. За таких людей Церковь молится – очень важно это знать.

Конечно, телефонное консультирование не предполагает встречи и участия в судьбе больного, но, когда люди нас просят о молитве, о посещении, об исповеди и причастии, мы не отказываем. В этом и состоит особенность телефонного консультирования священника.

– Все же основная причина суицидальных мыслей – это страх боли? Или есть еще какие-то психологические причины?

– Чаще всего именно одиночество подводит больных к страшной черте. Важны не только обезболивающие средства, важно не оставить человека одного – этим мы его спасем.

Но есть люди, которые еще до болезни принимают решение избегать страдания любой ценой. «Если у меня найдут рак, я покончу с собой!» – заявляют они. Малодушие нужно учить преодолевать с детства.

Я преподаю в школе и веду беседы с детьми о смерти и болезни. Провожу занятия с добровольными помощниками спасателей. Хочу, чтобы наши дети вырастали мужественными.

Фото протоиерея Андрея Близнюка

– Я помню, Андрей Владимирович Гнездилов говорил на семинаре, что подобно тому, как Христос в Гефсиманском саду просил Своих учеников: «Побудьте со Мной», так хоспис в духовном смысле является таким местом, где человек может попросить: «Побудьте со мной, не оставляйте меня одного».

– Да, раньше это была обязанность семьи – старики не оставались одни, человек умирал дома, в своей любимой обстановке, которую он строил всю жизнь.

Сейчас наша жизнь настолько повреждена, что искусство умирания утрачено. Не зря говорится: «Пока ты чувствуешь боль – ты жив. Пока ты чувствуешь чужую боль – ты человек». Конечно, необходимы хосписы, где специалисты, родственники, врачи – все вместе, всем миром помогают человеку в решающий момент подведения итогов жизни.

– Когда и почему человек решается обратиться в болезни именно к священнику?

– К сожалению, у нас в стране онкобольные мало обращаются к священникам, звонков не так много, и в онкоцентрах люди смотрят на нас с опаской. Существует даже такое суеверие, что встреча со священником – к несчастью!

Нецерковные люди боятся обращаться к священнику, думая, что этим его уже хоронят: «Мне рано говорить со священником. Я еще поживу». Мы просим психологов объяснять больным, что вера поможет преодолеть болезнь.

Забота о страдающих – одна из главных забот Церкви. Так было всегда. Мы получили этот завет от Господа в притче о милосердном самарянине.

Во все времена священник поддерживал своих прихожан в тяжелых болезнях и готовил к смерти. Он помогал подвести итоги жизни и напутствовал таинствами переход в Вечность. ХХ век разрушил приходскую жизнь. В наш секуляризованный век прощание с земной жизнью стал уделом медицины. Но мы все-таки часто слышим фразу: «Медицина здесь бессильна!» Значит настало время нашего участия.

Онкопсихологи «Проекта СО-действие» сами предложили нам участвовать в утешении больных. У каждого священника есть опыт личного разговора с онкобольным, так как в храм часто приходят люди с этим заболеванием. Но если у больного нет опыта церковной жизни, то побеседовать со священником непросто. Вот мы и воспользовались предложением онкопсихологов.

Конечно, этот потенциал еще не до конца раскрыт. Слава Богу, действуют многие программы: «Проект СО-действие», фонд «Вера», сайты – «Победишь.ру», где человеку помогают преодолеть суицидальные мысли, «Memoriam.ru» — сайт для тех, кто переживает смерть близкого человека. Здесь можно задать вопрос священнику.

– Как быть врачам, перед которыми стоит вопрос – помочь человеку или нарушить закон? Например, в развитых странах не существует законодательно установленной верхней границы дозы сильного опиоида, а у нас она есть, и это нередко ставит врача в ситуацию, когда он не может исполнить свой врачебный долг и спасти пациента от боли, не нарушив закон.

– Это вопрос не столько к священнику, сколько к Минздраву. Я не понимаю, почему существует такая дилемма. Согласно клятве Гиппократа, главная задача врача – помочь больному, а не формально выполнять предписания инструкций.

Один раз я посещал женщину, которая лежала на сохранении беременности в больнице. И врачи попросили меня освятить гинекологическое отделение, где ежедневно совершаются аборты. Я говорю: «Как я могу освятить помещение, где убивают детей?» А врач мне отвечает: «А что я могу сделать, у меня приказ министра здравоохранения». Но ведь над приказами есть личный выбор, совесть, Господь Бог!

Когда для человека основной закон — закон Божий, то приказом его не заставишь сделать преступление. Здесь проверка веры человека. И даже если человек неверующий, это проверка его как врача — по призванию ли он стал врачом или он только формальный исполнитель.

– При тяжелом заболевании страдает не только сам человек, но и те, кто находится рядом, родственники мучаются от чувства вины, переживают, что ничем не могут помочь больному.

– Очень часто больного на последней стадии выписывают из больницы домой умирать, а родственники не готовы оказать ему поддержку. Им нужно духовно укреплять, а не суетиться и плакать, тем самым увеличивая муки больного.

Поэтому хорошо подготовленные психологи, священники, может быть, волонтеры-миряне должны больше участвовать в судьбе онкобольных на последней стадии.

Конечно, работа с родственниками должна быть не только в тот момент, когда человека выписывают из больницы умирать домой, а как только определен диагноз.

Мы приглашаем родственников в храм, чтобы они молились, потому что «много может молитва праведника», а «молитва матери со дна моря достает».

Да, к сожалению, сейчас такое время, когда большое значение играют деньги. Если родственники бедны, они идут на огромные жертвы – продают квартиры, имущество. Но надо сказать, что многие даже не знают своих возможностей, и здесь большую работу проводят юристы на телефоне «Проекта СО-действие», объясняя родным больного, как достать средства, какие есть законы и так далее.

Часто родственники тратят драгоценное время на поиск «целителей» и дешевые «народные» средства самолечения. Наша задача – объяснить, что средства можно найти, что лекарства можно достать и что больного можно спасти.

– Вы помните такие примеры, когда болезнь была если не преодолена, то пройдена больным с достоинством?

– Таких немало. Поэтому, когда мне предлагают помочь онкобольному или тяжело больному человеку, я всегда понимаю, что это призыв Божий и возможность для меня участвовать в тайне.

Есть особенно яркие примеры, люди, от которых, не побоюсь это сказать, исходит святость. Они, невыносимо страдая, деликатно извиняются за то, что побеспокоили тебя, здорового и сильного. Глаза их светятся заботой и любовью. Это герои духа. Я эти удивительные встречи никогда не забуду.

Одна девушка лежала в онкологическом центре, и я её там причащал, потом её выписали, и она уехала далеко от Москвы. Тогда я предложил ей общаться через социальные сети. Она была совершенно обыкновенная, современная студентка, у нее не было богатого церковного опыта, но как она уходила!

Мы обменивались короткими сообщениями, но в последнее время она не могла даже писать и читать, так как стала совсем слаба. И мы договорились, что я буду посылать ей только песнопения. Она их слушала, и иногда я получал в ответ восклицательные знаки как отклик. Так тихо, мирно, слушая песнопения, всех простив, не высказав никакой обиды Богу и людям, она ушла.

На таких примерах из жизни я вижу доказательство бытия Божия. Поразительно, как много Господь дает людям в болезни, так что и нам перепадает! Ты как будто стоишь и видишь, как открывается дверь в таинственный и сияющий мир Царствия Божия. Если бы суметь эти благодатные переживания донести здоровым людям, то все бы ринулись помогать больным в хосписах.

– Когда происходит такая преображающая смерть, родственники иначе воспринимают смерть близкого человека?

– Да, конечно! Я даже видел радостные слезы на глазах близких. И потом, когда мы встречаемся в храме, они улыбаются тебе, как участнику нашего с ними общего чуда.

Священник Андрей Близнюк о павших крестах и живых шахтерах Шпицбергена

«Святые острова» или «Острые горы»?

— Отец Андрей, с чего началась ваша миссионерская поездка на Шпицберген?

— Эта поездка — двадцать шестая по счету, начиная с 1996 года. Началась она с неожиданного предложения киностудии «Точка зрения» (Иван Твердовский и Михаил Гридин) присоединиться к их группе, отправляющейся к шахтерам на рудник Баренцбург.

Это была не столько миссионерская, сколько пастырская поездка. На Шпицбергене уже есть домовой храм Успения Божией Матери и часовня Нерукотворного Образа Спасителя. Отец Виктор Лютик (г. Хельсинки), благочинный Финляндии и Швеции, приезжает туда. Его благочиние занимает территорию двух стран, и ему непросто совершать поездки на острова в Ледовитом океане.

Архипелаг Шпицберген — страна красивых гop, бесчисленных ледников и фьордов — это уникальная территория, она принадлежит Норвегии, но Россия имеет на острове Западный Шпицберген посёлок Баренцбург, а также посёлки Пирамида и Грумант, сейчас закрытые. Сегодня в Баренцбурге живет около 500 человек. Шахтеры приезжают туда в командировки на 2 года, некоторые остаются на 5 и более лет. Работают на руднике русские и украинцы. Многие крещеные, но воцерковленных мало.

Название Шпицберген, что означает «острые горы», дал островам голландец Виллем Баренц в 1596 г. И впервые нанес их на европейские карты. Норвежцы называют их Свальбард (Холодная земля).

Однако открытие архипелага и его первое промысловое освоение принадлежит русским поморам, которым Шпицберген был известен уже в XV веке. Одним из самых первых документов, подтверждающих деятельность русских поморов на далеких полярных островах, стало письмо нюренбергского ученого Иеронима Мюнцера королю Португалии, датированное 14 июня 1493 года.

В нем ученый сообщал о народе, живущем в суровых условиях на этих островах, находящихся под властью Великого князя Московского.

Здесь велся пушной и китобойный промысел, охотились на оленей, песцов и моржей. Русские сначала называли архипелаг Святые острова, а затем Грумант.

Грумалане и поклонные кресты

Поморы — бесстрашные первопроходцы. На малых кочах и ладьях они покоряли просторы Студеного моря-океана (Ледовитого) открывая новые земли и острова. «Лучше помереть в море, чем в бабьем подоле» — говорили поморы, бросая вызов льдам и морской стихии. Тех, кто отчаивался на зимовку на архипелаге, называли грумалане.

Грумалански берега — русской путь изведан.
И повадились ходить по отцам, по дедам.
Мне по жребию надел выпал в диком месте.
Два анбара по сту лет, и избе за двести…

(Отрывок из «Стихосложного Груманта», части старинного сборника поморских стихов «Рифмы мореплавательны», опубликованного Б. Шергиным).

Поморы, приезжая на новое место, первым делом ставили Поклонные кресты, которые во множестве встречали голландцы, датчане и англичане, появившиеся на островах позже. Нет ни одного удобного залива или бухты на архипелаге, где археологи не находили бы русских изб и крестов.

Русские люди не могли представить себе жизни без Животворящего Креста Господня, освящающего дикое, новое место. Крест для помора — свидетельство веры христианской. «Иже крестом ограждаемы, врагу противляемся, не боящеся того коварства и ловильства…» (Из стихиры Кресту).

У Поклонного креста молились и благословлялись на тяжкий труд. У Поминального совершали заупокойную литию о погибших товарищах. Обетный (оветный) ставили в благодарность или с просьбой к Богу о чем-то очень важном. Эту поморскую традицию соблюдал и русский император Петр I. Он собственноручно поставил крест в память о своем спасении от гибели в шторм в Унской губе Белого моря в 1694 году.

Поморские северные кресты также служили ориентиром в пространстве (указывали на Восток) и заявочным знаком того, что территория занята, так как на кресте ставилась дата и имя хозяина промысла. Может быть, поэтому многие Поклонные кресты исчезли, когда в XIX в. здесь появились норвежцы и заняли русские промысловые становища.

Обидно, что сейчас на архипелаге нет старых поморских крестов. Археологи находят лежащие и срубленные. На Мезени говорят: «У нас был крест, да пал». Как воин в бою. В с. Кимже поморы относят его в амбар и хранят. Хорошо бы собрать павшие древние кресты на архипелаге в краеведческий музей «Помор» в Баренцбурге. В музее уже собрана неплохая коллекция экспонатов эпохи поморов на Груманте.

Много веков острова не принадлежали ни одной из стран. Архипелаг был закреплен за Норвегией по Шпицбергенскому трактату в 1920 г. Согласно принятому решению, все страны, подписавшие договор, имеют право свободно вести на островах экономическую деятельность. Наш трест Арктикуголь начал промышленную добычу угля здесь только в 1931 г. В советское время русских на Шпицбергене жило больше, чем норвежцев.

Православный храм и часовня появились ещё в конце девяностых. Сам Святейший Патриарх Кирилл, будучи ещё митрополитом Смоленским, совершил первую литургию на архипелаге в очень трудное для его жителей время. В 1996 г. на острове произошла авиакатастрофа, когда при посадке разбился самолет и погиб 141 человек, а позднее в шахте погибло 24 человека. Гибель почти 200 человек для такого маленького поселка — страшная трагедия. Все находились в тяжелой скорби. Приезд Патриарха был большой духовной поддержкой близким почивших.

Зачем России Шпицберген?

Грустно читать в интернете опусы некоторых современных русских «путешественников» на Шпицберген. Одни пишут только о природе и уютном норвежском арктическом туризме. Другие о «сонных брутальных» шахтерах в неустроенном и почерневшем от угольной пыли Баренцбурге. Да унылые причитания о колоссальных дотациях и нерентабельности рудника… Удивительно активны те, для кого великая история и большая страна — неоправданная роскошь. Отдали бы все — и Курилы, и Севастополь, и все арктические владения России.

У меня сложилось иное впечатление. Баренцбург приобретает современный и благоустроенный вид. Сами шахтеры оказались интересными и откровенными людьми, с ними легко общаться. Я побывал в гостях у Олега и Ларисы Мининых, семнадцать лет работающих на руднике. Он шахтер, а она директор школы — очень веселые и гостеприимные люди.

Виктор Кобзарь, работник вертодрома, много путешествует по архипелагу и фотографирует. Готов часами с восторгом рассказывать интересные истории. Ему нипочем «сбегать» за грибами в Калсбейскую бухту за 26 км. В храме на службах мне помогала петь повар Лариса, очень добрая и заботливая прихожанка. А если бы не предложил свою помощь в храме Георгий (старший инженер научной станции), я бы потерял много драгоценного времени.

В этой поездке я ещё раз убедился, что пастырскую заботу о душах можно проявлять не только на исповеди в храме. Каждый день в поселке ко мне подходили люди, задавали вопросы, спрашивали совета. Миссионеру нужно быть всегда доступным; на улице, в столовой и в гостинице. Люди с тяжелыми проблемами не подойдут с ходу. Будут долго присматриваться к тебе и решать — доверить ли сокровенное. Ради этих встреч уже стоило ехать.

Здесь всем приходится много трудиться, и вера как-то отступает на задний план. Многие забывают о душе. Но человек — существо одухотворенное, и если он не получает духовную пищу, душа начинает болеть и мучится. Священник, как врач, в первую очередь должен помочь этим людям с острой болью. Выздоровление наступает с осознания того, что Бог должен быть на первом месте, тогда все остальное будет на своем.

— Как живут шахтеры сегодня?

— Работа шахтеров очень тяжелая — уголь добывают на глубине 515 метров ниже уровня океана. Как известно, в шахтах часто случаются обвалы, взрывы метана, и несчастные случаи уносят жизни. Чтобы ежедневно спускаться в эпоху динозавров, в угольные слои, которые образовались 300 миллионов лет назад, работать кувалдой, вручную разбивать породу, потому что механизмы не всегда справляются, подвергать свою жизнь опасности, нужны немалые внутренние ресурсы — и физические и душевные.

Меня сначала не хотели пускать в шахту для освящения. Опасно, говорят. Наиболее распространенной из стихийных причин аварий на шахтах являются так называемые обрушения. Нередко бывают обрушения «потолка» тоннелей шахты или горный удар — когда разрабатываемый массив становится нестабильным и обваливается на работающих шахтёров.

Верить капитально

Я сразу сказал, что готов надеть спецодежду и не брать с собой кадило, для освящения нужна только святая вода. Освящал рудник в течение трех дней. В забой к лаве меня уже сами попросили спуститься и освятить. И в этот момент приходит сообщение об обвале в шахте на тех участках, где работала смена! Сразу вспомнил, что кто-то несколько дней назад «пошутил» на руднике: «зачем священнику под землю, там место дьявола!»

Нет уж, думаю, «Господня земля, и исполнение ея, вселенная и вси живущии на ней» (23 Пс.) — обязательно мне надо спуститься и всё освятить. Главный инженер выяснил обстоятельства ЧП и с радостью говорит мне: «Есть ведь что-то! Люди перед обвалом ушли с этого участка. И техника цела!» Вот ведь чудо! Не что-то, а Кто-то есть и заботится! Все-таки «Господня земля». На следующий день освящал очистительный и проходческий комбайны и участки обрушения.

В Баренцбурге все открыто круглосуточно! Храм, часовня и библиотека. В любой момент можно придти и помолиться, сторожей тоже нет. Это напоминает традиции поморов, которые тоже не закрывают дома, а ставят палку — сторож, которая припирает дверь в отсутствие хозяев.

Доверительность — хорошая черта поморского характера. Водитель, который возил нас в миссионерской поездке по Мезени, отказывался брать деньги за работу. Доходило до скандала. Он говорил: «Если вы крестите бесплатно, почему я с вас должен брать деньги»? А сам не крещеный. Спрашиваем его: «Ты в Бога веришь»? Отвечает: «Верю». «А почему не крестишься»? «Так верить надо капитально»!

Я не успел побывать на леднике, а только сфотографировал его с вертолета напротив поселка Пирамида. Ледник — это большая масса льда — ледяная река, которая очень медленно течет и обламывается айсбергами в океан. К ледникам запрещено подходить, потому что они могут обрушиться на голову. Но русские не могут с этим смириться. Говорят, что если побывал у ледника и не полизал его, то все равно, что и не был (все же любили в детстве сосульки лизать).

Фото Зинаиды Поповой

Покидать поселок без оружия опасно. Где-то рядом бродят вечно голодные белые медведи, которые готовы тебя сожрать! На архипелаге их больше, чем людей. Смотрят, наверно, на нас и думают: «Понаехали тут всякие!»

Эти милые мишки, которыми мы с умилением любуемся в зоопарке — самые крупные и опасные хищники на Земле. Ежегодно от лап и зубов медведей погибает примерно 15 человек. Вес взрослых самцов иногда достигает 700 кг, длина — 3 метров. Интеллект развит отлично, уступает только обезьянам и дельфинам.

Фото Виктора Кобзаря

— Что вам больше всего запомнилось?

— Больше всего на меня произвели впечатление люди. У баренцбуржцев есть особенные черты. Но об этом можно говорить часами. Думаю, поговорим в следующий раз.

— Откуда берутся силы и средства на миссионерские поездки?

— Все мои последние путешествия получили поддержку следующим образом. Мы не копили и не выпрашивали деньги, а благотворители сами нас находили и подталкивали к действиям. Есть замечательные организации помогающие миссионерам: фонд Святителя Алексия, добровольческая организация Какпомочь.ру и другие. Многая им лета!

Часто в наше время люди приходят в храм жалуются, что родные их бросили и не помогают. А тут люди незнакомые жертвуют, и много, далеким и чужим. Значит, жива еще Россия!

Хочу закончить беседу любимым высказыванием свт. Иннокентия Московского — великого миссионера, «апостола Америки и Сибири»: «Все мои путевые подвиги состоят именно только в том, чтобы двинуться с места, то есть решиться сесть в повозку или на судно, а там — если бы и захотел воротиться, да уж нельзя; а кто ж не захочет решиться и в ком не достанет на то силы, когда того требует дело или долг?»

Священник Андрей Близнюк о павших крестах и живых шахтерах Шпицбергена

Источники:

http://www.arh-eparhia.ru/publications/23572/
http://www.pravmir.ru/protoierey-andrey-bliznyuk-nelzya-dat-boli-pomrachit-um-cheloveka/
http://hristianos.livejournal.com/37710.html