Из блокнота монахини.

Из блокнота монахини.

Из блокнота монахини | .

Матушка (а она очень любит лошадей) подходит к одной из них, гладит и спрашивает, между прочим: «Ладуся, ну, что, как ты думаешь, проведет нам … газ или нет? » И Ладуся начинает старательно кивать головой, умиляя потенциальных благодетелей. И что, по-вашему, им остается делать?

Немножко Грузии Река Рожайя, когда-то широкая и полноводная, теперь тихим ручейком струится по округе. Но в районе скита характер ее вдруг резко меняется — она становится говорливой и быстрой, вспенивая неглубокие свои воды по камням, которые появляются на ее пути.

В жизни скита так же отчетливо звучит грузинская тема, как в речке Рожайке здесь слышится характер стремительной горной реки.

Матушка Фамарь была родом из Грузии. Кроме престолов в честь иконы «Знамение» и преподобного Серафим, есть в скитском храме еще нижний придел — в честь святой равноапостольной Нины, просветительницы Грузии.

И теперешняя настоятельница поддерживает связь с грузинским монастырем, откуда в лучшие времена приезжали в скит монахини.

Возвращение святынь В 1912 году к открытию скита была написана Серафимо-Понетаевская икона Пресвятой Богородицы «Знамение». Этот чудесный образ, украшенный жемчугом и камнями, был главной святыней скита со дня его образования. После закрытия обители икона исчезла.

И вот спустя много лет происходит следующее. Настоятельница поехала к врачу с одной насельниц. А рядом с больницей – музей Павла Корина. «Катя, зайдем в музей…» В музее — портрет матушки Фамари кисти художника, который он писал для своей композиции «Русь уходящая».

Подошла я к портрету, – рассказывает мать Иннокентия, – смотрит на меня матушка Фамарь своими темными глазами. Я обращаюсь к ней мысленно: «Матушка, дорогая, ну, хоть какое-нибудь утешение…» Тяжко в то время было… И вдруг на следующий день происходит встреча. В магазине. Я не знаю, почему я обратилась к этому человеку. Спрашиваю его: «А не видели ли вы у кого-нибудь такой иконы, Матерь Божия с поднятыми вот так руками? » А он смотрит так пристально и – вопросом на вопрос: «И вот здесь младенец? » И рисует рукой круг в районе живота. «Да», – отвечаю. Он опять смотрит внимательно и после некоторой паузы говорит: «Есть, и недалеко».

Через некоторое время идут в гости к дяде Славе. Вошли и сразу почувствовали — как будто повеяло чем-то, нездешним, высоким, неотмирным. Смотрят — вот она, икона Пресвятой Богородицы. Стоит, великая Пленница, закрыта от людей… Оказалось, мать дяди Славы, Александра Беляева, работала в скитской больнице, она и сохранила эту икону у себя, когда разрушали скит. Теперь ее уже нет в живых, а икона живет в доме, к ней уже все привыкли, расставаться будто бы и не готовы… И начались переговоры с хозяевами. В конце концов, решено было сделать большой снимок иконы в натуральную величину и подарить его хозяевам взамен оригинала. Не сразу они решились расстаться с ней, не сразу.

Но вот наступило 100-летие со дня прославления преподобного Серафима Саровского. В скиту престольный праздник, идет крестный ход. А навстречу ему — еще один крестный ход. Несут икону в храм.

Икона Божией Матери ” Знамение ” Еще одна святыня скита — икона Пресвятой Богородицы «Покрывающая». На ней Божия Матерь прикрывает головным платком и словно защищает Младенца, а Он держит в руке кисть винограда — эмблему Святого Причащения. Этот образ матушка Фамарь считала хранительницей скита. Владыка Арсений в свое время составил службу с акафистом Пресвятой Богородице в честь Ее иконы «Покрывающая». После закрытия скита икона находилась в Новоспасском монастыре. Икона « Знамение Божией Матери » (в красном облачении) , на которой написано, что это точная копия чудотворного образа, прославившегося 14 (27) мая 1885 года в Серафимо-Понетаевской обители Нижегородской области, была также передана в скит в самом начале его возрождения.

В трудах и молитвах На сегодняшний день в скиту восстановлены одиннадцать из двенадцати домиков-келий в том виде, в каком они были раньше. Живут в скиту семнадцать насельниц.

Фото: Олеся Курпаева. Источник: rg. ru Ухаживают за животными, выращивают картошку и овощи. Украшают цветами территорию скита. Молятся Богу и воссоздают кусочек рая на земле, который когда-то поразил митрополита Владимира, освящавшего обитель. И уже сейчас, бывая в скиту, всякий раз хочется воскликнуть вслед за владыкой: «Храм ваш к Богу зовет, а от скита веет таким благодатным миром, что душа радуется, забывая все горечи и невзгоды». Теги: Серафимо-Знаменский скит, схиигумения Фамарь (Марджанова) Подписывайтесь на канал Правмир в

, чтобы не пропускать интересные новости и статьи Поддержать Правмир Поскольку вы здесь… … у нас есть небольшая просьба. Все больше людей читают портал ” Православие и мир ” , но средств для работы редакции очень мало. В отличие от многих СМИ, мы не делаем платную подписку. Мы убеждены в том, что проповедовать Христа за деньги нельзя.

Но. Правмир — это ежедневные статьи, собственная новостная служба, это еженедельная стенгазета для храмов, это лекторий, собственные фото и видео, это редакторы, корректоры, хостинг и серверы, это ЧЕТЫРЕ издания Pravmir. ru, Neinvalid. ru, Matrony. ru, Pravmir. com. Так что вы можете понять, почему мы просим вашей помощи.

Например, 50 рублей в месяц – это много или мало? Чашка кофе? Для семейного бюджета – немного. Для Правмира – много.

Если каждый, кто читает Правмир, подпишется на 50 руб. в месяц, то сделает огромный вклад в возможность нести слово о Христе, о православии, о смысле и жизни, о семье и обществе.

Републикация материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) возможна только с письменного разрешения Редакции.

Из блокнота в винных пятнах (сборник)

Издатель

Трудно без музыки [3]

Лэрри в вестибюле остановила квартирная хозяйка, когда он вошел с улицы.

– У вас в комнате кто-то есть. Увидели ваше объявление про фонограф и пластинки. Я подумала, можно впустить. Поговорила с ними немного, а кроме того…

– Все в порядке. – Он обогнул ее.

Она поймала его за локоть.

– Что? – Он обернулся.

– У вас все хорошо, Лэрри?

– У меня все хорошо.

– Вы уверены, Лэрри? Они Сестры. Неплохо было б, не будь они Сестрами.

Он поднялся по лестнице, после чего зашел в ванную. Закрыл за собой дверь и посмотрел в зеркало. Выпил стакан воды, закурил. Быстро высосал сигаретку тяжкими вдохами. Дым заклубился в ванной, а у покурки затлел красным угольком тонкий жесткий кончик. Он сделал последнюю затяжку, подошел к унитазу и бросил ее. Потом вернулся к зеркалу и опять посмотрел…

Дверь в его комнату была открыта, и он вошел. Одна монахиня сидела на стуле с жесткой спинкой, другая шла к фонографу с пластинкой в руках.

Та, что сидела на стуле, увидела его первой.

– Ой, они прелестны, просто прелесть!

Лэрри подошел к креслу и сел. Он был возле окна. Видно деревья и задний двор. Правду ли Пол говорил? Что они головы бреют?

Монахиня с пластинкой в руках положила ее рядом с фонографом и повернулась к нему лицом.

– Послушайте, – сказал он, – валяйте, поставьте. Ставьте все что захотите.

– О, я уверена, они все прелестны, – сказала та, что на стуле.

– Сестра Силия их все знает, – сказала стоявшая.

Та, что на стуле, улыбнулась. Зубы у нее очень белые.

– У вас такой хороший вкус. Почти весь Бетховен, и Брамс, и Бах, и…

– Да, – сказал Лэрри. – Да, спасибо. – Он повернулся к другой монахине. – Вы не присядете? – спросил он. Но та не шевельнулась.

На лбу у него выступил пот, на ладонях, в ямке на шее. Руки он вытер о колени. С чего бы такое чувство, точно он готов сделать что-то ужасное? Как же черно они одеты; и бело – такой контраст. И лица.

– Моя любимая, – сказал он, – Девятая Бетховена. – Это неправда. Любимых у него не было.

– Мне хотелось бы использовать их на уроках, – сказала сестра Силия, та, что на стуле. – Так трудно… без музыки.

– Да, – сказал Лэрри. – Всем нам. – Голос его прозвучал театрально. Будто бы не место ему в этой комнате. Лето стояло жаркое. Глаза его заволокло, в горле пересохло. На миг лоб ему овеяло тоненькой струйкой сквозняка. Он подумал о больницах, о дезинфекции.

– Жалко их продавать. В смысле – для вас, – сказала сестра Силия. Покупателем, очевидно, была она, подумал он; другая просто за компанию.

С миг Лэрри выждал, затем ответил:

– Мне нужно переезжать. В другой город. Они побьются, знаете.

– Уверена, у меня на занятиях они будут прелестны, для девочек постарше.

– Девочек постарше, – повторил Лэрри. Затем глаза его распахнулись, и он воззрился прямо на сестру Силию, на ее гладкое лицо и бледные монашьи глаза. – Это мудро, – сказал он. – Крайне мудро. – Голос его зазвучал жестко и металлически. На ногах у него скапливался пот, а шерсть брюк колола кожу. Руки подвигались по коленям. Он посмотрел вниз, потом опять на сестру Силию. Другая монахиня, казалось, зависла в воздухе, поодаль.

– Современное начальное образование по неведомым – во всяком случае, для меня – причинам считает убедительным знакомить с Бетховеном души восьмилеток. Кто-то однажды спросил: «А композиторы – люди?» Ну, этого я не знаю, но известно мне вот что: звуки, исходившие из фонографа моей учительницы в третьем классе, были для меня нечеловеческими, эти звуки никак не соотносились с реальной жизнью и реальным существованием, с морем или бейсбольным ромбом.

Дневник тайной монахини

1946 год. Преподаватель физики одного из Пермских ВУЗов Виктор Плешков обращается к своей старой знакомой Пелагее Силиной с предложением описать на бумаге подробности её жизни. Она соглашается записать воспоминания с одним только условием: «прошу, у кого находятся мои записи, пока я живу, никому не говорить».

Оба они родились в Оханске, и о судьбе своей землячки Виктор Васильевич знал многое. Пелагея – одна из первых насельниц Бахаревского монастыря, была хорошо знакома с Белогорским игуменом Варлаамом (Коноплевым). Во время приезда в Пермь Великой княгини Елизаветы Фёдоровны сопровождала её на Белую гору и в монастырский скит. Присутствовала вместе с игуменом Серафимом (Кузнецовым), при подъёме из шахты тел расстрелянных большевиками членов Царской семьи в Алапаевске.

В миру Пелагея Силина продолжала быть монахиней, а 16 октября 1919 года архимандрит Хрисанф постриг её тайно в схиму в Крестовой церкви с именем Мария. Люди, которые её знали, часто обращались с просьбами – помолиться о них.

После кончины схимонахини Марии (Силиной) Виктор Плешков переписал от руки её воспоминания, добавив свои комментарии. В частности, он описал встречу с известным революционером Михаилом Туркиным.

Туркин был единственным пермяком, который вернулся вместе с Лениным в опломбированном вагоне из Цюриха. Затем уже в Перми работал личным секретарём у инициатора расстрела великого князя Михаила Александровича – Гавриила Мясникова. После бегства Мясникова за границу Туркина из партии исключили и в привилегиях, которые полагались «старому большевику», отказали. Перед смертью Михаил Туркин спешил излить схимнице свою душу. Он в частности, сообщает, куда чекисты увезли на расстрел архиепископа Пермского и Кунгурского Андроника (Никольского).

Принято считать, что революционеры заставили владыку вырыть себе могилу, а затем закопали туда его живьём. Недалеко от Сибирского тракта, в районе, где сейчас находится завод ЖБК-1. Михаил Туркин же в своём разговоре указывал на другое место. Он сообщил, что архиепископа увезли по Казанскому тракту в сторону Верхних Мулов. Направление, указанное в разговоре с Туркиным, пока не исследовалось.

В 2000 году Русская православная церковь причислила Андроника (Никольского) к лику святых, с этого же времени идут поиски его мощей.

• Игумен Серафим (Кузнецов). Фото: Валентина Николаевна Попова
• Рукопись. Фото: Валентина Александровна Костина
• Игумен Варлаам (Коноплев). Фото: Валентина Николаевна Попова

В целом дневник схимницы повествует о жизни священников и верующих в Советском Союзе в период когда церковь фактически находилась в подполье и период небольшого послабления в годы Великой Отечественной войны.

Источники:

http://xn--b1algoccq.xn--p1ai/%D1%81%D0%BE%D1%85%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%91%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%86%D0%B0/64ed5883865735dfd142860223cc73dc/3
http://mybook.ru/author/charlz-bukovski/iz-bloknota-v-vinnyh-pyatnah-sbornik/read/?page=5
http://solevar.info/dnevnik-tajnoj-monahini/