Бесправие phorum. Невольный

Юридические вехи мужского бесправия

Сейчас часто Мужчину представляют инфантильным созданием, не готовым принимать решения. В некоторых случаях оно так и есть. Разберёмся, чем же обусловлены эти сдвиги в мужском и женском сознании на законодательном уровне.
И так, вернёмся на 100 лет назад. Количество разводов в дореволюционной России составлял всего 0,4% от всего населения. Это и крестьяне, инородцы, мусульмане буддисты , евреи, рабочие и тогдашняя буржуазия и интеллигенция вместе взятые.
Первая Советская Конституция в 1918 г. утвердила, что мужчина и женщина имеют равные политические и социальные права. Как следствие политики равенства, роль мужчины в семье начинает трансформироваться. Мужчина законодательно освобождался от каких-либо семейных обязанностей. С одной стороны, это освобождение от традиционных обязанностей (обеспечение семьи). Всё это происходило под одобрительную стрельбу и гул революционных масс . С другой стороны освобождение женщин от домашней работы и придание им права равные с мужчинами. На практике это вылилось в то, что мужчина был отстранен от участия в семейных делах. Фактически насаждавшийся порядок подразумевался следующей «прогрессивной моделью»: женщина — работница, строитель светлого коммунистического будущего, при этом она, , пока не будет освобождена от домашней работы, временно выполняет роль матери и хозяйки, мужчина же только строитель, этого самого «светлого». Как мы, знаем «светлого будущего» так и не наступило, но указы остались.

Следующая веха — 8 июля 1944 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР происходит отмена уравнивания детей рожденных в браке и вне брака. Эта мера была временной, вынужденной как-то бороться с тысячами беспризорников, после смерти их отцов на войне. Упрощённая процедура усыновления. Но в результате Мужчина, как глава семьи еще больше отдалялся от неё. Знание того, что за внебрачного ребенка ответственность целиком ляжет на женщину, создало стойкое представление в обществе — вся ответственность за детей лежит на женщине. Но нет ничего более постоянного, чем что-то временное. Спустя несколько поколении, в общественном сознании стала прочно закрепляться представление о том, что семью тащит женщина. А мужчина придавался ей в довесок, так сказать, только помогать нести эту ответственность.

После того, как многие годы мужчина рассматривался вне контекста семьи, требовать от него активного участия очень сложно. Тем более нет никаких законодательных решений как либо изменить и повлиять на ситуацию. Женщины с одной стороны требуют ответственности и ждут от мужчин действий, но при этом обладают всеми правами на детей, которыми не обладают мужчины. Любое уравнивание или хотя бы притирка этих прав для интересов отца – вызывает истерику в женских организациях. И всплеск традиционных спекуляций с покрикиванием — «Караул, обижают!»

Мне не зря пришла аналогия с крестьянством. После того как в 20 годы всех крестьян согнали в колхозы, лишив их собственности на землю, и спустя несколько поколений уже в 80-90 годы, наши законодатели странным образом пытались призвать граждан возвращаться к земле и заниматься сельских хозяйством. При том, землю им отдавать никто и не собирался. Среди граждан ни нашлось энтузиастов, готовых рискнуть и ввязаться в такого рода авантюру с массой бюрократических препонов, рэкета и проволочек и без всякой законодательной базы и собственности. Результат «возрождения крестьянства» – нулевой.

Наше время. Современная Россия. Количество разводов перевалило за 51%. Демография ужасная. Рождаемость с минусом. Госпопытка заплатить женщинам за роды (материнский капитал) — не дал того эффекта который ожидался. На этом фоне странно звучат призывы неких обделённых властью особ к мужчинам — быть мужчинами. Раз ничего сделать не хотят – можно только призывать. Это всё равно, что уговаривать кошку плыть в песке. Точно так же как аграрию возделывать землю без собсвенности. Зная что её в любой момент могут забрать по любой прихоти. Для мужчин – этот призыв просто омерзителен по сути. В этой связи на законодательном уровне, со стороны властей остаётся только ужесточение санкций и наказаний применяемых теми у кого есть больше прав к тем у кого их меньше. То есть идёт постоянная выработка, с подачи феминистских организаций неких «инициатив» ограничить мужчин в действиях и попытаться их заставить их насильно быть придатком к их собственным детям, так как хотят женщины. При всём притом — дети являются полной собственностью женщин и разделение прав с мужчинами – есть только на бумаге.

О вольных и невольных грехах

Слово о покаянии и прощении грехов. Часть 2

(Окончание. Начало см.: Сила прощения)

Мы молим Бога простить нам всякое прегрешение, вольное и невольное.

Ты сейчас скажешь, как говорили древние греки:

– Никто не совершает грехов по собственной воле.

Действительно, наша душа не хочет грешить, ведь она создана Богом, сотворена по образу Божию и не хочет греха. Но после грехопадения все эти дарования, данные нам Богом, разъединились и наша душа смешалась со страстями. И часто, говоря в уме: «Я не хочу грешить!» – мы видим, что сердце наше увлекается грехом и всё наше существо оказывается в плену. Так, значит, я всё же говорил: «Хочу согрешить»? Хочу, не хочу, а грех совершаю! Может, и не хочу, но, видимо, и хочу, коль скоро совершаю.

Поэтому вольное и невольное прегрешение означает те обстоятельства, которые мы понимаем, и те, которых не понимаем, потому что есть много такого, что мы делаем, не понимая, что это вредит нашей душе.

Читать еще:  3 декабря известные люди. День рождения звезд

Может, у нас есть и плохие привычки, как, например, привычка иронизировать, насмехаться над другими, которая очень дурна и является порождением нашего эгоизма, плодом ряда наших комплексов и свидетельствует о нашей агрессивной настроенности к другому человеку. Ведь одно дело – отпустить шутку, хоть и это опасно, но ирония – это уже нечто совсем ужасное. Иронизировать над другим и так относиться к нему – это следствие самохвальства и эгоизма. Мы часто иронизируем над другими и не понимаем, что таким образом вредим собственной душе.

Даже люди духовные, подвизающиеся, могут проявлять черты, неполезные для них, – то ли оттого, что еще не локализовали [1] их, то ли потому, что Бог попускает им иметь кое-какие естественные недостатки, чтобы они смирялись и не думали, будто они непогрешимы и совершенны. Ведь даже самый великий, совершенный человек несовершенен пред Богом.

У всех нас в уме есть такое, чего мы, может, не локализовали. И сделать это нам помогают те, кто нас осуждает и обвиняет. В этом смысле они – наши великие благодетели, единственные, кто скажет нам прямо в лицо:

– Ты над другими смеешься, а сам такой-то и такой-то.

Кто любит нас, наши друзья, те никогда не скажут такого, они нам говорят только хорошее. А тот, кому ты несимпатичен, кто тебя не выносит, тот откроет рот и скажет тебе такие слова, которые тебя огорчат. Но эти слова чрезвычайно полезны, потому что показывают нам, что в нашем характере есть много такого, чего мы и не ощущаем. Может, это кажется нам чем-то невинным, и мы даже не подозреваем, что это может уязвить нашего брата, но, тем не менее, оно его уязвляет и вызывает у него в душе страшное состояние, которое выводит его из равновесия, а у тебя и понятия об этом не было.

Мы иногда и не подозреваем, что наши слова и поступки могут уязвить ближнего, – а они его очень мучают

И как я уже говорил в другой раз, сатана проделывает тут очень тонкую работу. То есть когда человек поверит, что у другого, его брата, есть на него зуб, что другой его и видеть не хочет, отвращается от него или ему завидует, то сатана делает так, что все его помыслы подтверждаются, тогда как у другого и мыслей об этом не было. Но, тем не менее, он действительно делает то, что подтверждает подозрения первого. Приведу вам пример из своей жизни.

Один брат поверил в то, что я не желаю, чтобы он находился рядом со мной. Однажды ночью я увидел его в храме, и он был очень расстроен:

– Я не могу больше, я устал, ты всё время от меня отворачиваешься, ты не проявляешь ко мне уважения.

Я реально как с небес на землю свалился: я и понятия об этом не имел, даже не помышлял об этом.

– Но как же ты понятия не имел? – и привел десяток примеров, и все десять оказались подлинными!

Но только всё было не так, как ему показалось. Я делал всё это просто потому, что не подумал, или оно само так вышло.

Привел мне один пример:

– Вот вчера ты говорил с отцами и, как только я пришел, тут же замолчал и ушел.

Действительно, так оно и было. Я говорил с некоторыми отцами, мы празднословили, смеялись, и я искал повода, чтобы уйти. Поэтому, как только пришел этот брат, я счел это хорошей возможностью. И ушел. Да, но как же быть с братом, истолковавшим всё по-своему?

Был еще случай. Мы поехали вместе в один монастырь. Гостиничник спросил меня:

– Сколько с тобой человек?

Я имел в виду, что их трое и я четвертый. А гостиничник подумал, что нас всего трое, и брат остался один, без нас.

– Мы поехали в монастырь Дионисиат, гостиничник спросил тебя: «Сколько вас?» – и ты ответил ему: «Трое», – а нас было четверо. И ты взял с собой трех отцов, а меня оставили одного на улице.

Действительно, нас троих поселили в одну комнату, где были три кровати, а его в другую.

– Потом я сказал тебе, что пойду ловить рыбу, а ты говоришь: «Не надо, теперь не ходи, в другой раз пойдешь». А сам пошел.

Действительно, так и было. Потому что у него тогда кружилась голова, а была буря, и, чтобы с ним не случилось чего-нибудь, я сказал ему:

– Да ничего страшного, отче, в другой раз пойдешь!

А что сейчас буря, не сказал, потому что он это сам видел. А я пошел, потому что у меня не кружилась голова. Но оказался виноват.

То есть это была целая вереница подобных случаев, и все они были истинными, но в то же время и ложными.

Знаю одного человека, который пришел ко мне исповедоваться и ушел потрясенным, говоря:

– Пошел исповедоваться, а он надо мной издевается!

Мне это передали.

– Я над ним издевался?

– Ну что же, ладно.

И как же я над ним издевался? У меня была плохая привычка – не знаю, делаю ли я это еще, но иногда, когда бываю озадачен, не знаю, что со мной происходит, но я улыбаюсь. Он говорил:

– Я называю свои грехи, а он надо мной смеется и издевается.

Другая госпожа пришла и сказала, что из-за меня стала иеговисткой. Из-за меня? Из-за меня. Почему же?

Читать еще:  Христианская семья как малая церковь. Семья — малая церковь

– Я три раза приходила, чтобы с тобой встретиться, а тебя не нашла!

Хорошо, ну а я знал, что ты придешь? Я ведь не стою на пороге митрополии в ожидании, когда придет кто-нибудь, чтобы с ним встретиться. Позвони мне по телефону, скажи, что придешь!

Масса всего еще.

– Он нас видел, но не стал с нами разговаривать.

Действительно, недавно было одно мероприятие, и я очень устал, выглядел мрачным, насупленным.

– Ты посмотри на него! Только увидел нас, тут же нахмурился! Только что говорил и смеялся! А как увидел нас, сразу же помрачнел.

Действительно, потом я увидел фотографию, которую тогда сделали, и у меня было такое лицо, что я подумал: ну что это за физиономия! Но тогда я был так измучен, было жарко, я думал о всяких проблемах, и лицо у меня действительно было хмурым. Но только не из-за того, что я увидел этих людей, а потому, что думал о проблемах. Но ведь человек этого не знает и говорит:

– Ты видишь? Как только встретил меня, тут же нахмурился. А когда пришел тот-то, ты ему сразу заулыбался, потому что он тебе друг, ты его любишь, потому что… – уйма всего!

Поэтому, как бы смешно это ни выглядело, но мы вольно или невольно совершаем грехи, которыми уязвляем брата своего. И еще больше у нас грехов, которыми мы уязвляем свою душу и повреждаем нашу связь с Богом – своим Отцом.

Вопросы митрополиту Афанасию

– Вы сказали, что мы можем согрешать и не подозревать об этом. А как это можно обнаружить? Может, об этом нам скажет духовник?

– Если почувствует, скажет.

– А если не почувствует?

– Если не почувствует, тогда тебе об этом скажет соседка, не волнуйся! Скажет соседка, коллега, супруг, подруга, друзья. Нам скажут об этом те, кто рядом с нами. В какой-то момент они скажут нам так: «Я тебя терпеть больше не могу! Ты тяжелый человек, вечно чем-то недоволен, с приветом».

Скажешь, они говорят это по злобе? Хорошо, я и не говорю, что по любви, но когда они говорят нам всё, что говорят, мы должны посмотреть: а не правда ли это? Не таково ли впечатление, которое я произвожу? Может, на сердце у меня ничего такого нет, но, как я сказал, одно дело – что говорит мое сердце, и другое – что говорит физиономия. Человек видит мою физиономию, а не сердце, он же не сердцеведец, чтобы читать в моем сердце. Может, сердце у меня прекрасно, как райский сад, я питаю к человеку огромную любовь и не желаю ему ничего плохого, но мое выражение лица будет отвратительным. И говоришь себе: «Э, дитя мое, а ну-ка смени это выражение! Что это за физиономия!»

Может, сердце у тебя прекрасно, но физиономия кислая, и другой видит твое лицо, а не сердце. Так смени физиономию!

Наш блаженно почивший старец, когда видел кого-нибудь с таким лицом, говорил:

– Ну что это за физиономия, а? Смени физиономию!

Ведь другой не видит нашего сердца, будем помнить об этом.

– Да со мной ничего, это всего на минутку, у меня это пройдет.

Да, на минутку – и у тебя это пройдет, но у другого выходит не на минутку, когда ты убиваешь его своими словами. А теперь попробуй сядь и убеди его, что это было на минутку.

Если о нас судят неверно – это нам на пользу. Подумай-ка: а вдруг он прав?

– Но что я ему такого сказал? Всего-то какое-то слово.

А этого слова оказалось достаточно, чтобы ранить другого человека. Твой тон, выражение лица, слова, движения, масса всего еще могут убить другого человека. Поэтому кто нас осуждает, те нам помогают, хоть самим себе и не приносят пользы. По крайней мере я получаю большую пользу от тех, кто меня критикует.

Если о нас судят неверно – ничего страшного. Какая-нибудь польза из этого да выйдет, ведь другой не полный безумец, он что-то да видел. Поэтому думаю, что такие люди нам всегда помогают. Смотри, даже если кто-нибудь судит о нас ошибочно, то, по меньшей мере, ты понимаешь, что он не прав: «Да ладно, пусть говорит себе, это же не так! Но если у него создалось такое представление обо мне, значит, я в этом виноват!»

Чему учит фильм «Холоп»

В прокат выходит фильм «Холоп» Клима Шипенко. Несмотря на заявленную комедийность, фильм поднимает серьезные темы — об исторической памяти и коллективной травме.

Реконструкторский сюжет — самое примечательное в «Холопе». Отец-олигарх решил проучить сына, «отправив» его с помощью современных средств на перевоспитание в XIX век, в роли холопа, в крепостную Россию (ради этого приходится создать и содержать целую деревню поддельных крепостных и бар). Логика зловещего имитатора-психолога, который руководит этим «перевоспитанием», а также отца-олигарха, который соглашается на дорогостоящий эксперимент, на первый взгляд понятна. Молодой мажор (Милош Бикович) чувствует себя хозяином жизни, представителем высшей касты и ко всем остальным относится, как к холопам. Соответственно, нужно, чтобы он сам теперь узнал почем фунт лиха, почувствовал, каково это — быть униженным и оскорбленным. Но стоит задуматься — и мы понимаем, насколько скользкую дорожку выбрали авторы. Во-первых, это неприкрытое потакание самым низким вкусам, тем, кто считает виновной во всем условную «элиту» и желает поскорее и побольнее ее «наказать». Однако играть с этой проекцией опасно во всех смыслах, памятуя 1917 год и все, что последовало за ним. В результате мы имеем, даже спустя сто лет, незаживающую общественную рану, и растравливать ее не придет в голову ни одному нормальному человеку, ощущающему свою ответственность за судьбу родины. Во-вторых, ситуация крепостной России, также оказавшей глубокое влияние на формирование массовых инстинктов, невольно предлагается нам тут в качестве пусть и радикальной, но все же «нормы». Этической, экономической, эстетической. Было бы интересно уточнить у авторов фильма.

Читать еще:  Тотемы градусов зодиака лев. В чем преимущества рождения в королевском градусе

Казалось бы, абсурдна сама эта концепция — с сегодняшней точки зрения; но в постсоветском кино воспитание и садизм как-то вполне диалектически уживаются. Причем в роли главного аниматора тут выступает актер Иван Охлобыстин, который, надо признать, выглядит в этой роли весьма органично — с учетом его одиозных высказываний, а также недавних работ (в фильме «Временные трудности» герой в исполнении Охлобыстина «лечил» больного ДЦП сына с помощью насилия). Но в данном случае фильм как бы подмигивает нам, высмеивая в том числе и ортодоксальные взгляды самого актера. Авторы, конечно, хотели, как лучше; плеть и виселица являются тут всего лишь «атрибутами своего времени», а по-настоящему изменить героя должны психологические ситуации, в которые его намеренно ставят аниматоры. Но в итоге — неконтролируемый эффект фильма — именно барский кнут оказывается главным и самым успешным учителем, а плеть соответственно — учительницей (секут здесь часто и по-настоящему, как мы понимаем). Все это настолько саморазоблачительно, что даже не нуждается в комментариях.

Отец-олигарх (Александр Самойленко, в центре) наблюдает за экспериментом издали

Фото: Yellow, Black & White

Не менее интересно, однако, как решает вопрос с бесправием главный герой. Он попадает, как нам сообщают, в 1860 год (через год крепостное право отменят, как могут догадаться самые проницательные зрители). «Со всем тут можно смириться, можно жить,— доверительно сообщает он новому дружку.— Но единственное, чего здесь страшно не хватает…» — «Бабы?» — услужливо подсказывает дружок.— «Интернета!» То есть ситуация физического и морального бесправия как бы не слишком смущает героя. Мысль о побеге ему, например, в голову не приходит. Тем самым герой — казалось бы, такой крутой и отвязный в «прошлой жизни» — легко примиряется с несвободой, с холопством. Аниматоры, однако, продолжают его подталкивать к решению вопроса о свободе. В качестве награды за то, что он возьмет на себя чужую вину (воспитательный момент!), «барин» обещает ему вольную. А затем обманывает его самым бессовестным образом. Казалось бы, самое время герою взбунтоваться.

Андрей Архангельский о фильме «Аванпост»

Однако и тут холоп не решается на бунт, хотя и сжимает кулаки от ярости. «Не дают мне свободы, потому что не заслужил… Видно, так уж суждено, так было предрешено»,— говорит он с досадой. Заменой «свободы» является тут совершение подвигов, борьба с внешним врагом. Аниматоры под конец предлагают герою противостоять «татаро-монгольскому игу». «Он, конечно, неуч, но не настолько же,— возмущается его отец.— Какое иго, если он в XIX веке. » Да запросто, как выясняется. Эта новость лишь на минуту вызывает удивление у холопа — а дальше: «все побежали, и я побежал», некогда думать.

Все это, как ни странно, является глубоким философским отступлением фильма — чего никак не ожидаешь от фривольной комедии переодеваний. Авторы тут, по сути, воспроизводят важнейший тезис известной концепции Эриха Фромма — «бегство от свободы». Не обойдется в дальнейшем и без Фрейда, конечно, — будет там смешной, так сказать, момент; тем самым авторы как бы дают нам понять, что все это не просто ржака.

Тем более интересно, что же авторы в таком случае считают главным триггером для перевоспитания человека? Что является путем к свободе, к ответственности, к «настоящему»? В мире постмодерна только любовь является единственной реальностью, только ее невозможно подделать. Именно любовь делает тебя свободным — такой примерно ответ дают нам авторы. При этом все остальные важнейшие вопросы о человеческом существовании они не то чтобы игнорируют, но как бы отставляют в сторону, оставляют нерешенными, что, в общем, очень типично.

Физическое и моральное бесправие не слишком смущает героя

Фото: Yellow, Black & White

Сюжет построен так, что параллельно мы еще и наблюдаем за бытом актеров, вынужденных изображать всю эту пастораль; у них почасовая оплата, и поскольку играть в этой «крепостной идиллии» почти нечего, большую часть времени они маются от скуки. Цинизм актерской площадки сыгран в фильме гораздо более убедительно — как мы можем догадываться, потому что актеры, по сути, играют тут самих себя. Играют собственное отношение ко всем этим популярным костюмным драмам из прошлого про «благородных и простых». И это еще один неконтролируемый эффект фильма: невольно он превращается в едкую пародию на современное реконструкторское кино в интерьерах XVI, XIX или XX века. И, шире, на все «военно-историческое общество» в целом. До конца неясно, сознательно ли авторы закладывали в фильм именно эту иронию или же она, как это бывает, проросла сама собой. Но в любом случае теперь понятно, что шутить с жанром реконструкции в российском кинематографе опасно. Дело в том, что само российское кино в 90 случаях из 100 является подделкой, имитацией реальности либо идеализацией и гламуризацией прошлого. То есть в итоге «Холоп» получился глобальной пародией на нынешнее состояние российского кино. И название фильма ему вполне соответствует.

Источники:

http://echo.msk.ru/blog/yannus/1175414-echo/
http://pravoslavie.ru/119780.html
http://www.kommersant.ru/doc/4189445

Ссылка на основную публикацию
Статьи на тему: